Дмитрий Кудрец - Возвращение к себе

– Так вы уже знакомы? – воскликнула Татьяна. – Тем лучше. Правила у нас простые, но строгие. Никаких пьянок, никаких гулянок. Туалет и душ в конце коридора. Кухня там же. Постель меняем по субботам. С ключом договоришься с Васькой. Если что надо, обращайся ко мне.

– А где вас можно найти?

– На первом этаже спросишь на вахте, там скажут. Ну, располагайся.

Татьяна бросила на панцирную кровать с железными спинками, прихваченное по дороге свежее белье. Оно было серым и пахло сыростью. Пока я возился с бельем и проверял на прочность кровать, Татьяна и Люся успели переброситься парой слов.

– Откуда?

– Протеже Тюлькина.

– Не родственник?

– Вроде нет.

– Скоро весь автопарк будет из одних его родственников.

– А тебе то что?

– Да ничего. Про воскресенье не забыла?

– Нет. Помню.

– Ну как? – Татьяна повернулась ко мне. – Устраивает жилье?

– Вполне, – я растерянно развел руками.

– Вещи можешь перевезти в любое время.

– Да у меня их и нет, – я глупо улыбался.

– Как нет? – Татьяна удивленно взглянула на меня.

– Я тебе потом все объясню, – Люся потянула Татьяну из комнаты. – Не мешай человеку обживаться на новом месте.

– Второй ключ у Васьки! – бросила Татьяна, исчезая за дверью.

– Не забудьте про документы, – вместо прощания бросила Люся и исчезла вслед за подругой.

Я остался один в пустой комнате. Опустившись на кровать, я стал рассматривать свое новое жилище. Это была довольно просторная комната, единственное окно которой выходило прямо на улицу. Оклеенная когда-то светло-голубыми обоями, она казалась еще большей. Со временем обои потускнели и приобрели сероватый оттенок. Вся меблировка комнаты состояла из двух кроватей, обеденного стола, пару разнокалиберных стульев и встроенного шкафа у входа. Шкаф был также выкрашен в неестественный голубой цвет и высился до самого потолка. Если бы не застеленная кровать и коврик с охотниками на привале над ней, можно было бы подумать, что в комнате никто не живет. Должно быть, здешний обитатель не очень-то и заботился о домашнем уюте. Говорят, что по мебели и вещам можно определить характер хозяина. Но эта обстановка мне ничего не говорила. Я заглянул в шкаф, надеясь отыскать там хоть какие-то признаки жизни. В шкафу, кроме кипы старых газет и пустых бутылок из-под пива тоже ничего не было.

– Похоже, что мой сосед здесь практически не обитает, – заключил я, закрывая дверцу шкафа.

Время тянулось медленно. Я глазел в окно на прохожих и проносящиеся мимо автомобили. Мне хотелось уйти, но я не мог этого сделать. Нужно было дождаться хозяина, чтобы взять у него ключ от комнаты. Но хозяин не торопился возвращаться. За окном темнело. В конце улицы тускло засветился одинокий фонарь. Заморосил зябкий дождь. В комнате стало сыро и прохладно. Я потрогал рукой батарею. Она была холодной, как лед.

– Отопление уже отключили, – я поежился и отошел от окна.

Мне надоело ждать неведомого соседа, и я решил вернуться к Соломону. Старик, наверное, давно ждет меня, чтобы узнать о плодах своих хлопот. Я был просто обязан хотя бы сказать ему спасибо за его труды, ведь отблагодарить его как следует мне все равно было нечем. За комнату я не волновался. Красть здесь все равно было нечего. Не успел я об этом подумать, как дверь распахнулась, и в свете дверного проема я увидел уже знакомый мне силуэт Василия.

– Ты? – удивленно спросил он, входя в свои законные владения. – Что ты тут делаешь?

– Живу.

– А почему без света? – Василий щелкнул выключателем, и яркий свет ослепил мне глаза.

– Да так, – я пожал плечами.

Василий что-то бросил в шкаф и направился к выходу.

– Подожди, – остановил я его.

– Что еще? – Василий явно не был настроен на разговоры со мной.

– Мне сказали, что у тебя есть второй ключ от комнаты.

– Ключ? – Василий поморщился. – И кто это тебе сказал?

– Татьяна, – я рассеянно смотрел на своего соседа.

– С чего она это взяла? – Василий начал шарить в карманах.

Выудив ключ, он протянул его мне.

– На, возьми. Только он один. Если захочешь, сделаешь себе дубликат. Хотя не стоит. Я здесь бываю редко. Будешь уходить куда, положи его под коврик.

Василий выскочил за дверь. Я погасил свет и вышел вслед за ним. Когда я проходил мимо вахты, старушка вахтерша визгливо проговорила:

– Молодой человек, вы откуда?

– Живу я тут, – буркнул я в ответ.

Старушка удивленно посмотрела на меня. Девчушки в халатиках, которые постоянно паслись на первом этаже, утвердительно закивали головами.

– И давно?

– С сегодняшнего дня.

– Все равно, – вахтерша пыталась реабилитироваться. – У нас вход до одиннадцати. Потом пускать не буду.

– Я успею, – проговорил я и вышел на улицу.

На улице моросил промозглый дождь. Я втянул голову в плечи и засеменил к трамвайной остановке. К счастью трамвая долго ждать не пришлось. Я хотел было вскочить в открывшуюся дверь, как мысль, что у меня нет денег на проезд, остановила меня. Мне ничего не оставалось делать, как идти пешком через весь город. Ожидая своего соседа, я засиделся дотемна, и наведать дочурку в детском саду не представлялось возможным. Идти же домой я опасался. Опасался вновь встретить холодный взгляд жены, удивленное лицо дочери. Опасался встречи с прошлым, не отпускавшим меня и не дававшим прохода в настоящее.

– Ничего, – успокаивал я себя, быстрым шагом ступая по мокрой скользкой мостовой. – Завтра обязательно схожу. После работы первым делом к ней. А может, снова попытаться поговорить с Наташкой? Хотя нет. Пока не стоит.

Перескакивая лужицы, я торопился к Соломону. Вот и калитка, дворик со стоящей посреди тачкой с мусором, дверь в обитель чудного старика. Света в окнах не было.

– Неужели он спит? – я не решался постучать в дверь, боясь разбудить Голду, у которой ко мне было предвзятое отношение. – Вряд ли. Разве он ляжет спать, не дождавшись меня? Соломон не из тех людей, которые успокаиваются, замолвив словечко. Он непременно ждет известий от меня. Плохих или хороших, лишь бы известий.

Я постучал в дверь. Долго никто не открывал и я решил, что старик с дочерью действительно легли спать. Удрученный я отошел от двери, не пробуя постучать еще раз. Не успел я сделать и пару шагов, как меня окликнул голос Голды.

– Вы что-то хотели?

Я обернулся. Голда стояла на крыльце в накинутом поверх ночной сорочки платке.

– Я хотел поговорить с Соломоном.

– Он спит, – твердо произнесла она. – Я не стану его будить. Если хотите с ним поговорить, приходите завтра, а лучше…

Голда оглянулась по сторонам, словно опасаясь, что старик ее подслушивает.

– А лучше вообще сюда не приходите.

– Как скажете, – я повернул прочь.

Дойдя до калитки, я остановился и обернулся. Голда все еще стояла на крыльце, провожая меня надменным взглядом.