Наталья Рассихина - Пройти сквозь боль и испытания, чтобы обрести истинное счастье

Утром я едва встала, под пищащий будильник. Сил не было никаких. Ни физических, ни моральных. Вдобавок я не подготовилась к урокам… Не смотря ни на что, я через силу поплелась в школу, зевая на ходу. Друзей среди одноклассников у меня не было, впрочем, их у меня вообще не было. Я пожизненно была одиночкой, и меня все устраивало. Сидела я за партой одна, выбирала самые последние. Так мне было удобней, и ко мне никто не лез с лишними расспросами.

Погода на улице стала хмуриться. Все пять уроков я занимала парту возле окна и смотрела на улицу. Поднялся ветер, который принес грозовые тучи. Замечательно! Зонт я с собой не брала, а моя тонкая куртка была без капюшона. В общем, все ужасно…

– Катаргина! – голос учителя по физике вывел меня из забытья. Я встрепенулась, переводя взгляд на мужчину, который подошел ко мне. – Повтори мои последние слова по новой теме.

Я виновато пожала плечами.

– Я не слышала…

– Это уже четвертая тема подряд, которую ты проспала! Это уже переходит все границы. Я буду вынужден рассказать об этом директрисе, а уж она решит, что с Вами делать.

Я безразлично отвернулась к окну, снова погружаясь в свои мысли. Иван Степанович зло засопел через нос и шумно отошел к своему столу, не забыв сказать, что я получаю «2» за плохое поведение. Но я пронесла это мимо ушей. Разве я делала что-то не так? Подумаешь, тему не повторила. Но ведь я не Эйнштейн, чтобы знать все и запоминать с ходу! Одноклассники с тихим смешком стали коситься в мою сторону, но мне было наплевать.

После школы я медленно пошла в сторону дома, но мне так не хотелось туда возвращаться. Брат, наверняка, опять нажрался и начнет сейчас приставать с тупыми претензиями. Не хочу его видеть. Не хочу! Ветер усилился. Начал накрапывать мелкий дождик, я поежилась. Октябрьская погода не радовала, а сильно угнетала. Ноги против воли пошли в противоположную сторону от дома. Незаметно для себя, я пришла в парк, который уныло был засыпан опавшими желтыми листьями, кружившимися возле ног.

Я прошла в самый дальний уголок парка, засаженный ельником и соснами, которое делало это место по-особому таинственным и прекрасным. Ведь только здесь, как летом, можно было находиться среди зелени, да и беседки тут были закрытыми, в которых можно было спрятаться от ветра. Я прошла в одну из них и, присев на пыльную лавочку, тихо запела песню, не замечая непрошеных слез. Как же меня достала моя никчемная жизнь. Ладони закоченели. Я засунула их в карманы, качаясь из стороны в сторону, как болванчик. Вот тут-то мой пронырливый взгляд разглядел на соседней лавочке кем-то забытую пачку сигарет «L&М» и коробок спичек. Я призадумалась, медленно вставая со своего места. Потом задумчиво взяла пачку в руки, вытащила оттуда сигарету и потянула ее к носу, вдыхая в себя пряный запах. Голова закружилась.

Борька закурил тогда, когда погибли наши родители, и я не виню его в этом. Сама же никогда эту дрянь пробовать не хотела, хотя сигарет дома было в изобилии. Но именно сейчас, когда на душе было так погано и так тоскливо, я решила покурить. Будь что будет! Сигарета не пошла мне на пользу. Я закашлялась, покраснев моментально. Слезы потекли по щекам. Я опустилась на корточки, откидывая проклятую сигарету в сторону и прижав ладони к лицу, горько заплакала, слушая гул ветра вне беседки. Дождь усилился…

Я подошла к выходу беседки и выглянула наружу. Дождь с силой бил по близстоящим деревьям и в некоторых местах образовались небольшие лужицы. Я неохотно вытащила руку вперед, собирая крупные капли в ладонь, смотря на прозрачную воду, которая притянула взглядом. Я задумалась. Мне так не хотелось возвращаться домой. Я как будто предчувствовала, что будет что-то плохое.

Сколько я простояла так, я не помню. Может пять минут, а может и больше. Рука совсем заледенела. Я растопырила пальцы, и собранный дождь с брызгами упал мне под ноги. Я вздрогнула, понимая, что нужно идти домой. Дождь прекратится не скоро, а мне еще уроки делать надо. Поплотнее укутавшись в свою куртку, я вышла из беседки, предварительно, не зная, зачем и для чего, сунув оставленную кем-то пачку сигарет. Курить я не собиралась, но своего поступка понять не могла. Дождик с ветром ударил мне в лицо. Я ускорилась, чтобы поскорей добраться до сухого помещения. Вымокла до нитки, пока добралась до дома. Открыв знакомую дверь, обитую дешевым коричневым дерматином, я прошла в квартиру, отряхиваясь на ходу. Из кухни вышел поддатый и угрюмый брат, исподлобья смотрящий на меня.

– Где шлялась?

Я медленно расстегнула молнию на куртке, спокойно ответив:

– В школе задержалась. Факультативные занятия были по алгебре.

– Не ври, дрянь! – рявкнул Борис с силой ударяя кулаком по стене. Я вздрогнула от испуга, снимая куртку, которая выпала у меня из рук. – Мне час назад звонила твоя директриса и сказала, чтобы я пришел в школу завтра, по поводу твоих плохих отметок! Вот оно мне нужно, идиотка ты мелкая?! Таскаться по твоей шараге, чтобы выслушивать стенания от твоих учителей!

Я похолодела. Этого еще не хватало. Одними отметками там дело не обойдется. Выскажут по поводу поведения, да и про неоднократные прогулы не забудут. И тогда брат точно сдерет с меня кожу живьем. Я знала, что ему было наплевать, на то, как я учусь, на мою личную жизнь и на подобное, что касалось меня. Но он на дух не переносил, когда его трепали по пустякам и заставляли краснеть, как мальчишку, отчитывая за мое бестактное поведение. Ему лучше прибить меня, чем что-либо выслушивать!

– Можешь не ходить. Тебя никто не заставляет, – еще тише пробубнила я, поднимая куртку с пола, как в это время из кармана, на пол выпала злосчастная пачка сигарет. Я не успела незаметно ее поднять, Борис ее заметил, и лицо его побагровело.

– Это что такое?

Я покраснела, но решила отпираться.

– Это не моя. Одноклассница попросила подержать у меня.

Борис быстрым шагом подошел ко мне, поднял пачку в руку и крепко сжал, яростно зашипев:

– А ну дыхни!

Мои глаза округлились. Он проверяет меня?

– Не буду!

– Быстро дыхни, зараза!

Я заупрямилась. Тогда Борис взял другой ладонью мое лицо и крепко сжал пальцами в области рта, заставляя его открыться. Волей неволей я задышала, и тот презрительно поморщился.

– Курила, сучка. Ну, сейчас ты у меня получишь!

– Не бей! – я инстинктивно закрыла лицо руками, но Борис придумал мне другое наказание. Более унизительное и ужасное. Он порвал пачку от злости и вытащил оттуда оставшиеся восемь-девять сигарет, потом с силой открыл мне рот и засунул их все туда. Я замычала, пытаясь вырваться, но брат удерживал меня и ненавистно усмехался.

– Хочешь курить? Кури на здоровье! Можешь хоть закуриться! Я предоставляю тебе этот шанс, молокососка недоразвитая!