Наталья Озерская - Преферанс по пятницам

Павел Евгеньевич как мог отговаривал племянника от игры, но все его уговоры не возымели на того никакого действия. Илья мечтал о настоящей игре и считал себя к ней вполне готовым. Он чувствовал кураж, от избытка адреналина в крови его слегка потряхивало, глаза возбужденно блестели – он давно жаждал этого момента, и тут случай представился. Он уже мысленно считал свой выигрыш, который получит после игры, и знал, на что именно его потратит. Павел Евгеньевич был не просто хозяином дома, предоставившим игрокам временное пристанище для игры, он по этике преферанса являлся еще и нравственным поручителем за благонадежность и благовоспитанность своих гостей. Все согласились с тем, что четвертым игроком сегодня с ними будет новенький, только уповая на его рекомендацию. Игроки, тихо переговариваясь друг с другом, прошли в гостиную, где было довольно уютно и тихо. Рассаживались за игорным столом, как всегда, в зависимости от проведенного «тиража». Все вытянули из колоды по карте. Первым сел за стол Николай Петрович Борисов, так как он вытянул самую младшую карту. Селезнев Николай Андреевич и Вадим Готовский расселись по часовой стрелке от Борисова. Карты они вытянули одинаковые, но у Селезнева оказалась старшая масть – черва, тогда как у Готовского была всего лишь трефа. Илья сел после Вадима.

– Ну, давайте определимся до начала игры по ставке, я думаю, десять евро устроит всех? – произнес Борисов и вопросительно посмотрел на всех, обведя их взглядом. Пульку предлагаю писать до пятидесяти. – Все сидели молча и просто слегка кивнули головами, показывая этим свое согласие. Преферанс играется только на деньги, но поскольку азарт, страх проиграть не способствуют выигрышу, то все расчеты в ходе игры между игроками ведутся в вистах, а для получения окончательного результата заработанные висты умножаются на ставку.

– Ну, раз ни у кого нет возражений, предлагаю начать игру, – возвестил Николай Петрович. – Прошу всех к столу, – любезно произнес сдающий.

Первая сдача разыгралась жребием. Сдающий Борисов тщательно тасовал карты, держа руки, как было принято в преферансе, над столом, затем положил колоду карт перед Селезневым и предложил тому снять. Николай Андреевич снял несколько карт. Сдающий игрок положил оставшиеся карты на ранее снятые. Затем он раздал их по две штуки за раз по часовой стрелке, начиная со своего левого партнера. Каждый из трех игроков получил по десять карт за пять кругов. Все игроки по очереди внесли по две карты отдельно в прикуп четвертой парой. Борисов был опытный сдающий, он сидел на прикупе и никогда не допускал неверных действий, потому как знал, что за нарушение правил в игре полагается взыскание. Вплоть до условленного ремиза, например, пять очков в гору и переход сдачи. Первое слово в торговле принадлежало «первой руке» – Селезневу – шесть пик, «вторая рука» – Готовский – шесть трефа и Ремизов – шесть бубна. В этот момент «первая рука» случайно открывает прикуп. Зафиксировав факт нарушения, все открывают свои карты и видят, что если бы прикуп достался «второй руке», был бы сыгран контракт девять черва, а если бы прикуп достался «третьей руке», то контракт шесть бубна пошел бы без одной. Готовский пишет на нарушителя пятьдесят два виста (стоимость девятерной), а сдающий Борисов пишет на нарушителя семь вистов (свою упущенную выгоду от возможного подсада «третьей руки» на шестерной). Селезнев, будучи нарушителем, не писал себе в пульку ничего. После записей игра продолжилась и длилась довольно долго.

Пульку закончили писать, когда в графе контрактов набралась общая сумма – сто пятьдесят восемь очков. Посчитали среднее арифметическое с горы, высчитали разницу для каждого участника игры, умножили на десять и прибавили сумму вистов. Окончательный расчет произвели, когда висты умножили на ставку десять евро. Результат поверг проигравшего Илью в ужас.

– Не может такого быть! Я не согласен! Я не уверен, что все здесь подсчитано правильно, я требую у вас пересчета, – срывающимся от волнения голосом заявил новый игрок сдающему Борисову, обводя при этом всех своих партнеров по преферансу затравленным взглядом.

Теперь уже Илья своим некорректным поведением поверг всех остальных игроков в шок. Для всех присутствующих здесь игроков, чтивших правила игры в преферанс, спорить было не принято. Все знали и принимали незыблемое правило – карточные долги священны.

– Тебе придется заплатить свой долг в течение суток и без каких-либо напоминаний, иначе ты лишишься доверия. У тебя шестьсот пятьдесят тысяч рублей долга, не забудь, – тихо сказал ему Борисов.

– У меня нет таких денег, – растерянно прошептал молодой человек, нервно проводя языком по пересохшим губам. – Я не могу заплатить.

– Илья! Разве ты не знаком с кодексом преферанса? Он гласит о том, что садиться за игру, не имея при себе денег, не принято. Вадим Юрьевич, возьмешь выигрыш имуществом? – спросил Готовского сдающий.

– Нет! – был категоричный ответ Готовского.

– Можно мне поговорить с вами наедине? – спросил его тихо Илья, который был явно испуган случившимся.

– Ну, давай поговорим, – согласился Готовский, выходя с ним из гостиной на улицу. Он достал сигареты из кармана тонкой лайковой куртки и закурил. Дождь все еще продолжал нудно моросить, и в голове у него промелькнула где-то слышанная фраза из Библии: «…и разверзлись хляби небесные…».

– Вадим Юрьевич, как мне быть? – нервно перебирал в руках ключи от машины молодой человек. – Понимаете… У меня свадьба скоро. Мне негде взять денег. Не буду же я брать кредит, а?

– Ты зачем садился за игру? – Готовский жестким взглядом посмотрел на Ремизова, и тому от этого взгляда стало неуютно.

– Я надеялся… Черт! Да я был уверен в том, что выиграю. Стопудово! Ведь я все делал правильно, – он взглянул на Готовского и, увидев на его лице кривую ухмылку, добавил: – Вроде бы правильно…

Готовский курил и молча смотрел на сжавшуюся, ставшую щуплой и уменьшившуюся в размерах фигуру парня. Вадим стряхнул с сигареты пепел, а Илья неотрывно наблюдал за красными искорками, которые почти моментально угасали в сыром воздухе. Это зрелище его завораживало, и поэтому вопрос Готовского прозвучал для него неожиданно громко и резко, отчего Илья вздрогнул.

– Так чего ты хочешь от меня? – прямой вопрос требовал от него такого же ответа.

Готовский в душе жалел парня. Он уже был готов простить ему долг, но понимал, что это его не остановит. При возможности он снова сядет играть, поэтому он решил его помучить и напугать так, чтобы у того навсегда пропало желание садиться за любую карточную игру.

– Я? – парень нервно сглотнул и, заметив насмешливый взгляд своего кредитора, нерешительно предложил: – Я хотел вас попросить об одолжении. – Он замолчал.