Татьяна Герцик - Лунная дорога. Часть 1

Я оторопела и даже не знала, что сказать. Он ухмыльнулся и с некоторой издевкой поклонился:

– Добрый день, спящая красавица! Я тебя тут уже больше часа жду.

Впав в какой-то ступор, я смогла только невнятно прошелестеть:

– Зачем?

– Пообщаться. Ты же мечтала со мной поговорить? – это прозвучало вовсе уж насмешливо. – Ты не против, надеюсь?

– Надеешься зря! – опомнившись, сурово отрезала я. – Мне не до случайных знакомых! И вообще, как ты меня нашел?

Он хмыкнул, разглядывая меня. Моя неодетость меня изрядно смущала, но вида я не показывала. Вот еще! Я его не ждала и красоту наводить не обязана. Хотя от его слишком уж пристального взгляда и хотелось прикрыться простынкой.

– Нашел очень просто. Ты же личность приметная. Спросил у Маринки, я ведь видел, как вы с ней болтали. Она и сказала, кто ты и откуда.

Вот уж от Маринки такой подставы не ожидала, не такой она человек! Посмотрела на его красивое ухмыляющееся лицо и догадалась:

– Шантаж, да?

Он ничуть не смутился. Более того, горделиво вздернул подбородок, будто совершил что-то на редкость нужное и дельное.

– Есть немного. Ну и что? Своего нужно уметь добиваться, – и при этом посмотрел на меня так, как смотрят на уже купленную вещичку.

Почему-то мне стало ужасно обидно. И с чего бы это? По идее, мне нужно было бы проникнуться собственной значимостью и милостиво откликнуться на его предложение, но вот только не хотела я быть вещью, которую «добиваются».

– Здесь ты ничего не добьешься. Вали отсель быстро! – рявкнула, не скрывая своего возмущения.

– Ай-яй-яй! – укоризненно заметил он. – И не стыдно? Какие выражения употребляешь некрасивые!

– Зато общедоступные! Как раз для таких олухов, как ты! Ты в курсе, что это такое – частная собственность?

Он с нарочитой задумчивостью почесал в затылке.

– Ты намекаешь, что мне здесь находиться нельзя?

– Я не намекаю, я тебе это прямо говорю! Как ты сюда проник, интересно?

Вопрос был актуальным – высота забора была более двух метров, калитка захлопывалась изнутри.

– Это моя тайна! – гордо оповестил он меня и широко улыбнулся.

– Ты взломщик-любитель? – подозрительно поинтересовалась я. – Или занимаешься этим профессионально?

Отпираться он не стал:

– А вот это в соответствии с обстоятельствами.

Я не поняла.

– С какими-такими обстоятельствами?

– Разными, – и нарочито плотоядным взглядом обвел мою фигуру.

Посмотрев на свой пляжный наряд, я сочла его недостаточно пристойным для встречи на столь высоком дипломатическом уровне. Молча повернулась и зашла в дом, негостеприимно захлопнув дверь перед носом непрошеного визитера. Потом быстро надела шорты и свободную рубашку.

Снова вышла из дома, надеясь, что этот нахальный тип проникся недопустимостью своего поведения и смотался.

Ошиблась.

Тип привольно сидел на том же месте и меланхолично жевал травинку. Увидев меня, печально констатировал:

– А раньше было лучше, – и с похабненькой улыбкой посмотрел на мои голые ноги. – Но, впрочем, и сейчас неплохо.

Захотелось завернуться в паранджу и лицо чадрой завесить. А что? Они для того и придуманы, чтоб у всех мусульманок равные возможности были. И чтоб мужики их вот такими скабрезными взглядами не окидывали.

– Тебе что, делать нечего? Все крестьяне работают, хлеб добывают, а ты дурью маешься? – патетично воззвала я к его совести.

Зря. Похоже, подобного чувства у него отродясь не бывало.

– Да, работают. А что, тебе тоже хочется?

И почему это мне показалось, что сказанное им с подозрительным вывертом вполне приличное слово «хочется» к нормальной работе никакого отношения не имеет?

Нет, в подобном словоблудстве я не сильна. Как бы мне поскорее избавиться от этого охламона, считающего себя неотразимым? Некомфортно мне с ним что-то. Инка бы употребила другое, более выразительное словцо – «стрёмно».

Прерывая наш тет-а-тет, оглушительно загрохотал байк, и к нам подкатил Вадька на своей «Судзуки». Но как к нам? Мы-то были с этой стороны ограды, а он с той.

Увидев меня с Красовским, потемнел и сжал кулаки.

– Неплохая машинка, – снисходительно похвалил «Судзуки» Леха. – Но мой «ИЖик» лучше.

Я поразилась. Как может тихоходный старый мотоцикл еще советского производства быть лучше импортного спортивного байка? Посмотрела на хитрую морду Красовского и догадалась, что от «ИЖа» осталась только видимость.

– Правильно мыслишь, – улыбнулся мне Красовский. – У нас все драндулеты подшаманенные. С виду старые, никто и не подумает, что сходу до двухсот разгоняются. Я вас вчера не догнал нарочно, боялся, что в аварию попадете, от меня уходя. Да и к чему было спешить? Я все равно все о тебе узнал.

– Замечательно! – добродушно одобрила я его действия и без перерыва рявкнула: – А теперь брысь с моей территории!

Он удивился, будто не понимая, как может такое субтильное существо, как я, издавать такие громкие мерзкие звуки.

– И что ты сделаешь? – прозвучало на редкость заинтересованно. – Полицию вызовешь? Или этого типа на помощь кликать будешь? – он пренебрежительным взглядом окинул нахохлившегося Вадима. – Я сразу предупреждаю – этого дохляка я одной рукой заломаю. Уже пробовал.

Я одобрительно покивала и с лучезарной улыбкой пообещала:

– И я тебя тоже. Одной. И даже не рукой, а пальчиком. Как твоя пострадавшая от меня ручка, кстати, отошла? Сколько времени понадобилось?

Смотрела я на него с откровенным научным интересом, так, наверное, лаборант смотрит на подопытную мышь, гадая, когда она подохнет, сейчас или немного опосля.

Ему мой заинтересованный взгляд не понравился.

– Эй, ты что, еще раз попробовать хочешь? – недоверчиво спросил он, явно не понимая, как это я не западаю на его неотразимую для девиц физиономию.

С широким зловещим оскалом, рьяно имитирующим дружескую улыбку, я вежливо поинтересовалась:

– Ты вчера так быстро оправился, нужно опыт повторить, очень интересно. Я время засеку, вчера не заметила, жаль. Ты же не будешь против?

Он был против. Причем категорически.

– Знаешь, мне мои руки еще пригодятся.

И тут на «Ямахе» подкатили Данил с Серегой. Тоже, как и я, изобразили столь же милые улыбочки и предложили:

– Может, выйдешь к нам, гроза девичьих сердец?

Красовский укоризненно поцокал языком.

– Ну вот, слышала, кто я? – горделиво так вопросил. – А ты мне всю репутацию портишь. Нехорошо. Стыдно должно быть, стыдно, девушка. Ай-яй-яй, одним словом, – таким тоном, наверное, его учительница в школе за плохое поведение ругала.

Я рассмеялась. Настроение стало легким. Нет, у него чувство юмора присутствует, несомненно, а я людей с юмором уважаю.

Посмотрела на него уже с доброй открытой улыбкой, и он вдруг замер, как-то странно глядя на меня. Потом сглотнул и тряхнул головой, будто избавляясь от глюка. И что это с ним? Но это его проблемы: что с ним, меня не особо волновало.