Мариус Габриэль - Седьмая луна

– Да, вполне возможно, – задумчиво проговорила Фрэнсин.

– О его жестокости ходили легенды, – продолжал Клэй. – К примеру, в лагере Кучинга он отобрал дюжину пленников, у которых были маленькие дети, отрубил им головы самурайским мечом, а потом увез с собой их детей, заявив, что воспитает из них настоящих людей. Кстати сказать, адвокат привел эти данные в его защиту и даже хотел вызвать в трибунал одного из свидетелей, но ему отказали, сославшись на законы военного времени и быстрое правосудие, которое тогда считали единственно справедливым. Впрочем, это действительно не имело отношения к его военным преступлениям.

Сакура уже вымыла голову и теперь тщательно вытирала волосы полотенцем, изредка поглядывая на себя в зеркало.

– Значит, она говорила правду, – тихо произнесла Фрэнсин, задумчиво потирая губы кончиками пальцев.

– Да. Кроме того, я связался с одним японским агентством в Токио с целью выяснить, остался ли в живых кто-либо из членов его семьи, но это потребует определенного времени и немалых затрат. Придется дать объявления во все крупные газеты страны. Возможно, у них остались какие-то фотографии или что-нибудь в этом роде.

– Правильно, – одобрила Фрэнсин. – Надо сделать все, что в наших силах.

Сакура, в это время отошла от зеркала, повернулась к ним спиной и сняла халат. У нее была стройная, но довольно мускулистая спина, плавно переходящая в точеные бедра изумительной формы. Клэй смущенно потупился, покосившись на Фрэнсин, а Сакура надела трусики и повернулась к ним. Клэй не мог оторвать взгляда от упругих, прекрасной формы грудей с большими темными сосками, которые грациозно покачивались при каждом ее движении.

– Клэй, ты находишь ее красивой? – тихо спросила Фрэнсин, словно прочитав его мысли.

– Да, она прелестна, – сдержанно подтвердил он, подумав о том, что лучшим доказательством ее красоты и сексуальности была его рвущаяся наружу плоть.

– Хорошо бы узнать, какая она на самом деле, – пробормотала Фрэнсин.

– Это трудный вопрос, но сейчас она выглядит гораздо лучше, чем несколько дней назад.

– К сожалению, Парсонс не позволит нам продолжить допрос еще несколько дней. Он говорит, что я оказываю на нее дурное влияние.

– Думаю, нам надо быть с ней поосторожней, миссис Лоуренс. – Клэй оторвал взгляд от Сакуры и посмотрел на Фрэнсин. – Я вполне допускаю, что она обманывает вас, но ее болезнь не вызывает никаких сомнений. Она реальна и к тому же опасна. Хватит того, что мы уже заставили ее харкать кровью. Кстати, как долго она будет здесь находиться?

– Пару недель, не больше.

– А потом?

– У нас еще есть время, – уклонилась от ответа Фрэнсин. – Думаю, что к моменту ее выписки мы докопаемся до сути этого дела.

– А если она не поправится? – осторожно спросил Клэй.

Фрэнсин бросила на него ледяной взгляд:

– Это уже не наши проблемы, Клэй.

– Значит, вы решили умыть, руки и навсегда избавиться от нее?

– Разумеется, а что же еще?

– Она ведь может умереть, – удивленно проговорил Клэй.

– Она умрет в любом случае, – равнодушно ответила Фрэнсин.

– Понятно, – проворчал он и плотно сжал зубы.

– Чем ты недоволен, Клэй? – повернулась к нему Фрэнсин. – Ты тоже считаешь, что я должна потратить на нее кучу денег и отправить в какой-нибудь дорогой санаторий в Швейцарских Альпах?

Он примирительно поднял руки:

– Ничего подобного я не говорил, мэм.

– С ней надо построже, Клэй, – назидательным тоном произнесла она.

– Ну, миссис Лоуренс, меня вряд ли можно упрекнуть в мягкости, – ухмыльнулся он, сверкнув в полумраке великолепными зубами.

– От ваших лекарств мне становится только хуже, – заявила Сакура, подозрительно посмотрев на доктора.

– Это вам так кажется, – попытался успокоить ее Парсонс. – Я уверяю вас, что вы поправляетесь. А эти лекарства помогут вам избежать того, что случилось вчера.

– Я не хотела этого.

– Ваши легкие постепенно укрепляются, но любое нервное напряжение может снова вызвать обильное кровотечение. Никакого перенапряжения, никаких эмоций, никаких слез. В противном случае я запрещу вам общение с миссис Лоуренс.

– Вы сделаете мне большое одолжение, доктор, – ехидно ухмыльнулась Сакура.

Он пристально посмотрел на нее.

– Вы ее дочь? – подчеркнуто равнодушно спросил он.

Она вскинула на него глаза:

– Я этого никогда не говорила.

– Послушайте, Сакура, – он похлопал ее по руке, – это, конечно, не мое дело, но почему бы вам не сказать ей всю правду о себе? – Доктор Парсонс хотел что-то добавить, но передумал и быстро вышел из палаты.

Как только за ним закрылась дверь, боль сдавила ее грудь, медленно подбираясь к горлу. Сакура уже давно поняла, что кровь у нее появляется в определенные моменты, что болезнь запущена и ее причина – в тех страданиях, которые она пережила в Лаосе. Поэтому вместе с кровью из тела выходила неизбывная боль, справляться с которой она больше не могла. Схватив полотенце, она прижала его ко рту. Медленно раскачиваясь взад и вперед, она вспомнила слова доктора. Может быть, действительно выложить им все начистоту? Впрочем, где гарантия, что они поверят? К тому же сейчас ей это уже не поможет.

Она медленно встала с кровати и подошла к встроенному платяному шкафу. Все ее вещи, которые она взяла с собой в больницу, были тщательно выстираны и проглажены. У нее не было ни чемодана, ни сумки, поэтому она надела на себя три рубашки, двое джинсов, две пары носков и два комплекта нижнего белья. Напялив на себя все это, она сразу покрылась потом. Но это, пожалуй, было и к лучшему. Оставшуюся одежду она сложила в пиджак из грубой хлопчатобумажной ткани и крепко завязала рукава. После этого ловко отперла закрытый на замок шкафчик, выгребла оттуда всякие мелочи, распихала их по карманам и направилась к окну.

Окно тоже запиралось на замок, но она уже давно приметила, куда медсестра прячет ключ. Открыв створку, Сакура вдохнула ледяной воздух, несколько секунд смотрела на покрытое тучами небо, а потом перекинула ногу через подоконник и стала осторожно спускаться вниз, придерживая одной рукой сверток с вещами.

Клэй Манро вышел из здания, когда метель немного утихла, и сразу направился к своей машине, которую за несколько часов изрядно занесло снегом. Не успел он очистить ветровое стекло, как к нему подошел незнакомый мужчина:

– Капитан Манро?

Клэй удивленно посмотрел на пожилого незнакомца и подумал, что к нему уже давно не обращались по некогда привычному армейскому званию.

– Да, а в чем дело?

Мужчина полез в боковой карман и вынул оттуда пластиковую карточку, на которой значилось, что ее владелец, майор Макфадден, является сотрудником армейской разведки.