Марк Барроклифф - Подружка №44

– Ты такой смешной.

И ласково хлопнула меня по груди.

«Господи, – подумал я, – да она создана для меня!»

Наутро на моем автоответчике было сообщение от меня самого с напоминанием спросить Лидию о ее помолвке. За ним следовало еще одно, тоже от меня, намного более пьяным голосом: позвонить насчет завещания Фарли. Мы уже полтора месяца назад передали бумаги в суд, но, к моему удивлению, там тянули до сих пор, хотя, разумеется, сами эти лоботрясы уверяли, что сбились с ног, только бы скорее ввести нас в права наследования.

Обратный путь от Элис был труден. День выдался пасмурный, в метро была ужасная жара, воздух подземки конденсировался на коже каплями жира. Преодолев все возможные преграды – задержки поездов, пьяных, бьющие в нос запахи женских духов и мужского пота, – я добрался до дома. Наверное, все было бы в порядке, если б не коктейль «Малибу», выпитый мною по приходе к Элис. Страшную сухость в горле удачно дополнял ничем не перешибаемый привкус кокоса. Этот вкус был похож на гостя, который, переночевав после вечеринки в чужой квартире, завтракает с хозяевами и не знает, уйти или посидеть еще. Каждый резкий рывок поезда угрожал немедленным принятием решения по данному вопросу и непосредственным его обнародованием.

Отпирая дверь, я уже не чаял, как содрать с себя выходные шмотки и залезть под душ.

Прослушав сообщения на автоответчике – в том числе одно от Лидии с просьбой перезвонить, – я бросился в ванную и включил так называемый «мощный душ», вместо сильных водяных струй создающий в ванной мощную паровую завесу, так что невозможно понять, намокли вы под ним или просто еще больше вспотели. Тем не менее свое дело он сделал – смыл с меня корку пропахшей табачным дымом и пивным перегаром грязи. Я был чист: благодаря лимонному мылу Джерарда противный зуд сменился приятным покалыванием во всем теле; грейпфрутовый шампунь, когда-то забытый Лидией, привел в порядок мои волосы и успокоил душу.

Где-то мне даже не хотелось, чтобы похмелье проходило. Оно возвышало меня, будто усталость после тяжкого, но важного испытания. Головная боль, порванный пиджак, противный запах пива, рубашка в пятнах – все это были трофеи большой ночной охоты, вмятины на доспехах, подтверждение того, что дракон моих страхов повержен. Главное, от меня все еще исходил аромат Элис – головокружительная смесь ее духов и сигарет «Силк Кат» с привкусом губной помады и вина.

Пес, как всегда, торчал в ванной и смотрел, как я принимаю душ. Джерард так и не объявился, и я решил, что за ночь псина изголодалась по общению, а может, просто изголодалась. Даже после того, как я его покормил, он продолжал требовать внимания настойчивее, чем обычно. Вылезая из ванны, я погладил его по голове, сказал:

– Для тебя, Фриц, война окончена. Гуляй.

Затем представил себе на собачьей шее голову Джерарда и отослал животное восвояси.

Я часто побеждал: в спорте, в словесных поединках, даже выигрывал в лотерею. Но всегда только в мечтах. Я точно знал, как отреагирую на победу, как с непроницаемым лицом пройду сквозь ликующий строй товарищей по команде, забив решающий гол в финальной игре; как один уйду домой, вместо того чтобы пить с остальными игроками, с огромным отрывом обойдя их в игре интеллектуальной; как возьму чек, молча кивну и исчезну в ночи. Я на вершине и своим торжеством делиться ни с кем не захочу. В действительности получилось именно так, как я и ожидал: никаких воплей и прыжков, размахивания руками и биения себя в грудь, а лишь спокойная вера в себя, в то, что я способен на все, что мое прикосновение наделено странной властью исцелять или разрушать, что мои движения быстрее и точнее, чем у тех, из стада.

Лучше могло быть только одно: если б я взял ее в эту же ночь. Не ради впечатлений, ощущений, вкуса и вида; в отложенном наслаждении есть особая прелесть. Чувствовать рядом ее тело, целовать ее, как будто мне снова пятнадцать лет, я невинен и не знаю большего счастья. Да, так оно и было. Ее поцелуи не обжигали, а оживляли губы, наполняли тело энергией, но скорее не сексуальной, а духовной. Нет, я искал не сильных ощущений, а твердых гарантий. Хотя она дала мне хороший задаток, проспав всю ночь подле меня, мне было бы спокойнее, если б она заплатила по счету полностью и увела меня из магазина.

Я понял, что у нас все получится, когда по дороге домой «на чашку кофе» она толкнула меня в кусты. То была кульминация вечера здорового юмора, начатого с нашей шуточной драки в ресторане, продолженного моей стандартной шуткой «только после вас» при посадке в такси (когда девушка делает шаг к машине, чтобы сесть, я тоже выступаю вперед и делаю вид, будто сгоняю ее с места – в общем, чтобы понять, это надо видеть) и ее попытками дать мне сдачи по дороге к дому. Когда я наконец поймал ее за обе руки, она толкнула меня спиной в кусты. Ощущение было как после победного рывка через финишную прямую, несмотря на то что пиджак я порвал и вдобавок сильно стукнулся головой.

Сейчас, в ярко освещенной, белой ванной комнате я нащупал шишку на затылке. Да, это был не сон.

Я внимательно оглядел себя в зеркале – опять толстею. Доходя до определенной степени свинства, я перестаю быть похож на мужика, – по крайней мере, на лицо. Превращение не из приятных. Я не напоминаю ни дородную уличную женщину викторианской эпохи, ни здоровую, кровь с молоком, деревенскую деваху. При весе в сто кило я становлюсь какой-то рыхлый и рассыпчатый, похожий на слегка нарумяненную матрону, недогримированную комическую старуху, приличную даму с дряблым подбородком и мужем-подкаблучником, который ходит за покупками, надев ее лицо; даму, наперечет знающую всех соседей на своей улице и мечтающую пойти на курсы икебаны, как только приведет в порядок нервы. В общем, я не очень себе нравлюсь.

Я инстинктивно поднял руку, прижав предплечье к груди, чтобы подчеркнуть бицепс, и резко повернул голову вправо, отчего кожа на лице натянулась туже. Так у меня проступает некое сходство с Керком Дугласом в молодости.

Нацеловавшись вдосталь, мы легли в кровать. Странно, на самом деле мне даже не хотелось спать с Элис. В детстве за обедом я всегда съедал сначала горошек, потом тушеные коренья, картофельное пюре, а жареную картошку оставлял напоследок. Затем ел мясо, приберегая самое вкусное – хрящики – под конец. Вот так я теперь хотел сближаться с Элис – наслаждаться горошком, предвкушая восхитительное мясо. Заранее прошу прощения у возмущенных феминисток и просто порядочных людей, но что было, то было.

И хорошо, потому что она сразу же ясно дала мне понять, что спать со мной намерена только в буквальном смысле слова, а не вести активный образ жизни до рассвета. Вообще-то к женщине, отказавшейся от секса на первом свидании, я особого уважения не испытываю: либо ее система ценностей несовместима с моими принципами, либо своим отказом она рассчитывает распалить меня. Подобное не по мне.