Владимир Земша - Зденка. Военный роман

Вокзал.

Ночь. Холодный воздух с туманом пронизывал насквозь тонкие серые солдатские шинели. Выгрузка из вагонов закончилась. Сыро. Тепло, нагретое в поезде, быстро улетучивалось в атмосферу, наполненную вонью «Супры». Поезд, привезший в своём чреве молодое пополнение для прохождения службы в чужую страну, заскрипел чугунными колёсами и медленно пополз дальше на Запад. Тускло светили фонари. Офицер на перроне громко выкрикивал какие-то слова. Женя Бедиев старался погрузиться в свои далёкие воспоминания о прошлой гражданской жизни. Как неприятен был этот любопытный офицер, эта блестящая мощеная дорога под блеклыми фонарями, ведущая к мрачным серым стенам казарм.

– Хороши солдатики! – незнакомый лейтенант на КПП с удовольствием вглядывался в подавленные солдатские лица.

Женя поправил на голове «жучку» и погрузился в воспоминания дней, канувших в прошлое. Он достал из кармана сложенные листы, перечитал снова и снова навеянное недавно ему под стук вагонных колёс…

– Женька, что это ты читаешь, ядрёна вошь? – вытянул шею темноволосый солдат, стоящий рядом.

– Ничего, Сеня! Так…, – Женя спрятал листки.

Из серого здания с освещённым крыльцом выскочил майор. Женя с любопытством и надеждой разглядывал его грузную фигуру, усы…

«Может это тот, кто сейчас одним махом снимет груз неопределённости с уставших солдатских плеч?!» – сонные испуганные глаза молодых солдатиков с надеждой и трепетом смотрели на него…

– Товарищи солдаты! Вам выпала большая честь, почётная обязанность, защищать рубежи нашей великой Родины здесь, за границей, в Центральной группе войск,.. – важно и торжественно, но как-то машинально-заезжено пробухтел офицер, шевеля усами «пламенную приветственную речь». Прокашлялся в кулак, достал из-за спины лист, чинно вытянул перед собой.

– Рядовой Буряк!

– Я! – испуганно ответил светловолосый пухлый не очень—то опрятный боец.

– Рядовой Бедиев!

– Я! – встрепенулся Женя, поправляя неуклюже пилотку.

– Рядовой Гусейнов!

– Тута! – хитро щурился тот.

– Я не понял!? Рядовой Гусейнов!

– Ну, я!

– Нукать в конюшне будешь, солдат! Рядовой Гусейнов!

– Я! – улыбка сошла с лица бойца.

– Рядовой Ким!

– Я!

– Рядовой Моше!

– Я!

– Рядовой Озанян!

…Грузный офицер продолжал выкрикивать фамилии солдат, коих было великое множество…

– Рядовой Саядян!

– Я!

– Рядовой Тошев!

– Я!

– Рядовой Харин!

– Я! – выдохнул Семён, завершив список, и шепнул Бедиеву, – ну вот, нас посчитали!..

Девятая рота

Тимофеев сидел в канцелярии за столом, заваленным личными делами солдат и письмами в адрес их родителей. Он взял очередной отпечатанный в типографии бланк, вставил имена родителей очередного солдата: «Мария Владимировна и Василий Петрович». Задумчиво перечитал.

«Уважаемые Мария Владимировна и Василий Петрович,

Рады сообщить, что Ваш сын благополучно прибыл в часть для прохождения воинской службы, и мы радушно приняли его в свою боевую семью, которая теперь станет ему вторым домом.

Будьте уверены, здесь Ваше родительское тепло заменят опытные командиры и политработники. Они помогут сыну пройти хорошую школу воспитания гражданской ответственности, мужества и патриотизма, в короткий срок успешно овладеть воинской специальностью и стать настоящим солдатом нашей Отчизны, воином – интернационалистом.

Но в этом становлении мы рассчитываем на Вашу помощь и поддержку. Ведь армейская служба, как известно, дело нелёгкое, особенно на первых порах, да ещё за пределами Родины. И нам важно полнее распознать каждого новобранца, его сильные и слабые стороны, наклонности, увлечения. А кто лучше родителей знает их? Вот мы и просим Вас написать о жизни Вашего сына до призыва в Советскую Армию, с тем, чтобы мы могли всё это учесть в индивидуальной работе с ним.

Ответ пишите по адресу: «Полевая почта В/Ч 41314».

И ещё. Чаще пишите сыну-солдату. Своим вниманием и добрыми советами Вы поможете ему быстрее встать в армейский строй.

Не разрешается только высылать любые посылки и деньги.

С наилучшими пожеланиями в Вашей работе и личной жизни.

Командование части».

«Неплохо написано!» – подумал он и заклеил очередной конверт…

Рядовой Саядян грустно сидел на табуретке в кубрике, специально освобождённом для «карантина» молодых солдат, держась двумя руками за металлическую дужку двухъярусной кровати. Тошев подшивал подворотничок неумелыми стежками, бухтя что-то себе под нос по-узбекски. Моше, взяв вафельное полотенце, отправился в умывальник.

– Моше, пилотку-то гони на родыну! – Саядян дёрнул за рукав товарища по «почётной обязанности».

– Возьми, вон лежит, – тот ткнул пальцем в сторону своей табуретки и продолжил движение.

Харин тупо смотрел в окно на колышущиеся под осенним ветром на сером фоне полкового клуба жёлтые ветви редких деревьев, высаженных вдоль казармы, на удаляющуюся фигуру командира роты.

– Моше, вот же хитрая еврэйская задныца, взьал у менья пилотку, шас отдам, говорыт, а тут ротный прышол, Моше – раз и он в пылотке стоит, а я бэз! Вот жэ еврэй! – возмущался Саядян, едва Моше вышел из кубрика.

– Ты что, так уж ненавидишь евреев? – Харин оторвался от окна.

– Нэт, я их очень лублю! – усмехнулся в ответ Саядян. – Да кто их лубыт?! Ты, что ли лубыш?

Тошев уколол палец, сморщился, сунул палец в рот, молча наблюдая за окружающими.

– Да нет, не люблю и не ненавижу. Просто я против любой формы национализма, расизма и прочих дискриминаций, к коим я отношу и Сионизм. Евреи любят распространять мифы о своём национальном превосходстве. А ведь это прямая форма фашизма, – зарядил Харин, – вот это я и ненавижу, а не евреев, как таковых.

– Мутыш мэне могз ты! – сплюнул Саядян на казарменный пол.

– Вы как хотите, но я всё равно уважаю евреев, они такие умнички, трудяги, помогают друг другу, не то, что русские, – высказался один из бойцов.

– А если мы начнём принимать людей на работу по национальному признаку, например, предпочтительно русских, нас тут же обвинят в шовинизме. Если это же делает еврей, то он, видишь ли, умничка! Вот это расклад! Просто мы, русские, от большего, интернационалисты. У нас родители обычно не требуют от своих детей вступать в брак только с русскими, как это есть у евреев и многих—многих других! Как там у вас, в Армении-то с этим, Ашот!? Вы-то, небось, не многим лучше!