Самид Агаев - Не говорите мне прощай

– Почему?

– Как это почему? Старик, ты меня удивляешь. Машина «жрет» резину, появился люфт. Тебе ли этого не знать.

– Мне не понятно, почему я это должен делать.

– Потому что ты поможешь редактору, а она поможет Кате и напечатает ее стихи.

– Откуда Катя знает, что редактору надо менять сайлент-блоки. Он что увидел Катьку и сказал: «Девушка, поменяйте мне сайлент блоки, а я пропечатаю вас в журнале», – язвительно сказал Нилов.

– Во-первых, редактор – женщина, – заявил Авдеев, словно это меняло дело. – Во-вторых, дело было так. Я отвез стихи в журнал. Это было в конце дня. Мы вместе вышли из редакции. Оказалось, что ехать нам по пути.

– Ну да, ей в Чертаново, а тебе в Бирюлево, – недоверчиво сказал Нилов.

– Это не имеет значения. Она меня подвезла. Ну, я ей сказал, что надо менять сайлент-блоки. И предложил свою помощь, на сервис не прорвешься, тебе ли не знать.

– И она за это пообещала опубликовать стихи твоей жены? – кротко спросил Нилов.

– Нет, конечно. Это все происходит не так грубо и примитивно, как ты думаешь. Но я считаю, что после этого она будет более благосклонна к ее творчеству. Она интеллигентный человек. Должна понимать, что к чему.

– Авдеев, а я вот человек – неинтеллигентный, я автослесарь, и не понимаю, почему должен это делать. Ко мне это не имеет никакого отношения.

Авдеев спорить не стал.

– Ладно, – кротко произнес он, – скажу Кате, что ты отказался. И ты не автослесарь, а мастер, но бог с тобой, проехали.

Он вытянул сигарету из кармана, это были «Мальборо» – десять рублей пачка. Стал чиркать зажигалкой.

– Здесь курить нельзя, – заметил Нилов.

Авдеев послушно убрал зажигалку, а сигарету заложил за ухо. Хотя этот жест был ему несвойственен. Его нельзя было причислить к рабочему классу. Показное смирение вместе с намереньем рассказать Кате об отказе возымело действие.

– Ладно, – буркнул Нилов, – где машина? Пошли, выпишу пропуск.

– Там машина, – обрадовался Авдеев, – вместе с теткой на приемке стоит. Между прочим, очень даже она ничего.

– Машина или тетка?

– Тетка конечно.

Они вышли из малярки, прошли жестянку, где стоял такой грохот и визг бормашин, что объясняться приходилось жестами. Пересекли цех среднего ремонта и вышли на линию приемки автомобилей, где томились в ожидании владельцы. Тетке было около сорока, и выглядела она на свой возраст. Но была красива увядающей красотой. Она была броско одета, производила эффект. Все, кто проходил, обязательно оборачивались на нее. Черный кожаный пиджак, длинная джинсовая юбка, простроченная крупными узорами и красные сапожки. Все дорогое и дефицитное, шмотки из-за границы. Нилов недавно стал разбираться в этом. С тех пор, как познакомился с Аленой. До этого ему было безразлично, кто во что одет. Нилов отметил еще избыток косметики. Особенно бросались в глаза ярко-красные губы. Очевидно, они должны были сочетаться с красными сапогами.

– Извините, что так долго, – сказал Авдеев, – ругались с клиентом. Знакомьтесь.

– Здравствуйте, – лучезарно улыбаясь, сказала женщина, протягивая руку, – меня зовут Хельга. И я не буду ругаться, клянусь.

– Нилов.

– К вам обращаться по фамилии?

– Можно.

– Ваш приятель, Саша, сказал, что вы лучший специалист в автосервисе.

Нилов не был лучшим, к тому же за последний год он слышал столько нелестных слов о своей компетентности, что его это даже не задевало. Тем более было приятно услышать редкий комплимент. Хельга знала толк в лести. Видимо, это была профессиональная черта. Слова Хельги попали в цель, он почувствовал искреннее желание помочь ей.

– Какие проблемы? – спросил Нилов. – Чем могу помочь?

– Как мне нравится, когда мужчина начинает разговор с этой фразы, – сказала Хельга, – вы себе даже не представляете. Все мои бывшие мужья были людьми творческими. То есть гвоздя забить не могли. Поэтому я теперь питаю слабость к мужчинам с техническим образованием. Саша утверждает, что с моей машиной что-то не в порядке. Он считает, что надо заменить какие-то блоки. Или подшипники, я уже забыла.

– Сайлент-блоки, – подсказал Авдеев.

– Если Саша говорит, значит, так оно и есть. Надо поменять, поменяем.

– Простите мне мою наглость. А много ли это займет времени?

– Это, к сожалению, будет зависеть не от меня. Мне надо будет поговорить с мастером другого цеха. Видите, какие здесь очереди. В лучшем случае часа три займет. Все подъемники заняты. Хотя работы здесь на полчаса.

– А в худшем? – спросила Хельга.

– В худшем – в конце дня заберете.

– К сожалению, у меня нет времени даже на лучший случай. Увы, я должна вернуться на работу. Наверное, в другой раз. Но я вам все равно благодарна. И рада знакомству.

Хельга вздохнула и развела руками.

– Оставьте ключи, – сказал Нилов, – когда будет готово, я вам позвоню.

– Фантастика! – изумилась женщина. – Вы это серьезно? Просто как в кино про американский образ жизни. Вы – джентльмен, право слово. Я даже растеряна, а мне это несвойственно.

– Не беспокойтесь, – ревниво сказал Авдеев, – все будет в лучшем виде. Я лично загоню машину на подъемник и все проконтролирую.

Хельга отдала Нилову ключи, техпаспорт и продиктовала номер своего телефона. После этого она ушла.

– И сколько же у нее было мужей? – спросил Нилов, глядя ей вслед.

– Понравилась? – заметил Авдеев.

Нилов пожал плечами. Он отдал ключи Авдееву, а сам отправился оформлять заказ – наряд на машину. Саша загнал «Ладу 2105» на подъемник, но контролировать работу вопреки обещанию не стал.

– Мавр сделал свое дело, – сказал он, – мавр может уходить.

– А кто машину будет забирать? – спросил Нилов.

– Сама заберет. Ты только на улицу выгони. Ты же джентльмен.

– Не хами.

– Джентльмен – не ругательное слово, – миролюбиво заметил Авдеев, – но все равно – извини.

– Гонорар за стихи – пополам.

– Это ты сам Кате скажешь, ладно? А я пошел. Мне недосуг и невдомек. Она тут, кстати, интересовалась, почему ты приходить в гости перестал. Зовешь тебя, зовешь.

– Скажи, занят сильно.

Нилов отказал Кате во взаимности и с тех пор старался избегать общения. Авдеев ушел, а Нилов отправился на зону крупного ремонта. Так назывался цех, в котором он работал мастером. В технический центр «Кунцевский» Нилов попал по блату. Сосед по подъезду оказался знаком с вновь назначенным директором автосервиса, крупнейшего в Москве. Иначе в автосервис в советские времена попасть было нельзя. Правда, работа, которую он получил, оказалась сомнительной. Нилов потерял в деньгах, проводил на работе время с 9 утра до 9 вечера. И целыми днями выслушивал нарекания в свой адрес. Слухи о побочных или как любил выражаться Горбачев – нетрудовых доходах в автосервисе оказались сильно преувеличенными. То есть они были, но не там, где работал Нилов. У директора были свои представления о том, куда надо назначать верных людей. Не на зоны мелкого и среднего ремонта, где был непосредственный контакт с владельцем. Где машины ремонтировалась в присутствии владельца, и довольный владелец лез в карман за благодарностью. А в гиблое место – в зону крупного ремонта, где приходилось иметь дело с измученными и озлобленными ожиданием людьми. С которых, вдобавок, сволота в виде приемщиков без зазрения совести вымогала деньги за быстроту и качество. Понятно, что через год-полтора клиент и не помнил ни лица, ни имени гада-приемщика, которому он дал на лапу. И все его раздражение выплескивалось на мастера цеха, откуда он забирал долгожданный автомобиль. На котором к тому времени из родных деталей оставались только те, что имели номер, их нельзя было заменить. То есть двигатель и кузов. Генеральный директор Осипчук, в прошлом освобожденный секретарь парткома цеха считал, что свои люди должны быть на самых тяжелых участках, чтобы выправить ситуацию. В этом была его главная стратегическая ошибка, он мыслил, исходя из традиций коммунистического подвижничества. Свой человек, надежный человек должен работать честно, много и за мизерную зарплату. Сервисная мафия потешалась, глядя, как один за другим уходят, не справившись с работой люди Осипчука.