Галина Березина - Просто люблю. Сборник рассказов

– Как дочь перенесла трагедию?

– О-о-о! Это отдельный разговор. Она почему-то всё восприняла так, будто Кирилл ушёл от неё. Знаешь, они ведь были очень дружны. Карина звала его папочкой, на шее висела, когда он с работы приходил. Девочка наша плаванием занимается. Так вот, когда она была маленькой, папа на тренировки водил-встречал, на соревнования её сопровождал. Я одно время работала много, зачастую до последнего клиента. Бывало, приду домой поздно, она лежит в кровати усталая, а Кирилл пристроился рядом в кресле и читает вслух историю или географию. Спорт спортом, а учиться-то надо. Даже потом, когда муж уволился с завода и занялся бизнесом, всегда находил время для дочери. И вдруг – вот так!

– Ну, он, наверное, решил, что Карина уже выросла.

– Не знаю, что он там решил. Дочь говорит, что он – единственный мужчина, который её бросил. Ей всего шестнадцать, совсем молоденькая, – с улыбкой продолжила мать, – а послушать – всё знает лучше всех и больше всех разбирается в жизни. Понимаешь, она привыкла быть первой – в учёбе, в спорте. Мальчишки на неё всегда заглядывались. Где бы она ни появилась, сразу становится центром внимания. Недостатка в поклонниках у неё нет, но если вдруг бой-френд повёл себя как-то не так, Карина сразу разрывает отношения. А тут – такой шок! Хотя, если разобраться, ситуация банальная: прежняя жена наскучила, встретил молодую красивую, полюбил и начал всё с нуля. Но дочка, видишь ли, отреагировала по-своему. Тут же заявила – на алименты не подавать, мол, согласна сидеть на хлебе и воде, лишь бы ничего не брать у «этого человека». Она очень сильная, ни одной слезинки не проронила, не то что я.

Светлана Хрусталёва не знала, что её дитя в минуты отчаяния не раз за минувший год прибегала к дяде Арсению и рыдала на его груди. Тот осторожно гладил племянницу по спине и, по обыкновению, тихонько шептал: «Ну-ну…» Ведь, как ни говори, Карина была совсем ребёнком и переживала предательство родителя. Петров жалел обеих: и племянницу, и сестру жены. Ругал себя за то, что в такие минуты не мог произнести ничего утешительного, хотя слова и не требовались. Это ласковое дяди Сенино «ну-ну» успокаивало девушку лучше всего. Кирилла Арсений не осуждал, но искренне не понимал.

Когда с грибными нитями было покончено, мужчина показал, как их правильно развесить:

– Шляпки подсохнут чуть раньше, в общем, через недельку всё будет готово.

– Откуда ты столько знаешь? Вроде живёшь в городе.

– Меня, можно сказать, тётя Клава вырастила. Мои-то между собой не ладили и чуть что отправляли к тётке. Своих детей у неё нет, так что племянника забирала к себе с удовольствием.

– Почему твои родители ссорились? Отец выпивал?

– Да нет вроде. Не знаю. Помню, они всегда что-то делили. В детстве часто слышал их споры: это моё, это твоё, это моя мама купила, а это моя подарила… Я ещё удивлялся – оба на завод ходят, зарплату получают, а в доме всё куплено бабушками. Они умудрялись делить даже мою любовь. После очередного скандала пытали: «Скажи, кого ты больше любишь: маму или папу?» Отвечал я по-разному, но результат был один – отправлялся в деревню. Сейчас они умерли, у меня осталась только тётя Клава. Она всегда меня любила и до сих пор любит. Кстати, мне пора. Ты отдохни, а вечером прогуляемся до реки.

До вечера он не дотерпел. Сбегал к себе, подправил забор и – тут же назад.

– Пойдём к воде. Здесь природа красивая, не хуже, чем на картинах Левитана.

Раньше, разглядывая пейзажи, Света склонялась к мнению, что художник приукрасил действительность. Сейчас, наблюдая первозданность во всей красе, она поняла, что была не права: у мастера не хватит палитры, чтобы намешать столько цветов и оттенков.

– Расскажи мне о своих родителях, – молчание нарушил мужской голос.

– Знаешь, – тепло улыбнулась собеседница, – папа с мамой были на удивление гармоничной парой. Все годы прожили в любви, всегда заботились друг о друге и о нас. Мы не слышали, чтобы они ругались. Если и были какие-то размолвки, то за закрытыми дверями. У них был счастливый брак. Вот и Ксения пошла по их стопам, а мне не повезло.

Говорившая запнулась, помолчала.

– Они погибли в ДТП, оба, мгновенно. Отец вёз маму из больницы. Был сильный гололёд. Машину занесло, а тут навстречу грузовик… Понимаешь, это должно было случиться. Маме поставили страшный диагноз, жить ей оставалось не больше месяца. Нам сказали об этом за два дня до аварии, но мы скрыли ото всех. В курсе были только мы с сестрой и Сеня.

Снова пауза.

– Не знаю, как объяснить; родители были так близки, словно проросли корнями друг в друга и превратились в единый организм. Оторвать одного от другого было бы невозможно. Отец не смог бы пережить мамину смерть. Вот и бабушка умерла через месяц после их похорон. Мы не предъявляли претензии водителю, да и не виноват он. Суд вынес оправдательный приговор. А родители, я думаю, до сих пор вместе.

– Извини, – Дима положил руку на плечо спутницы и тут же убрал. – Сеня это кто?

– О, Сеня! – оживилась та. – Сеня – это умница! Он муж моей сестры. Она называет его бесчувственным бревном, но это не так. Просто он молчун, но человек с большой буквы. Да, молчит, но зато как молчит! От него прямо волны идут. Мама всегда твердила: «Наш Сеня сто сот стоит!»

Парочка гуляла долго. Жители деревни, изредка попадавшиеся навстречу, искоса поглядывали в их сторону. Мужики понимающе ухмылялись, а добродетельные селянки с осуждением поджимали губы.

– Утром опять за грибами? – прощаясь, спросила Света.

– Отдыхай. Я приду после обеда, поведу тебя в интересное место. Волшебное!

Интригующе подмигнув, Дима растворился в темноте.

На следующий день он явился задолго до назначенного часа.

– Не спалось. Встал пораньше, подремонтировал дровенник – и к тебе. Вот, прихватил бутербродов да яблок, так что можно отправляться. Собирайся.

Они не спеша брели по лесу. Разговор коснулся ставшей привычной темы.

– Чем занимается твой муж?

– Бывший муж. Недвижимостью. Теперь у него крупное агентство, а когда-то была крошечная фирма. Помнится, мы планировали, как только дела пойдут в гору, купить для меня салон красоты. Но поначалу долги давили, мне приходилось много работать. Возвращалась домой – ноги дрожали. Потом, когда «недвижимость» начала приносить доход, Кирилл предложил уволиться. К этому времени дочь подросла. Он весь в бизнесе. А я? Что бы я делала одна в четырёх стенах? Вот и решила не бросать парикмахерскую.

Она остановилась, подняла голову и прищурилась на пробивавшееся сквозь макушки деревьев солнце. Вытерла глаза, поправила сбившийся платок и бодро закончила:

– Результат очевиден: экс-супруг с женой-моделью, маленьким ребёнком и при деньгах. А я по-прежнему с ножницами. Мы с дочкой так и не подали ни на алименты, ни на раздел имущества. Квартира, в которой живём, – родительская. Так в своё время Сеня распорядился. Тогда у нас не было своего жилья. Вот Ксюша и отказалась от наследства в мою пользу. Кирилл недавно отгрохал себе коттедж в черте города. Хотя не буду наговаривать, отец пытался помочь Карине материально, но она даже слушать не хочет.