Мариус Габриэль - Седьмая луна

– К чему такая спешка, радость моя? – Клайв протянул руку и потрепал Исмаила по щеке: – Бармен, где пиво? Что за безобразие!

Туземец посмотрел на него мутными глазами, тяжело вздохнул и беззвучно рухнул на пол.

– Клайв, ты как хочешь, а я уезжаю, – решительно заявила Фрэнсин, поворачиваясь к двери. – А ты можешь оставаться здесь. до окончания периода дождей. Бата, разумеется, поедет со мной.

Она вышла из хижины, Клайв прокричал что-то вслед, но она уже его не слышала.

Дождь не прекращался ни на минуту, и Клайв растерянно смотрел на взлетно-посадочную полосу местного аэропорта, размышляя над тем, сможет ли хоть один самолет приземлиться или взлететь при такой погоде. Небольшой самолет марки «Бичкрафт» казался маленькой букашкой на фоне огромной взлетной полосы, и теперь оставалось надеяться лишь на мастерство пилота и на надежность двигателя. Через несколько минут самолет должен взлететь, а пока пилот прогревал двигатель и проверял работу механизмов.

Клайв повернулся и посмотрел на Фрэнсин. Она говорила по телефону и, судя по всему, давала своим служащим в Гонконге какие-то указания. Несмотря на то что она говорила на тайском диалекте, он понял несколько слов: «завод», «график», «строительство», «архитектура». Фрэнсин похудела за эти две недели, а ее лицо стало еще более суровым и строгим, однако она по-прежнему излучала энергию и непоколебимую уверенность в своих силах.

Закончив разговор, она положила в сумку записную книжку и быстро направилась к нему.

– Все в порядке? – поинтересовался Клайв.

– Да, все идет по графику, – улыбнулась она.

Он смотрел на нее и просто не мог поверить, что перед ним та самая женщина, которая когда-то казалась ему беспомощной и по-детски наивной.

– Ну что ж, я рад за тебя.

– Ну ладно, Клайв. – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Спасибо за помощь и вообще за все. – Она провела рукой по лбу.

Под глазами у нее пролегли темные круги, которые ей не удалось спрятать даже за толстым слоем косметики. Последние дни она не наскакивала на него, ни в чем не упрекала, но он и без того знал, что между ними все кончено и теперь у него больше не будет повода для встречи с ней.

– Фрэнсин, – осторожно начал он, тщательно подбирая слова, – я знаю, что это наша последняя встреча. – Он с трудом узнал собственный голос.

– Отчего же? – с наигранным недоумением проговорила она. – Ты можешь в любой момент приехать ко мне в Гонконг, Я покажу тебе свой завод. Только позвони предварительно.

– Знаешь, пока ты приходила в себя в той хижине, я еще раз поговорил с Анной. – Клайв посмотрел на нее с опаской, словно ожидая, что она прервет его и не даст договорить до конца.

Она действительно подняла руку, чтобы его остановить, но потом передумала и напряженно ждала продолжения.

– Фрэнсин, это последнее, что я хочу сказать тебе. Она видела, как солдат проткнул девочку штыком и как лезвие вышло с другой стороны. У нас нет оснований не доверять ей. Но она не видела лица этой девочки и не может дать гарантий, что это была именно Рут. Я сначала не поверил ей и специально переспросил, видела ли она лицо этой девочки, на что она ответила, что нет, не видела.

Фрэнсин судорожно прижала руки к груди:

– Клайв, ради всего святого…

– Все, молчу, – поспешил он успокоить ее, затем наклонился и поцеловал в щеку. – Уходи, то есть улетай.

Он еще надеялся, что она скажет ему хоть что-нибудь на прощание, но она молча повернулась и быстро зашагала к самолету, прикрываясь от дождя кожаной сумкой. Вслед за ней спешил туземец, который нес ее чемодан и даже успел раскрыть над ней зонт. А Клайв смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла за плотной пеленой дождя. Через минуту послышался натужный рев мотора, самолет прорезал стену дождя и исчез в покрытом грозовыми облаками небе.

– Прощай, Фрэнсин, – прошептал Клайв и, опустив голову, побрел прочь.

1970 год

Нью-Йорк

– Когда я смогу поговорить с ней?

Доктор Парсонс недовольно поморщился. Она уже сорок восемь часов задавала ему один и тот же вопрос, а он все это время пытался объяснить ей, что делать это сейчас не стоит.

– Вы должны понять, миссис Лоуренс, что у нашей пациентки инфекционное заболевание, представляющее угрозу для окружающих. Сейчас она должна быть полностью изолирована от внешнего мира, и только через пару недель мы сможем допустить к ней посторонних. Современные антибиотики действуют очень быстро и достаточно эффективно. А после этого, когда мы убедимся, что с ней все в порядке, вы сможете…

– Я не могу ждать две недели, – решительно прервала его Фрэнсин. – Меня интересует только один вопрос: достаточно ли она здорова, чтобы поговорить со мной прямо сейчас?

Доктор Парсонс посмотрел в ее сверкающие зеленые глаза и подумал, что от этой дамы ему просто так не отделаться. Он был опытным специалистом, не раз выдерживал натиск сердобольных родственников, но эта миссис Лоуренс сведет его с ума.

– Жар у нее немного спал, но эта болезнь накапливалась и развивалась в ней на протяжении нескольких лет. Ей нужны продолжительный отдых и эффективное лечение.

– Она уже проснулась? – продолжала напирать на него Фрэнсин.

– Да, миссис Лоуренс, но я должен объяснить вам некоторые особенности ее нынешнего состояния.

– Послушайте, доктор, – нетерпеливо взмахнула она рукой, – мне очень не хочется быть невежливой, но не могли бы вы сделать это после того, как я с ней переговорю?

Доктор Парсонс тяжело вздохнул и поднял вверх руки, показывая, что у него больше нет сил противиться ее натиску.

– Ну ладно, уговорили. – Он посмотрел на часы. – Я даю вам четверть часа, но ни минутой больше. После этого я прикажу медсестрам выставить вас. Кроме того, непременным условием вашей встречи с этой женщиной являются хирургическая маска и ваше обещание ни при каких обстоятельствах к ней не прикасаться.

– Спасибо, доктор, вы очень любезны. Мне незачем прикасаться к ней. Всего лишь несколько слов, не более. А сейчас проводите меня, пожалуйста.

Хирургическая маска закрывала почти все лицо Фрэнсин, оставив только сверкающие от нетерпения глаза. Она быстро шагала по коридору вслед за доктором в инфекционное отделение, отделенное от остальной части больницы двойными дверями и неприступными медсестрами. Мощные вентиляторы нагнетали сюда воздух, не допуская его в другие помещения. В душе у нее боролись смешанные чувства нетерпеливого ожидания и вполне объяснимого страха, что результат беседы может ее разочаровать. Эта Сакура Уэда играла с ней в какую-то весьма хитрую игру, исход которой предрешить было невозможно. Правда, утешало то, что сбежать она не могла и поэтому ей придется ответить на многие неприятные для нее вопросы.