Фидан Бабаева - Наваждение

Я пошел за ней. Мама сидела за столом и уже начала обедать.

– Пока вас дождешься!– пояснила она, уплетая одну долму за другой.

Ела она с большим аппетитом, смакуя блюдо. Я положил немного себе и присоединился. Айгюн ковыляла вилкой в тарелке и похоже не хотела есть.

– Доченька, съешь хоть немного!– попросила мать.– Тебе бы на воздух чаще выходить.

Айгюн кивнула и отправила долму в рот. Держу пари, что в её уме строились химические цепочки.

Вдруг дверь открылась и в комнату вошел дед. Пожилой старичок, еле держащийся на ногах. Из-под густых бровей выглядывали глаза, когда-то смотревшие умным и проницательным взглядом. Теперь же они потонули в тумане склероза и взгляд их редко прояснялся до конца. Сегодня он отправлялся на встречу к банкомату, как я любил это называть. К этой встречи дед тщательно готовился, утром он звал меня, и я брил его лицо и помогал одеться. Потом надушенный и одетый, по его мнению, в лучший свой наряд, он собирался с друзьями, такими же пенсионерами, как и он, и вместе они шли туда. С каждым месяцем проделывать этот процесс ему становилось всё труднее, но он всё равно не позволял забирать его пенсию. Дед говорил, что созерцать, как банкомат изрыгает его деньги еще приятнее, чем смотреть на Флору Кадымову в молодости.

Тогрул-баба сел в кресло напротив нас. Мама предложила тестю обед, но тот отказался.

– Ну что, баба?– поинтересовался я.

– Проклятье!– рявкнул он.– Тридцать пять лет проработать учителем математики и всё коту под хвост.

– Опять ты недовольный?– спросила мать.

– Гюльнар, да за эти деньги я даже сантиметр места не смогу купить на кладбище!

Дед продолжал жаловаться на тему, что в нынешнее время смерть– большая роскошь для бедных людей, а я в это время заметил, как мимо наших окон кто-то прошел. И по-моему, я знаю кто. Я сразу встал и выглянул из окна. Четверо молодых людей, наших соседей, находились в беседке, где несколько минут назад сидел я. Они отсутствовали несколько дней и вновь появились. Парни разговаривали и я пожелал стать невидимкой, чтобы узнать о чем они толкуют.

Мама присоединилась ко мне.

– Что там?– полюбопытствовала она и увидела тех парней, на которых я продолжал пялиться.– А……Габиль с дружками вернулся. Бог знает, где они были.

И ту её взор переместился на меня:

– Еще раз увижу, как ты с ними разговариваешь, отцу доложу!

– Я всего лишь поздоровался с ними!

– Марш к столу!– приказала она.

После обеда я вышел во двор. Присел на стул и закурил. Думал о том, как прожил двадцать лет своей жизни. Школа, выпускной, тогда я не поступил в универ и меня забрали в армию. В город Физули. Постоянные выстрелы, атаки и нападения вражеской армии. После ответных атак с нашей стороны враг умолкал, зализывая раны, и через некоторое время появлялся вновь. Эти годы я считаю лучшими в своей жизни. Только в такие минуты осознаешь цену жизни и дружбы. Помню, как мы раскуривали на шестерых драгоценную сигарету, добытую неизвестно откуда. А некоторые сжимали окурок в руках, чтобы хоть как-то утеплить замерзшие конечности. И если бы сейчас меня спросили, в какой отрезок своей жизни я хотел бы вернуться, ответ мой однозначен: в армейский период. Уже прошло чуть больше года с того времени, как вернулся и я до сих пор ощущаю, как со всех сторон взрываются мины…

– Привет, чувак!

Я обернулся. Это был мой сосед. Вагиф. Ровесники, мы дружили с того самого момента, когда смогли выговорить имена родителей. Разница между нами состояла только в том, что внешностью он был намного светлее меня (мама в детстве называла меня чертенком), после армии он поступил в ПТУ, и он совсем не знал английского языка.

– Что делаешь? Тебя не видно,– сказал я.

Он вытащил сигарету из кармана и тоже закурил.

– Сейчас только приехал из Мярдакяны, там одна стройка ведется, работаю там.

Вагиф еще что-то говорил, но я его не слушал. Мысли мои были направлены на другую тему:

– А ты знаешь, что Габиль приехал?

– Правда?– удивился он.– Не видел его пока.

– Мне тут ребята сказали, что они каким-то бизнесом промышляют. У них, говорят, постоянно теперь деньги водятся,– сказал я почти шепотом.

– Возможно, я точно не знаю. А если тебе так любопытно, сам всё и разузнай у них. Попроси, чтоб тебя приняли в их банду.

И тут Вагиф рассмеялся.

– Совсем не смешно!– ответил я и еле удержался от желания врезать ему по физиономии.

Наступил вечер. Отца еще не было, и я пользовался свободными минутами. Был уверен: завтра он вновь заберет меня в свой магазин. А я просто не выносил торчать там, за прилавками даров азербайджанской земли. Видимо, я был большим исключением, но у меня не было желания торговать и ходил я туда только из страха, что отец найдет мне другую работу. Например, на стройке. В жару и пыли тащить камни, потеть, как извозчик: ни за что!

Я вытащил из кармана деньги, которые отдавал мне отец каждый вечер, если я спокойно сидел на месте и продавал овощи. Был нормальным мужчиной, как он меня называл. Завтра я вновь собирался стать таковым, так как хотел деньги сегодня потратить. Ни на себя или на друзей. Вот только не смейтесь! Я шел в магазин, где продавались цветы и собирался купить там три красные розы, на большее их количество денег уже не хватало. Знал, как она их любит, знал, как она обрадуется. И сегодня мне вдруг очень захотелось увидеть её светящуюся улыбку.

Купив цветы, я направился к ней. Она жила во дворе напротив моего. С такой же системой расположения квартирок, только их двор был чуть поменьше и чище. Мы учились в параллельных классах, но так сложилось, что познакомились, когда заканчивали школу. Она всегда напоминала мне кинодив Индии. Длинные черные волосы, выразительные большие карие глаза, ямочки на щеках и губы цвета её любимых роз. Читатели, если среди вас сейчас есть художник, пожалуйста, нарисуйте её и отправьте мне портрет. Я до сих пор влюблен в эти черты лица и готов любоваться ими до конца жизни.

Пока я служил на благо родины, она дважды срезалась на экзамене и решила больше времени не терять. Устроилась продавщицей в магазин одежды неподалеку и таким образом помогала своей старушке-матери, с которой осталась совсем одна после кончины отца.

Из окна её дома доносились звуки телевизора, я различил «Новости», и пока подходил к их двери уже был в курсе последних событий. Сделав глубокий вдох, я постучал костяшками пальцев. Никто не отозвался, но я знал, что она уже дома. По рабочему графику она выходила их дома в семь утра и возвращалась в шесть вечера. Хозяйка магазина была их давней знакомой и порой отпускала её еще раньше, чтоб та успевала прибрать квартиру и сварить обед.

Я постучал снова и, наконец, услышал шарканье тапочек. Дверь отворилась и навстречу мне вышла самая красивая девушка мира. Она была в малиновом топе и короткой юбке, открывающий её загорелые ноги.