Амрита Альгома - Простая История. Том 2

Позже, наблюдая, он пришёл к выводу, что Майк чувствует вину перед ним. Нельзя сказать, чтобы это было неприятно: поделом старому ловеласу. Но и радостным подобное открытие тоже назвать было трудно. Он попытался оправдать Майка в своих глазах. Вспоминался смех Эммы, доносящийся из-за приоткрытой двери, её насмешки над пьяным Майком. Это, кстати, и навело его на мысль, что всё было подстроено. Но и понимая всю логику таких оправданий, Джеф не мог отделаться от осознания отчуждённости. Трещина постепенно спряталась за эти годы, но не зарастала. Он набрал знакомый номер выбитый в мозгу последнее десятилетие. Едва услышав, что на той стороне провода поднял трубку Майк, Джеф, немедля, спросил, сам недовольный холодом своего голоса:

– Какого чёрта крутишься у моего дома?

– Да вот, смотрю, не продал ли ты его? – Майк словно подавился, но ответил бодренько.

– Тебя это волнует? – Поинтересовался так же прохладно Джеф.

– А как же, фамильное гнездо всё-таки, – попытался пошутить, не обижаясь, Майк.

– Оставь меня в покое, – сердито и чётко сказал Джеф. Брякнул рубку на рычаг, чувствуя себя и тинэйджером, свободу которого неожиданно стесняют и прокурором одновременно.

Майк, видно, никогда не избавится от привычки присматривать за ним. Не понятно только, почему он это делает: выполняет наказы умерших или просьбы живых? Джефу хватало еженедельных звонков Лоры, которая, если у неё было хорошее настроение начинала разговор с коронной фразы: "Что ты делаешь?" И потом час болтала о том, как ей живётся там, вдали. Рассказы её, правда, были весьма красочны и интересны. При её плохом настроении всё оказывалось гораздо хуже. Тогда она роняла: "Что нового? Рассказывай," и из неё нельзя было вытянуть ни слова. Джеф всегда на такой случай имел в голове список дел, которыми её можно было успокоить. Он педантично описывал свой день, уточняя всё по пунктам: встал тогда-то, одеяло сложил в три раза и убрал туда, воду в ванне включил во столько, на завтрак пожарил яйцо и двести сорок шесть замороженных горошин. Когда он начинал вдаваться в такие подробности Лора быстро понимала, что лимит его терпения исчерпан и отключалась.

Майк явно его подтолкнул в сторону жалости к себе. Джеф, ритмично постучав пальцами по телефону, махнул рукой на бутерброды. Снова торопливо взбежал наверх и лёг, уткнувшись носом в мягкие пряди волос Николь.

Она тихо посапывала, такая уютно-спокойная сегодня во сне, с чуть нахмуренными бровями. Джеф без удовольствия приподнялся на локте, поставил будильник, чтобы не проспать, когда нужно будет её отвезти. Шевелиться было ещё трудновато. Рядом с ней воспоминания о их вчерашних развлечениях опять выбирались на первый план. Снова лёг, рассматривая голубоватые тени от ресниц под её глазами и слушая, как она дышит. Потом осторожно обнял её, нежно прижимая к себе. Николь немного повозилась во сне, устраиваясь поудобнее. Он лежал, счастливый, ощущая её лёгкие толчки, насмешливо припоминая разные сказки о монстрах, крадущих солнце. И незаметно уснул, спокойно, чувствуя сквозь сон присутствие Николь рядом и нити боли, прошивающие тело.

Из сна его вырвал звонок.

Николь рядом не было. Джеф, взглянув на будильник, кубарем скатился по лестнице: неужели уехала сама, не разбудив его? Николь сидела у рояля, нажимая клавиши, под ногами у стула притулились лейка и распылитель.

Оглянулась с удивлением на его топот.

– Думал, ты уже ушла, – присаживаясь рядом, пояснил он.

Николь молча покачала головой. Джеф угадал мелодию, которую она подбирала, поправил немного, думая, что нужно забраться в душ – сразу станет легче.

Николь засмеялась, рассматривая его исправления.

– Пойдём завтракать? – Предложила она.

Гулкий удар часов прокатился по дому, напоминая о быстротечности времени.

– Пойдём, – уныло согласился Джеф.

На кухне его ждал сюрприз – Николь приготовила обед.

– Ну, что ты кислый совсем? – Пыталась растормошить его она. – Я позвонила маме и сказала, что я обедаю у тебя. У папы сегодня встреча, он всё равно раньше девяти не освободится. А раз мама в курсе – всё в порядке.

Но развеселиться у Джефа всё равно не получилось, хоть он и старался: мерзкое самочувствие ещё больше отравила мысль о том, что нравится ему это или нет, но за оставшуюся неделю придётся выбрать время и вычистить бассейн.

Короткий стук напомнил о времени и Марина, не успев ответить, услышала, как Том сам открыл дверь. Она оглянулась.

– Там прибыл мистер Коган. Он привёз мисс Николь, – сообщила Дженнифер, почему-то глядя мимо Тома на Марину.

– Спасибо Дженни, сейчас мы идём, – улыбнулась ей Марина из-за спины Тома. Закрыла окно, в котором пыталась работать.

– Не забудь сохраниться, – бросил Том не дожидаясь её и выходя из кабинета.

Марина заторопилась: как бы не брякнул там чего. Кажется, у неё уже вошло в привычку опасаться его поступков. Подходя из кабинета по коридору к гостиной, она приостановилась, услышав нечто интересное. Осторожно заглянула в открытую дверь – Джеф и Ники сидели рядком на диване у камина и слушали рассказ Тома о детском пристрастии Николь к собиранию марок, потом открыток с артистами, потом наклеек по теме от "жвачки", потом ещё чего-то.

Николь была явно недовольна этими рассказами, но Джеф слушал с интересом, а затем и сам рассказал, как он устроил однажды выставку коллекций своих друзей в гостиной. Родителям это очень не понравилось, поскольку они ждали гостей, а некоторые экспонаты были не слишком эстетичны на вид. Например, скелеты дохлых кошек в коробках из-под обуви: по счастью у гордого обладателя их было всего пять штук, не то что некоторые собрания.

– Что может быть хуже скелетов? – Поинтересовалась, слегка улыбнувшись, Николь.

– Поверь, кое-что может, – подтвердил Том. – Помнится, я сам в школьные годы собирал использованные резинки, полагая, причём искренне, что это интересное занятие.

– Какие резинки? – Заинтересовалась Николь.

– Такие. – Выразительно объяснил Том.

Николь подняла брови, видимо не найдя, что сказать в ответ на подобное признание. Джеф принял это стоически, но почесал кончик правой брови, явно чтобы скрыть усмешку. Сегодня он впервые рассказывал что-то шутливое о себе. Марина слушала его с любопытством: оказывается, он ещё и шутить умеет. Высказывание Тома её несколько задело – видимо, её опасения всё же не напрасны. Хотя Марина была ему даже благодарна: он не кинулся выяснять, где Ники была после школы почти шесть часов. Том, бросил расхаживать по комнате и привычно развалился в кресле напротив дивана. Он явно волновался. Что с ним? И эти полуанекдотичные истории о Николь?.. Что это – демонстрация: я её дольше знаю или утверждение своих прав: она ещё совсем малышка?