Александр Андрюхин - Дежавю на крови. История о том, что получает мужчина, готовый на все ради любви

Сзади послышалась шорох, и теплая ладонь ласково коснулась спины.

– Ты уже встаешь? – произнесла Настя сонным голосом.

– Встаю, – хрипло отозвался Евгений. – Он немного помолчал, затем внезапно спросил, подумав, что момент самый что ни на есть подходящий. – Скажи честно, у тебя есть кто-нибудь?

Сзади послышался лукавый смешок, точь-в-точь как во сне, затем шелест одеяла и хруст мосолочков. Настя сладко потянулась.

– Что это тебе с утра взбрело в голову? – нежно ответила она. – За всю жизнь я знала только одного мужчину.

Жена томно вздохнула и повернулась на другой бок. Такой ответ всегда успокаивал Евгения. Впечатление от сна тут же сняло, как рукой. Он бодро поднялся и направился в ванную. Побрившись и приняв душ, издатель выпил на американский манер стакан апельсинового сока и, наконец, набрал номер телефона больницы.

– Алло! Добрый день! Вчера к вам привезли человека с перерезанными венами. Его фамилия Колесников. Как он себя чувствует? Вы в курсе?

– А вы кто, родственник? – поинтересовалась дежурная сонным голосом.

– Я не родственник. Я его друг.

– Мы даем информацию только родственникам.

– Послушай, ты, тетенька! Я сейчас подошлю ребятишек, и ты забудешь, как тебя зовут…

– Как вы сказали? – мгновенно приободрилась дежурная. – Колесников? Сейчас посмотрю в журнале. Прооперировали его удачно. Состояние удовлетворительное. Он лежит в реанимационном отделении, в шестнадцатой палате. Возможно, после утреннего обхода его переведут в психиатрическое отделение.

Трубников бросил трубку и начал стремительно одеваться. Когда он влез в ботинки и надел пальто, из спальни выплыла жена в розовом пеньюаре.

– Ты опять не позавтракал?

– Некогда. Перекушу по дороге.

– Почему так рано?

– Хочу успеть в больницу до обхода врача. После обхода Димана могут перевести в психиатричку. А туда уже не прорвешься.

Трубников быстро зашнуровал ботинки и выскользнул в подъезд. Через час он уже стоял перед закрытой дверью больницы и упрямо молотил в стекло. Подошел заспанный вахтер и через дверь объяснил хриплым голосом, что пускать некого не велено. Гость вытащил из кармана десятидолларовую банкноту и прилепил к стеклу. Вахтер не долго раздумывал. Он откинул крючок, всучил посетителю халат и предупредил:

– Я вас не пускал. В случае чего, вы прошли через подвал родильного отделения. Реанимация на четвертом этаже.

– Спасибо, – буркнул Трубников и направился к лифту.

Выйдя на четвертом, Евгений сразу наткнулся на какую-то медсестру с бешеными глазами.

– Кто вас пустил? – скандально закричала она.

– Тише, мамаша. Больных разбудишь, – спокойно ответил посетитель и сунул в ее карман десять долларов.

Медсестра тут же сменила гнев на милость.

– Только халат оденьте, – произнесла она по-матерински и исчезла.

Трубников вошел в шестнадцатую палату и сразу увидел Димана. Он был по-прежнему бледен, но не так как вчера. Вчера его лицо было как у покойника, а сегодня на его скулах проступала хоть слабая, но жизнь. Визитер покосился на двух его соседей под капельницами и подошел к кровати. Рука Колесникова была перевязана, глаза закрыты, губы без единой кровинки.

Трубников громко придвинул стул, и веки Димана дернулись. Глаза его не выразили особого удивления, однако губы расползлись в улыбке.

– Я знал, что ты меня не бросишь, – пролепетал он еле слышно.

– Что случилось? Можешь объяснить? – спросил Трубников, наклонившись к его лицу.

Губы больного искривились в усмешке. Он покосился на своих собратьев по капельницам и со свистом прошептал:

– Я убил человека.

– Что? – вздрогнул Трубников. – Ты убил человека?

– Убил! Впервые в жизни. И знаешь кого? Мужа Марго.

В тот день было жутко холодно. Колесников как принялся дрожать с утра, так и не переставал до вечера. Он влез в два джемпера, укутался в одеяло, включил обогреватель, но все равно не мог согреться. Бедняга понимал, что погода здесь ни при чем. Из окна он видел, что люди на улицах ходили нараспашку и без головных уборов. Холод им не докучал. Да и термометр за окном показывал всего минус два. Тем не менее, Колесникова продолжало трясти не столько от холода, сколько от того, что он должен совершить сегодня.

Иностранный револьвер был куплен накануне у какого-то чеченца, прочищен, смазан и заряжен. Также был приготовлен трехметровый лоскут мешковины для трупа. Веревка и двадцатичетырехкилограммовая гиря уже лежали в машине. Гиря на тот случай, если труп придется утопить. Хотя Колесников не был уверен в том, что это затея удастся. Все реки скованы льдом. Как-никак не май месяц, а начало февраля. На всякий случай, Дмитрий сунул в багажник канистру с бензином. Может быть, еще придется покойника сжигать. Черт его знает? Конечно, это не самый лучший вариант, но что делать? А вдруг сегодня не попадется по пути река с прорубом?

В назначенное время Колесников уже был на Соколе. Бега подходили к концу. По громкоговорителю объявили последний забег. Дмитрий подъехал к автостоянке и понял, что встать рядом с автомобилем Марго не получится при всем желании. Машины стояли друг к другу очень плотно. «Было бы прекрасно, если бы вообще не обнаружить ее «Жигулей», – мелькнула трусливая мысль.

Колесников оставил свой «БМВ» за углом и пешком направился к автостоянке. Не дойдя до нее двухсот метров, он увидел белую «девятку» Маргулиных и почувствовал слабость в ногах. Значит, она не раздумала. Значит, все, о чем она говорила вчера, не было сном? Не может быть! Ведь Колесников до последней минуты не верил, что Марго явится на ипподром.

Ничего не оставалось, как подойти к машине, посмотреть на номера и бросить взгляд в салон. Теперь сомнений не было – это точно «Жигули» Маргулиных. И номера совпадают, и белеет ее сумочка на заднем сиденье. Только рядом встать не представлялось возможным, несмотря на то, что машина находилась с краю. Сбоку пристроился серебристый джип, оставив полкузова на проезжей части.

Колесников вернулся в автомобиль и включил радио. Тряска не проходила. Пришлось приложиться к фляжке с коньяком, которую он приготовил для поднятия духа. «Если внезапно остановит автоинспектор, значит не судьба», – усмехнулся Колесников и снова хлебнул из фляжки.

По радио сообщили новость: «Вчера вечером сработало взрывное устройство на станции метро «Белорусская». «Кому все неймется?» – с раздражением подумал водитель, и в эту минуту на ипподроме по репродуктору начали объявлять победителя.

Через некоторое время народ повалил на улицу. Колесников напрягся. «Хорошо, если бы Марго оказалась одна», – мелькнула вторая трусливая мысль. Но и это пожелание не сбылась. Вскоре он увидел ее в толпе, идущей под ручку со своим мужем Олегом. Олег был задумчив, а она напротив – весела и говорлива, как будто знать не знала, что через полчаса застрелят ее законного супруга. А может, Маргулина прикололась?