Владимир Земша - Зденка. Военный роман

– Восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс. Это, во-первых. Восстание должно опираться на революционный подъем народа. Это, во-вторых. Восстание должно опираться на такой переломный пункт в истории нарастающей революции, когда активность передовых рядов народа наибольшая, когда всего сильнее колебания в рядах врагов и в рядах слабых половинчатых нерешительных друзей революции. Это, в-третьих. Вот этими тремя условиями постановки вопроса о восстании и отличается марксизм от бланкизма, – заявил человек с бородкой, залысинами и слегка раскосо посаженными глазами, – … отказаться от отношения к восстанию, как к искусству, значит изменить марксизму и изменить революции.

– Пока, сударь, вы загораете себе преспокойно в Швейцарии, рассуждая о революции, как искусстве, в России уже свершилось то, о чём вы и мечтать не смели, – в комнату вошёл человек в пенсне, – ещё немного и ваш «революционный поезд» окажется на задворках истории!

– Вы это о чём, милейший? – человек пристально упёрся в пришельца взглядом.

– Царь отрёкся от престола, и вся власть перешла в руки Временного Правительства во главе с Кéренским!

– Не может быть! Что это? Заговор «англо-французских империалистов», чтобы задушить слабое большевистское подполье? Ну, что ж, господин Фриц Платтен, нам пора действовать. Незамедлительно! Мы должны исправить эту историческую ошибку, буржуазная революция должна перерасти в пролетарскую, и вы нам поможете. Необходимо осознавать всю важность момента. Сейчас или никогда! За нами верная победа, ибо народ совсем уже близок к отчаянию, а мы даем всему народу верный выход! Только наша победа в восстании положит конец измучившим народ колебаниям, этой самой мучительнейшей вещи на свете, – человек потёр подбородок.

– Ну, тогда необходимо спешить. Мы обеспечим вам прохождение через линию фронта и поддержим финансово. Немецкие власти и даже генерал Людендорф считают вашу переправку через линию фронта стратегической военной целесообразностью. Но не забывайте, что вашей платой за содействие будет заключение мирного договора с Германией, на уже ранее оговоренный условиях.

– Не извольте беспокоиться. Только наша победа в восстании сорвет империалистическую игру царской России с сепаратным миром против революции, сорвет ее тем, что предложит открыто мир более полный, более справедливый, более близкий мир в пользу революции.

– Вот именно! Лев Троцкий также присоединится к вам вскоре. За его спиной огромная финансовая поддержка со стороны американских банкиров, таких как мистер Джекоб Шифф, например.

– Думаю, наш любезный «доктор М» также не обошёл нас своим вниманием!

– А-а-а! Мистер Хаммер и американская коммунистическая партия? Уверен, этот мерзавец также не оставит вас. Парадоксально, но сегодня весь мир заинтересован в вашей революции. Даже политические противники. У вас открывается уникальная возможность.

– Отчего ж так?

– Вы получите власть, а мы – каждый своё. Влияние, территории, прощённые «старорежимные» долги. Колоссальные средства царского режима на счетах в банках всего мира! Вполне адекватная плата за ваш приход к власти, не так ли?..

Фахверковые стены швейцарских домиков заколебались, расступились, всё исчезло вокруг в водовороте времени. Лейтенанту открылась широкая российская набережная, забитая взволнованными людьми. Многие с тюками, массивными чемоданами. Женщины в шляпках и вуалях, солидные мужчины в сюртуках, офицеры с золотыми пагонами, матросы в бескозырках, с черно-жёлтыми ленточками, солдаты, казаки с красными лампасами, в папахах, некоторые на лошадях. Некоторые люди с детьми на руках. Плачь, гомон, бедственное возбуждение отчаявшихся людей. Тяжёлые волны монотонно бились о камни пирса. Тяжёлое перегруженное судно издало сигнал и начало медленно отчаливать. Пирс взорвался криками, полными отчаяния. Люди махали руками, словно пытались схватиться за уходящую соломинку. Те, что толпились на теплоходе, молчали, глядя грустно на уходящий в прошлое берег. На суетящихся там людей. Этот причал разделил их на «по эту» и «по ту» стороны. И всё на прошлое и настоящее. Красивая вороная лошадь с казачьим седлом, покрытая крупными каплями пота, пахнущая дёгтем и кожаными ремнями, туда-сюда носилась вдоль причала, люди шарахались от неё в стороны. Вдруг лошадь, храпя, встала на дыбы, заржала и сиганула в накатывающиеся волны, вслед за уходящим судном…

– Что, бежите, золотопогонники?!

– К стенке тех, кто не успел бежать! – вдруг раздались крики на пирсе. И толчки и суета.

– Влад, подъём! Давай, тут нас камарады уже заждалыся! – Мамука тормошил товарища.

– Да встаю! – Тимофеев потер глаза. «Как неоднозначна эта революция, будь она неладна!» – в голове был полный сумбур.

Солнечный диск поднимался над соснами. Кружила лёгкая позёмка. Лейтенантские кителя всё ещё небрежно висели на стульях, поблескивая на солнечном свету золотыми пагонами…

Реставрация.

– Миро! Пеньязы 39на бочку и бери товар, – поляк хлопнул ладонью толстой как бревно татуированной руки по столу.

– Послушай, Ярек! Я скоро верну тебе все пеньязы! Будут деньги! Обещаю! – Мирослав смотрел на него глазами, полными жалобного моления.

– Ладно. Ну, смотри у меня! Неделя – максимально! Не будет всех денег в срок, можешь заказывать себе панихиду! А лучше – сам покончишь со своей бестолковой жизнью… Ладно, шучу, но большее не надейся на снисхождение! Да? Ярек шутить не любит. Понял?! Даю тебе товар в последний раз!

Поляк опустил перед Мирославом солидный свёрток…

КПП полка.

В тот прохладный ноябрьский вечер Женя Бедиев стоял в наряде по КПП. Это всё замполит, дабы не «бросать под танки» славянский «молодняк», решил подержать их пока отдельно от роты, до тех пор, пока всё уляжется. И отправил Бедиева, Буряка, да Никанорова сюда. КПП – хороший наряд. Можно сказать, повезло им. Если вообще наряд может быть хорошим, особенно в выходной, да ещё в день части! Хотя какой там выходной в казарме, да ещё за границей, где не существует увольнительных! Недаром ведь говорят: «Для солдата выходной, что для лошади свадьба. Вся голова – в цветах, а зад в мыле».