Вера и Марина Воробей - «Фабрика слёз»

– Замечательно, – прокомментировал его действия Игорь и перевел взгляд на Николая.

– А у меня вопрос возник. – Николай пролистал несколько страниц и ткнул пальцем, указывая на один из пунктов контракта. – Вот тут написано, что участники шоу ни при каких обстоятельствах не должны терять человеческого лица... Мне не совсем понятно, что имеется в виду. Тем более из того, что вы вчера сказали, лично я понял, что усилия организаторов шоу именно на это и будут направлены – заставить всех нас потерять человеческое лицо.

– Ты правильно понял, – усмехнулся Игорь. – И все же вы не должны будете его терять. Мы рассчитываем… как бы это лучше сказать… – Он наморщил лоб. – Рассчитываем… вернее, горячо надеемся на ваше сопротивление.

– Понятно, – без особого энтузиазма протянул Николай и подписал контракт.

– Ну, наших милых дам я мучить не буду. А впрочем… – Он на секунду замолчал, потом как-то странно дернул головой и проговорил медленно и четко: – Хотите ли вы по-прежнему после всего, что услышали от меня, участвовать в шоу «ЖЗР»?

– Хотим, – в один голос ответили подруги.

– Что ж, – Игорь устало провел рукой по лбу, как бы подводя этим жестом черту под разговором. – Завтра в двенадцать жду вас с подписанными контрактами. А в пятницу в три часа запускаемся. До встречи.

– Котенок, ты меня извини за вчерашнее, ладно? – Они сидели в кафе недалеко от станции метро «Алексеевская», куда решили отправиться вчетвером, чтобы отметить победу на кастинге, поверить в которую никто из ребят еще был не в состоянии.

То, что с ними произошло, было похоже на сказку, на чудо, и будущие участники шоу «ЖЗР» ощущали себя героями какого-то фильма, а не обычными людьми, сидящими за пластиковыми столиками реального, ничем, надо сказать, не примечательного кафе.

Каркуша молча размешивала ложечкой кофе. Она совсем не обижалась на Рому и была счастлива от того, что невольно, пусть даже не желая того, помогла ему оказаться в числе участников шоу.

– А я не сержусь. С чего ты взял? – Каркуша наконец подняла глаза на Рому.

– Не, ну я так конкретно наехал на тебя… Но просто все так неожиданно произошло…

– Я понимаю, – улыбнулась Каркуша и предложила: – Давай забудем?

– О чем? – Клава с силой стукнула ложечкой по пластиковой поверхности стола. – О чем ты предлагаешь забыть? О том, что, если бы не ты, этих двоих и духу не было бы на шоу? Или о том, что он, – Клава злобно сверкнула глазами в сторону Ромы, – готов был тебя с дерьмом смешать при посторонних людях?

Каркуша знала, что Рома с первого взгляда не понравился Клаве, и все ее старания переубедить подругу вчера вечером не дали никакого результата.

– Послушайте, – осторожно начал Николай, он вообще по большей части молчал, отчего, возможно, и производил впечатление скромного, а главное, спокойного человека. – Мы еще не попали туда, а уже собачимся… Представляете, в кого мы превратимся через два дня, если все, чем грозил нам этот блондин, окажется правдой? Вам не кажется, что мы уже начали терять свои лица, в смысле, человеческие?

– Коля прав, – сказала Каркуша. – И потом, я в самом деле не обижаюсь на Рому, потому что все понимаю…

– Спасибо, котенок, – тихим, проникновенным голосом произнес Рома и с такой нежностью посмотрел на Каркушу, что у той на миг перехватило дыхание.

– Ах ты боже мой! – Клава чуть не поперхнулась кофе. – «Спасибо, котенок!» – передразнила она Рому и, презрительно фыркнув, уставилась на стеклянную дверь.

– Клав! – Катя умоляюще сложила на груди руки. – Перестань!

– Да противно! Это же сплошное лицемерие! – и не думала успокаиваться Клава. – Не понимаю, как ты этого можешь не замечать!

– Блин! – Рома отодвинул от себя чашку. – Где ты выкопала такую подругу? Слышь, девочка… – обратился он к Клаве, подавшись вперед. – Если ты не прекратишь ко мне цепляться…

– То что? – перебила Клава. – Что ты мне сделаешь? Морду набьешь?

– Рома! – Каркуша уже чуть не плакала. – То, что мы понравились комиссии, полностью заслуга Клавы… Потому что именно она придумала наш номер. Так что мы все здесь, если называть вещи своими именами, исключительно благодаря моей подруге.

– Не согласна! – тряхнула густыми русыми волосами Клава. – Ты тоже не ударила в грязь лицом на кастинге… Придумать мало, нужно еще и исполнить. Верно?

– Ребят, – снова вклинился Коля. – Давайте не будем выяснять, кто из нас самый крутой! Если честно, мне даже страшно подумать, что мы будем делать, когда эти телевизионщики начнут нас раскручивать на всякие там ревности, жадности и прочие пороки… Вы только представьте, что нас ожидает! Мы должны держаться друг друга, мы должны постараться стать командой, а вместо этого мы выясняем, кому надо в ножки кланяться и говорить спасибо! Так или иначе, но все мы вчетвером попали на шоу, какой смысл в этих гнилых разборках? Вот если вы меня сейчас спросите: «Колян, ну ты вообще рад, что попал на это шоу, рад тому, что завтра о тебе узнают миллионы людей, будут смотреть на тебя, болеть, переживать и все такое?» – я отвечу: «Почему-то я не рад». Вот вообще не рад. Конкретно не рад. Особенно после той речухи, которую тот чел ясноглазый толкнул. Не, я все понимаю, – уныло продолжал Коля, – что контракт уже подписан и все такое, что поезд ушел, что если я сейчас забью на это на все, упрусь рогом и скажу: «Не пойду ни на какое шоу, хоть вы меня на кусочки режьте!» – то этим я вам троим весь кайф обломаю. Я это к чему все говорю? – Он медленно обвел взглядом всех присутствующих: – Мы теперь, ребичи, в одной упряжке скачем! Как ни крути. И пока кого-то из нас из этого шоу не выпрут на фиг, это будет так, и никак иначе.

– И куда же вы смылись со своим Ромой? – спросила Клава, едва Каркуша переступила порог квартиры.

– Просто вдвоем побыть захотелось. А что такое? – В голосе Кати проскальзывали агрессивные нотки.

Как только они вышли из кафе, Рома сжал Каркушину руку и, обдав ее ухо горячим дыханием, прошептал:

– Котенок, а давай сбежим куда-нибудь? Вдвоем, только я и ты?

Не раздумывая, Катя согласилась. Они поехали в Сокольники, гуляли по парку, целовались, останавливаясь почти возле каждого дерева. А потом сидели на скамейке и ели мороженое, и Каркуше казалось, что это было самое вкусное в ее жизни мороженое. Рома еще несколько раз пытался вернуться к тому разговору, просил извинить его за грубые и несправедливые слова, называл себя последним кретином, но Катя мягко напоминала: «Договорились же забыть!» Потом, впервые за все время их знакомства, Рома проводил Каркушу до самого подъезда. Он даже вошел внутрь, и они еще раз поцеловались долгим поцелуем, прежде чем сказать друг другу «до завтра».