Уолд Бейкер - Тайна послания незнакомки. Исторический детективный роман. Часть 1

Это было правдой только отчасти: они оба служили в армии, оба были бедны, но один был англичанином, а другой – американцем, один был слугой, а другой – фигурой известной, даже знаменитой. Мортон показал на письмо.

– Ну, что скажешь об этом?

– Я думаю, что этот джентльмен несколько серьёзно, претенциозно, как вы сказали, к этому отнёсся, лично я ничего подозрительного не вижу. Он покупает картину, находит конверт, отсылает его человеку, которому он предназначался. За прошедшее время след остыл; сегодня даме либо уже причинили зло, либо ещё нет.

Мортон прочитал письмо дамы вслух: «Дорогой г-н Мортон, мне бы хотелось зайти к вам как-нибудь вечером, чтобы услышать от вас совет. Я полагаю, что кто-то угрожает причинить мне зло, и я совсем не знаю то, что мне делать. Если мне будет позволено, я зайду, а если вас не будет, то вернусь ещё раз. Кэтрин Джонсон». Фрэнк налил чашку кофе и поставил ее перед Мортоном.

– Никакого вежливого выражения в конце – просто «Кэтрин Джонсон». Наводит на размышление. Налей и себе кофе.

– Не стану возражать. Наводит на размышление о чем?

Мортон пожал плечами.

– Необычность? Скорее, невежественность.

– Нет, чувствуется рука, рука обученная, как она говорит: «Мне бы хотелось».

– Мдааа. Может, торопилась или, может, хотелось казаться деловой, а, может, и что-то необычное.

– Вас это увлекло потому, что письмо было найдено за картиной – этой художественной мазней. Вы думаете: «Ах, живопись, ах, Богема, ах, нетрадиционно – это как раз для меня! Торопите события, генерал»!

– И как можно что-то найти за картиной? – подумал Мортон.

Мортон потягивал кофе. Фрэнк к этому времени уже уселся в другое кресло.

– Он не имел в виду стену за картиной, поскольку он говорит, что купил ее, а я ни за что не поверю, что он купил и стену. Что он, вероятно, имеет в виду, так это – сзади на картине. Это не моя сфера деятельности – продолжил вслух Мортон.

– И не моя, но мы оба переворачивали картины – ответил Фрэнк.

Четыре или пять из них висят на стене, ещё две в зале внизу, обе, конечно, барахло, но Мортон их купил потому, что они большие, а он хотел заполнить больше места.

– Я полагаю, Давид Корвуд хотел сказать нам: «Теперь вы заинтригованы». Да, заинтригован. У меня какое-то чувство вины, или беспокойства, или чего-то в этом роде. Женщина думает, что она обратилась ко мне за помощью, а я как бы не слышу ее крик, пока не станет уже слишком поздно.

– Вряд ли это ваша вина, сэр, так? Она ведь так и не отправила письмо, верно? На нём ведь нет почтового штампа, или есть? Оборотную сторону картины вряд ли назовёшь Королевской почтой, согласны? Во всех отношениях, нет. Она нашла ему лучшее применение; так что вы ни в чем не виноваты и свободны.

– Почему она спрятала письмо сзади на картине?

– Вы уверены в том, что это сделала она? У вас нет на то свидетельств.

– Ну, тут ты прав. Но письмо не могло спрятать само себя сзади на картине. Вряд ли найти ему лучшее применение, чем было спрятать его там, согласен? Мусорная корзина была бы лучшим местом.

– Но вы ведь не знаете, она это сделала или нет. Это спорно.

Мортон смотрел на Фрэнка изучающее, или так казалось; на самом деле он думал об этой женщине и о тех, кто мог бы желать причинить ей зло и ответил:

– Думаю, мне бы хотелось знать, где г-н Корвуд купил картину.

Фрэнк поднял брови и встал, собрал чашки и положил их в остатки завтрака Мортона.

– Ну, я пошёл – сказал он.

– И что намерен делать?

– Сгружу это все миссис Чар и буду читать свою Библию. Хочу поискать шутки. Вы заставили меня задуматься над этим.

– Хорошо, иди.

Фрэнк дошёл до конца комнаты, поставил поднос в кухонный лифт и произнёс из полумрака:

– Подумайте вот над чем, меня нельзя понять мирскими умозаключениями. Я праведник благодаря Откровениям Иоанна Богослова.

– Хорошо, когда у тебя слуга праведник.

Фрэнк спустился вниз, и дверь с шумом захлопнулась за ним. Мортон не хотел лишать человека его религии, если ему так искренне комфортно, но Фрэнк нравился ему больше, когда он делал всё, как в комическом выходе слуги из мюзик-холла. После тридцати одного года в британской армии Фрэнк был совершенным денщиком, лгуном, воришкой и эстрадным артистом. Он умел готовить, гнуть свою линию, спорить с кредиторами, делать замечание по этикету и пародировать всех офицеров, которым он когда-либо служил. Мортон был уверен, что он и его пародирует, или, по – крайней мере, делал это, пока в нем не проявилось кальвинистское неприятие юмора. Фрэнка нужно было выводить из приступов подавленного настроения, подумал Мортон; нужно, чтобы его захватил новый интерес.

Что ж, может, устаревшее письмо от Кэтрин Джонсон, как раз могло бы это сделать.

Он поднялся наверх в комнату, которая служила ему и как спальня, и как кабинет, заваленный теперь реликвиями жизни после тюрьмы. Он отшвырнул поношенные сапоги, в которых он топал из Трансильвании, соломенный чемодан, который был всем тем, что он мог себе позволить в Клуже 10. Отодвинув брезентовую куртку, которую он носил, будучи палубным матросом на пароходе на Дунае, сел за пыльный письменный стол.

Его мучило то, что от неё не было письма. Может, она не знала, что он выбрался. Может быть, она думала, что он мёртв; она жила в мире проституток и нищеты, редко читала газеты, никого не знала. Он вздохнул. Во время поездки они переписывались; даже в тюрьме он писал ей, в последние недели почти каждый день. До ареста письма от неё доходили до него; потом он ничего не получал, не ожидал получить, но, когда они проезжали по пути назад через Париж, он отправил ей телеграмму. Думал – скорее, надеялся – что найдёт записку, в которой она просит навестить ее. Возможно, телеграмма до неё не дошла. Возможно.

Он попытался написать ей письмо, что он живой, что он в Лондоне, колеблясь, написал сначала: «Моя возлюбленная Таис», затем довольствовался – «Моя дорогая миссис Мельбур». Остановившись, наконец, на «Дорогая миссис Мельбур», на целой странице написал о том, что не получал от неё писем в тюрьме, о том, что, когда был в бегах, не получал вообще почты, обо всём этом. После всё вычеркнул, и просто написал: «Я бы хотел тебя увидеть. Можно я приду?» Он отправил недовольного Фрэнка найти курьера на Рассел Сквер, чтобы тот доставил это на телеграф с оплаченным ответом.

Мортон сидел, положив голову на руку, опираясь локтем на стол, уставившись сквозь немытое окно на тыльную сторону дома в сорока ярдах 11от него. Он снова глубоко вздохнул. От радостного настроения раннего утра ничего не осталось; а мучали: молчание Дианы Мельбур, тайна женщины, которая спрятала письмо на картине, раздражение на Олбани, который его нашёл. Он решил написать ему: «Должен поблагодарить вас за пересылку мне конверта, который, как вы говорите, нашли сзади на миниатюре Грейгарс. Могу ли я зайти к вам, чтобы обсудить вкратце эту тему?». Он полагал, что г-н Корвуд согласится, поскольку он был почти уверен, что г-н Корвуд – такой тип претенциозной задницы, который бы выкинул письмо в камин, если бы не узнал, что оно адресовано хорошо известному автору.