Ольга Манько - Бордальеро

– Ты рад? Ты рад, мой любимый? – шептала она. – Я бежала к тебе сквозь снег, сквозь дождь. Я пришла…. Навсегда….

– Вставайте, граф, рассвет уже полощется… пара-па-па, пара-па-па…

Вы, несомненно, сделали счастливой

Её саму и всю её семью, – пробормотал Алексей.

Оторвавшись от Светланы, он кисло улыбнулся:

– Снимай пальто. Проходи.

Прошло полгода.

Переливчатый храп Светика не давал заснуть Алексею. Низкая рулада переходила в тонкий носовой свист. Затем храп мощными волнами опускался до контроктавы, окончательно разбивая хрупкий сон. Полная луна, заливая светом спальню, высвечивала бриллиантовую сережку в маленьком ушке и трогательно упавшую на него белокурую прядь. Алексей приподнялся на локте, разглядывая Светлану. Безмятежное выражение лица могло бы вызывать умиление, но вызывало раздражение. Светик почмокала губами и выдала новый пассаж. Алексей тяжело вздохнул и побрел на кухню, сам себя уговаривая: «Мурзики не храпят, мурзики мурлыкают. Мурлыкают, а не храпят».

Включив свет, Алексей на секунду зажмурился. Слепящие лучи отразились от безукоризненно чистых шкафчиков, стола и холодильника. Из часов стилизованных под деревенскую избушку, выскочила кукушка, трижды прокуковав.

– Зефир последний свеял сон

С ресниц, окованных мечтами,

Но я – не к счастью пробужден…

Из спальни донеслась виртуозная токката храпа.

– Кукушки злобным кукованьем, – пробормотал Алексей, переиначивая стих Батюшкова.

Присев за стол он, подпёр голову рукой. Безумно хотелось спать уже не первую ночь. Лёша представил привычную тишину в старой квартире, свой потертый диван, уютный беспорядок.

– Это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже! – пробормотал он и, схватив ручку и первый подвернувшийся клочок бумаги, нацарапал записку,

«В старой квартире прорвало кран. Звонили соседи. Уехал. Цём», – подсунул ее под сахарницу.

Быстро одевшись, он выскочил из квартиры, с особой осторожностью закрыл дверь, чтобы не дай бог, не разбудить Светлану.

Ночной двор театральной декорацией раскинулся перед ним. Деревья с первой робкой листвой, подсвеченные мягким светом фонарей, казались рисованными. Рядом с урной красным огоньком догорал кем-то брошенный окурок. Издалека доносилось тоскливо тявканье бездомного пса. Легкий весенний ветерок освежил Алексея. Полной грудью, вдохнув свежий ночной воздух, жизнерадостно произнес:

– С таким счастьем – и на свободе! – сел в машину и выехал из двора.

Войдя в квартиру не включая свет, добрел до дивана. Нащупал подушку, подсуну её под голову, с удовольствием вытянулся во весь рост. «Разница между ужасом ночи и покоем составляет всего двадцать минут», – промелькнула мысль, и Алексей погрузился в сон.

Солнечный лучик разбудил Светлану. Не открывая глаз, она улыбнулась. Всё складывалась почти так, как хотелось. Они живут в новой квартире Алексея. Хлопоты, связанные с обустройством семейного гнёздышка, их объединили. Свету радовало, что Лёшечка соглашался во всем, признавая ее безупречный вкус. Чуть приоткрыв глаза, она наслаждалась видом огромного зеркала, в котором отражалась великолепная белая кровать и нежнейшие муаровые шторы, слегка колышущиеся от теплого весеннего ветерка. Вазоны с ползучими и вьющимися цветами создавали впечатление милого садика.

Светик потянулась, словно только что пробудившаяся от сладкого сна кошечка и прошептала: «Доброе утро, лю…». Фразу она не закончила, рядом с ней Алексея не было. Присела на кровати, прислушалась: в квартире царила полнейшая тишина. Светлана встала, накинула пеньюар, внимательно рассмотрела себя в зеркале.

– Да, что-то я сегодня не в лице, – огорчилась она. – Мешки под глазами…

Быстрыми движениями нанесла крем, подушечками пальцев помассировала. Еще раз внимательно осмотрела себя в зеркале. Причесалась, чуть-чуть припудрила личико, приспустила лямочку ночной рубашки под пеньюаром, чтобы получилась легкая утренняя небрежность.

– Впрочем, с самого утра могу и не выглядеть идеально, – улыбнулась Светик своему отражению.

Легкими шагами пробежалась по квартире, но Алексей нигде не было. В ванной вода не лилась. Она приложилась ухом к двери туалета, но и там было тихо.

– Милый, ты где? – постучала она в дверь. – Твоя девочка за ночь уже соскучилась по тебе. Ау, любимый!

Никто ей не ответил. Светлана выглянула в окно, машины на месте не оказалось.

– Артишок обгрызенный! – вскипела она. – Слинял втихаря.

Светик набрала номер Алексей, но на звонок он не ответил. Вихрь неприятнейших предположений закрутился в головке.

– Точно, у него есть любовница. К ней уехал!– обида и злость захлестнули Светлану. – Так, так… Надо что-то предпринять.

На глаза попался ноутбук Алексея. Она радостно потёрла ручки:

– Сейчас я и проверю, с какими голубками воркуешь по ночам, а утром несешься к ним чуть свет.

Набрала пароль электронной почты, который однажды подсмотрела. И тут же на экран вышло письмо:

«Лешенька, хотела спросить тебя: что с тобой происходит? Вчера ты поразил меня. Ты стал какой-то тусклый внутри. Я не о внешности, а о внутреннем состоянии. Всего пару раз в тебе блеснул тот Лёша, которого я знала раньше, Лёша, который искрился изнутри. А сейчас ты такой, будто надел ботинки на размер меньше: вроде ноги в тепле и не промокают, но мозоли натирают… Были времена у тебя и труднее. Да, ты мог быть огорченным, раздражительным, веселым, с натянутой улыбкой, озабоченным, но внутри тебя что-то было такое озорное и светящееся… Сейчас же серая мряка…»

Светлана обомлела. Письмо было не только подписано некой Варей, но и был указан телефон. Следующее письмо ясности не внесло:

«Приветик, Лёшенька! А вот если меня раззадорить (чем-нибудь этаким), то и затвор могу передернуть! Меня стоит «заряжать» только добрыми словами».

Светик совершенно запуталась. Она никак не могла понять, какие отношения связывают её Лёшеньку с этой Варей. Сомнение грызло изнутри. Грызло так, что ей хотелось устроить скандал, но трезвая мысль о том, что Алексей укажет ей на дверь, а место на огромной белой кровати в ту же минуту будет занято Варей, остановила Светлану.

– Нет уж, такого счастья я тебе не доставлю! – подумала Светик и решительно набрала номер, указанный внизу письма.

– Я вас слушаю, – раздался удивленный женский голос.

Света решительно начала разговор:

– Я разговариваю с Варей?

– Верно. А я с кем разговариваю?

Светлана перешла в контрнаступление:

– Какие отношения вас связывают с Алексеем Кирилловичем?

– Хм, хороший вопрос, – засмеялась Варя. – Прежде чем ответить, мне всё же хотелось бы узнать ваше имя.