Марина Раевская - Уходи не оглядываясь

– Я спать… – процедила Кира. – Завтра рано вставать. Ты бы тоже шел.

– Погоди, – внезапно заговорил Игорь. – Нам надо поговорить…

Кира недоуменно посмотрела на мужа. Интересно, о чем сейчас нужно было говорить? Когда все стало так спокойно, скучно, словно они и живут, и разговаривают сквозь толстый слой ваты.

– Что-то случилось? – спросила Кира. Спросила больше для проформы, чем в самом деле желая узнать, что происходит.

Всего какая-то пара месяцев ожидания объяснения, казалось, выжгла ей душу до самого дна. И теперь любая, даже самая страшная правда была не страшна. Во всяком случае, в ту минуту она была уверена.

Игорь в ответ только кивнул. Кивнул, но больше ни слова не сказал. Кира почувствовала, что он не может решиться произнести хоть слово. Уроки Валеры даром не прошли – в том смысле, что Кира научилась задавать самые, как она раньше думала, страшные вопросы и совершенно не бояться ответов. Научилась тому, что любое действие куда лучше тишины бездействия.

К тому же давно уже пора было поговорить. С того самого, до определенной минуты прекрасного августовского вечера.

Кира подошла к мужу и стала у него за спиной. Тот дымил, трубка сипела и шипела, но оба не обращали на это ни малейшего внимания.

– У тебя появилась другая? – спросила Кира и удивилась тому, как спокойно звучит ее голос.

Игорь опять молча кивнул. Но жена молчала и этим вынудила его открыть рот.

– Да, я влюблен, прости…

Кира почувствовала, что земля ушла у нее из-под ног. Мир мгновенно потерял все краски и звуки. Как она к этому ни готовилась, как ни уговаривала себя, что ей все почудилось, но все-таки приготовиться не смогла.

Словно огромная невидимая лошадь ударила ее в живот. Стало трудно дышать, слезы подступили к глазам, руки затряслись.

Это был страшный, чудовищный, совершенно несправедливый удар, но она ждала его два с лишним месяца. И потому смогла устоять и даже не согнулась, хотя внутри все горело и скручивалось от боли.

– Уходи, – не проговорила, прошептала Кира. – Сию же минуту уходи!

Игорь с удивлением посмотрел на жену. Он-то ожидал слез, криков, каких-то бабских глупостей вроде наигранного обморока, звонков мамочке, чашек, летящих в голову. Но ничего этого не было, только страшный хриплый шепот и всего несколько слов.

Вероятно, если бы Кира закатила скандал, Игорь бы остался. Возможно, объяснил бы все, что с ним происходит. И, может быть (как он надеялся), дал бы себя уговорить остаться. Но эта просьба, то есть приказ, все мгновенно расставила по местам. Теперь уже обратного хода не было, не осталось никакой надежды все вернуть или исправить.

Игорь, тут стоит ненадолго отвлечься, ничем не отличался от прочих мужчин. Да, он должен был постоянно себе доказывать что-то, пытаться увериться в том, что необходим, что без него не справятся, что он не идеален, но все же… Доказать-то это было достаточно просто, а вот нести ответственность за каждый шаг – много сложнее. И каждый раз решаться все переменить становилось труднее и страшнее.

Ну вот зачем он сейчас начал этот разговор? Кира такая тонкая и ранимая, наверняка уже все поняла. И молчала, пыталась удержать семью… А он сдуру все испортил… завелся, дурак, от простой просьбы покурить на лестнице. Ну вышел бы… Вернулся. И привычный уютный мир остался бы на своем месте. А там, глядишь, и ситуация с Аришей устоялась. Может быть, у нее появился бы другой. И он, Игорь, благородно отошел бы в сторону, чтобы не лишать счастья дорогого ему человека. Отошел бы и остался с женой, такой хорошей, доброй и чуткой.

Остался бы… Всего минуту назад это было бы возможно…

«Ну, может быть, у меня еще появится шанс… Пусть она сейчас выгнала. Но, может быть, еще что-то изменится…»

Размышляя, Игорь собирался. Вещей было слишком много, чтобы увезти все сразу. И это было правильно: оставался слабый шанс еще раз войти в этот дом хозяином, забрать то, что просто не влезло в дорожную сумку, и, может быть… получить, вернее, вернуть свое.

Кира в его сборах участия не принимала. Она все так же стояла у окна и невидящими глазами смотрела в быстро сгущающуюся осеннюю темноту. К счастью, ей не понадобились никакие объяснения. Ее накрыли странные, казалось бы, противоположные ощущения. С одной стороны, боль от предательства была невыносима. Как смертельный удар, после которого вся кровь покидает тело. Так из души сейчас вытекала вся радость и все то, что делало ее, Киру, живой и любящей.

Но была и другая сторона – странное удовольствие от того, что теперь уже все ясно. Теперь уже не надо ничему искать объяснения и оправдания, можно рассмотреть ситуацию трезвыми глазами и попытаться извлечь хоть какие-то, пусть минимальные уроки.

«Хорошо, что я удержалась и не начала скандалить… И хорошо, что не стала требовать у него объяснений. Пусть бы ушел и больше никогда здесь не появлялся. Может быть, я бы смогла хоть как-то, пусть с пустым сердцем, но жить дальше…»

За спиной послышались шаги Игоря, потом рядом с ней на пол опустилась полупустая дорожная сумка. Кира удивилась, что муж не стал забирать ни свои обожаемые диски, ни костюмы, которые выбирал всегда тщательно и неторопливо. Но сейчас ей было все равно, что он взял, а что оставил. Лишь бы сам исчез как можно быстрее.

– Кирочка, спасибо тебе… – Голос мужа звучал непривычно мягко. – Ты такая хорошая… Самая лучшая. Спасибо тебе за все.

– Прощай! – Больше ни на что сил у Киры не осталось.

Наконец щелкнул замок. Теперь уже не веселым звонким «щелк!», а протяжным и унылым «р-ж-ж-ж». И только теперь Кира позволила себе расплакаться.

Машина Игоря плавно набирала скорость. Он почти не смотрел на дорогу, насколько это было возможно. Но взять в руки телефон не решался, не решался набрать номер, втайне еще надеясь, что Кира вот-вот позвонит и скажет одно только слово «возвращайся». Но телефон молчал, а расстояние от модной двадцатидвухэтажки все увеличивалось.

– Ну что ж, пусть сегодня будет так… А там поглядим.

Он набрал номер и почти сразу услышал ответ.

– Аришенька, я еду к тебе… Ну что значит «как отпустила»? Я же вполне взрослый мужчина. Понял, что больше ни минуты не могу там оставаться и что совсем не могу без тебя, собрался и уехал. Что? Нет, конечно. Никуда я не собираюсь возвращаться. Ты же у меня самая лучшая. Жди, скоро буду.

С восьмого этажа Кире отлично был виден выезд из двора. Вот показался «Гелендваген» Игоря, огромный, наглый, уверенный. Вот он, словно на цыпочках, вырулил на проезжую часть, вот с той же черепашьей скоростью поехал по проспекту на запад.

– Интересно, почему он едет так медленно, – сказала неизвестно кому Кира.