Людмила Ржевская - Я, Катя, Сашка и дочь комбата

– Прости, Катя, я влюбился в тебя, – вдруг выпалил Сашка.

– И я тоже, Катя, люблю тебя, – добавил я.

– Вот и пообедали. Мальчики, вы что думали, я слепая, не вижу, зачем вы постоянно ходите к Михею? Мне теперь вас обоих любить или одного выбрать? – она снова засмеялась. – Так другому же обидно будет, правда?

– Вот и ходите вдвоём, пока ходится, ответа не получите. А на борщ приглашаю, точно знаю, когда это будет. Идите сюда, я вам нашу библиотеку покажу.

И Катя открыла двери в другую комнату. Все четыре стены были заставлены самодельными полками не лучшего качества, а на них стояли книги в два ряда. Посреди комнаты стоял круглый стол, на нем старый компьютер, а рядом – ноутбук.

– Большой компьютер – это отца, а мой тот, что поменьше, – пояснила Катя. У стола стояли стулья и больше ничего. Мы с Сашкой подошли к полкам, я с деловым видом стал разглядывать книги. Столько старинных книг я не видел даже в городской маминой библиотеке.

– Катя, откуда у вас столько старинных книг?

– Это отец собирал их, а до него его родители собирали книги. Мои дедушка с бабушкой по линии отца были учеными, они оба умерли в китайской тюрьме. Их оболгали и сказали, что они работают на российскую разведку, что они шпионы. Этого не было.

Я выбрал себе одну из китайских книг, чтобы, прочитав, понять, знаю я китайский язык или нет. Сашка выбрал себе Александра Дюма, он этого француза просто обожал, уже перечитал все его романы, принялся читать по второму разу.

– Выбрали себе книги, мальчики? И идите уже, вам пора, сержантики, – Катя снова весело засмеялась и почти вытолкала нас из дома. По дороге в отряд мы долго молчали. Сказать нам друг другу с Сашкой было нечего, чувствовали себя ужасно, каждый думал про себя, что такую глупость сморозил. Разве так признаются девушке в любви? А где цветы, ресторан, шампанское, как в романах? А тут два идиота за ее столом и ее едой в любви решили признаться, да еще криком. Ну и что теперь она подумает про нас? Да, мысли были у нас невеселые. Настроение никакое. Идти в логово не хотелось, и мы с Сашкой, не сговариваясь, пошли в тайгу, чтобы развеять неважнецкие мысли. Лыжи проваливались в снег, через несколько минут мы устали и сели на валежину. И вот тут решили поговорить.

Начал Сашка.

– Как думаешь, кто из нас третий лишний?

– Что же ты об этом у Кати не спросил?

– Да я бы спросил, да ты влез тоже со своей любовью.

– А если я ее люблю?

– И я люблю. И что теперь делать?

– Не знаю.

– Почему она нам не скажет, кто ей больше нравится, я или ты?

– А может, мы ей совсем не нравимся? С чего ты взял, что мы ей нравимся? Может, она ради отца с нами возится и угощает своей стряпней? Ладно, пошли давай, скоро темнеть начнет, а нам еще переодеваться.

В отряд мы пришли затемно и попались на глаза командиру. Он остановил нас:

– А, друзья – не разлей вода. Что-то вы зачастили в поселок, как я посмотрю. А прятались-то от меня сегодня зачем? Видел, как из-за деревьев выглядывали. К кому ходите-то?

Мы остолбенели, Сашка как открыл рот, так и замер, я закашлялся и пробормотал:

– Так, ни к кому, просто гуляем.

– Ну, смотрите у меня. Будет хоть одна жалоба, в ледник посажу дней на пять.

Ледником у нас называлось место, куда провинившихся погранцов отправляли для отсидки наказания. Это была неотапливаемая халабуда размером три на три метра. Зимой там точно можно было закоченеть, но в зиму туда еще никто не попадал.

Командир ушел, а у нас настроение совсем испортилось: ну вот, теперь и в поселок не очень-то походишь. А не дай бог, Катерина или Михей расскажут полковнику, кто к ним в гости повадился. Но в следующее наше увольнение мы опять с Сашкой были в доме у Михея. Книги принесли отдать – всё же причина наведаться. Катя нам так и не сказала, кому же все- таки она отдает предпочтение, мне или Сашке, только улыбалась и называла нас сержантиками. Мы снова набрали книг для чтения, я китайских, обучающих чтению и письму, Сашка – фантастики самых разных писателей. За чтением легче переносить неизвестность с Катериной: когда читаешь или занимаешься китайским письмом, меньше думается о другом.

Пришла весна, а затем и лето, и белые маскхалаты мы сменили на зеленые. Ребята из нашего отряда отличались: кто браконьеров китайских ловил, кто заблудившихся шпионов, а мы с Сашкой ни о чем думать не могли, все мысли были только о Кате. В конце июня мы по обычаю пришли в дом к Михею. Катерина собирала чемодан.

– А ты это куда? – в один голос с Сашкой спросили мы.

Она повернулась к нам, улыбнулась и сказала:

– Всё, мальчики, свиданиям нашим пришел конец: послезавтра я должна улетать в Москву, значит, выезжать мне надо сегодня. Вот чайку с вами попью и повезет меня отец до ближайшего вокзала.

Мы с Сашкой так и сели на табуретки, даже не сняв свои бахилы, перепачканные грязью. Не успели открыть рот, чтобы спросить, зачем это тебе лететь в Москву, как в дом вместе с Михеем зашел наш командир. Мне хотелось залезть под стол, Сашка весь побледнел, а потом всё его лицо и шея пошли красными пятнами.

Полковник окинул нас уничтожающим взглядом и произнес слова в растяжку:

– А говоришь, Михей, дочку твою в Москву сопровождать некому. Мне тоже пришел приказ откомандировать вместе с твоей Катериной смышленых бойцов, вот этих двух ухажеров и приставлю охраной к твоей Кате. Не уберегут – головы им уже в Москве снесут и не помилуют.

Мы ничего не могли понять. Катя только усмехнулась и развела руками. А Михей внимательно посмотрел на нас и спросил командира:

– Петрович, а не проворонят-то они Катьку мою? Оба, как телята, в нее влюблены, может, кого поопытнее приставишь?

– Да, кого, Михей? Эти хотя бы грамотные, китайский немного знают, в Москве их поднатаскают. А что в Катерину влюблены, это же хорошо: охранять лучше будут и друг за другом следить, чтобы один на один с Катей кто не остался. Так и решим.

И, повернувшись к нам, полковник гаркнул:

– А ну, сержанты, быстро в отряд и собирать чемоданы, вместе с Катей в Москву полетите, на новую учебу. По дороге охранять ее пуще собственного глаза, это вам ясно?

– Так точно, товарищ командир! Есть собирать чемоданы! – в один голос ответили мы. А каждый из нас про себя подумал: «И почему опять вдвоем нас посылают, и зачем? Почему не одного меня?»

И мы рванули с Сашкой в отряд. И шли быстрым шагом, и бежали рысью, и просто шли, но шесть километров преодолели за полчаса. Собрали чемоданы еще быстрее, сели на кровати и стали думать, зачем нас отправляют из отряда вместе с Катериной в Москву. Но так ничего путного и не смогли придумать. Утром полковник забрал нас и наши личные дела, подвез на своей машине до дома Михея, высадил и на прощанье нам сказал: