Андрей Ларионов - Мои псевдореальности

– Гай, я что-то нашел. Мы спасены! – ликовал он как ребенок.

– Что это? – всматриваясь в темноту подземелья, спросил Ковалева гладиатор.

– Это выход из мира вечной зимы, – ответил он, и первым спустился в это темное беспросветное логово. Куда вел этот тоннель, Андрей не знал, однако, он знал, что это шанс, чтобы не застрять навсегда в снегах, в слезах ждать новой весны и мучится по поводу прошлых переживаний. Звуки инструментов заоблачного музыканта стихли, как только дверь закрылась. В темноте они стали осторожно пробираться вперед…

В темноте они долго брели с Гаем в надежде выбраться и найти свет здесь. Римлянин вспоминал про свою прошлую жизнь. Андрей в мыслях возвращался на Землю в свой город. Их голоса звучали гулко в этом зыбком мраке.

– Может это царство Плутона? – вопрошал Ковалева гладиатор.

Ответов на это он не знал, на ощупь они, спотыкаясь медленно, продвигались вперед. Какой-то странный темный ветер, который был темнее самой темноты тоннеля, пролетая иногда тут, принося запах гари и дыма. Когда мужчины прошли расстояние равное, наверное, пяти-семи километрам, то решили остановиться. Тут их начало клонить ко сну, если в мире вечной зимы, их умы тревожила музыка с небес, и они могли только плакать и плестись по снегам, то в катакомбах мглы люди были одолеваемы потребностями, хотели пить, есть и спать.

– У тебя была Атанасия в прошлой жизни. У меня тоже были девушки, которых я любил и очень сильно. Последней была Мария, я мечтал с ней строить настоящую любовь, дорожил ею и хотел, чтобы она вышла за меня замуж. – Ковалев улыбался в темноте, вспоминая, как был счастлив с ней, проводя августовские теплые вечера. Вроде бы, это было совсем недавно, меньше чем полгода назад, а теперь он в каком-то подземном мире, ползает как муравей по забытым катакомбам.

– Ты любил Марию? – спросил русского Гай, его грубый голос уносило эхо.

– Да конечно. Старался для нее, не хотел отпускать ее, но в современном мире любовь стала слишком кратковременной. Люди меняют своих партнеров, как перчатки. Одни уходят, приходят другие. Там нет такой любви, как у тебя с Атанасией.

– Рим тоже тонул от разврата. Там было мужеложство, скотоложство, оргии и прочие извращения, которые разрушали людей изнутри, они гнили, они становились охваченные страстями и пороками.

– Скажу тебе, как человек из будущего. Твоя империя уже давно как пала, ее завоевали варвары. Действительно народ, не имеющий духовных ценностей, никогда не сможет защитить себя и дать отпор врагу.

Их разговоры закончились тем, что они оба отключились сладким сном. Иногда, Ковалев просыпался вдруг, когда черный ветер проносился мимо них. Однако он понимал, что никого из живых тут не было. Они с Гаем были одни, пытались выбраться из этого странного подземелья. Андрей засыпал и видел себя во сне дома на земле. Там все было, как и раньше, он был дома, общался с близкими, ходил на работу, ездил на свидания с Марией Лелман. Было лето, не было никакого мира вечной зимы и подземелий без света. В какой-то момент он понимал, что возможно, его псевдореальности закончились, и вечное повторение жизни так уже и не случилось. Эксперимент пошел в другую сторону, теперь он просто бродил по другим мирам.

Проснулся Андрей, оттого что вдали в коридоре горел тусклый свет.

– Гай, проснись! – крикнул русский своему новому другу в этом темном мире.

– Что? – гладиатор раскрыл изумленно глаза, посмотрел на Ковалева, а потом на тот странный блуждающий свет в тоннеле.

– Пошли, вставай же… – и они побежали за тем светом, потом увидели, что свет излучает какой-то человеческий облик.

– Изумительно, это что приведение или что еще?

– Душа умершего, наверное, – предположил Гай. Когда они подошли слишком близко к сияющему облику, создание начало уплывать от них погружая путников во мрак опять. Мужчины бежали за ним, пока хватало сил. Однако сияющее существо сокрылось от них все же. Тяжело дыша, они стояли в тоннеле опять во мраке, пока Андрей не обнаружил под ногами пепелища костра и дрова. Похоже, что кто-то разжигал тут огонь. Тут же лежал кремень. С трудом высекли огонь, зажгли костер. Мрак сразу отступил назад. Сидели у огня разговаривали о прошлом, потом Ковалев спросил римлянина.

– Ты тоже хочешь есть? Думаешь, тут можно найти, что поесть?

– Может быть, тут крысы водятся или тараканы. – Предположил мужчина.

Бывший грабитель банка огляделся по сторонам, вдруг заметил, что из мрака к ним кто-то идет. Это был человек, вернее, девушка, одетая в кольчугу, но с распущенными длинными волосами.

– Зачем вы разожгли костер в это время? – зло спросила она их, когда подошла к беглецам из холодного мира.

– Красавица, мы заблудились просто. Ищем выход из этого места. – Начал Андрей свой разговор.

– Загасите огонь. Сюда придут пискуны-слизняки.

– Кто такие пискуны-слизняки? – спросил ее Гай, разглядывая красивые черты лица девушки. Она понравилась обоим парням, но они не хотели соперничать за нее сразу тут как безмозглые мальчишки, которые влюбились в одну и ту же девчонку.

– Вы откуда вообще пришли сюда? Это огромные червяки, которые питаются кровью людей…

«Боже мой. Куда же занесло меня?» – подумал Андрей.

Рядом донеслось странный писк, кто-то приближался к ним из темноты.

– Бежим, они ползут сюда… – девушка рванула вперед, а Ковалев, подхватив головешку с огнем, побежал за ней. Гай тоже не отставал. Втроем они забежали в какое-то ответвление коридора, и затаились там. Писк нарастал. Потом русский увидел самого червяка белого и скользкого, который обнюхивал воздух и щупал в пространстве своими длинными усиками. Еще Андрей разглядел у него острые как бритва зубы. Потом они остались опять одни, и мерзкие твари убежали в пустоте коридоров подземелья.

– Как тебя зовут? – задал вопрос Ковалев к своей спасительнице.

– Атанасия… – немного жеманно сказала девушка, поправляя свои роскошные темные волосы, смотря то на русского, то на римлянина.

– Атанасия? – Гай изменился в лице.

– Это твоя любимая что ли? – спросил Андрей у гладиатора.

– Не знаю я его вообще. Вы откуда такие вообще пришли сюда? – ответила опять грубо уже Атанасия.

– Нет, это моя любимая… – изумленно сказал римлянин, узнав в ней свою возлюбленную, которую потерял много веков назад. – Ты меня не узнаешь? Я Гай, тот, кто сражался на арене Рима.

Девушка посмотрела на римлянина, долго изучала его лицо, потом сказала, что не помнит его.

– Это твой любимый мужчина, ты должна его помнить… – вступился тут Ковалев за своего нового друга. Выглядели они конечно неважно оба, в белых сорочках и босиком, лица изнуренные и уставшие, но узнать все же можно было.