Вера и Марина Воробей - Рыцарь-невидимка

В итоге Игорю сделали операцию, и она, к великой радости его родителей и Галины, прошла удачно. И вот теперь, когда Игорь начал ходить и даже, как мы видели, пытался бегать, и, казалось бы, их отношениям уже ничего не должно было угрожать, случилось то, что случилось…

После всего этого вконец измученная девушка решила для себя так: не судьба, значит, им с Игорем быть вместе. Проплакав всю ночь, она взглянула утром в зеркало и снова завалилась в кровать. Телефон Снегирева выключила не только потому, что не хотела, чтобы ее беспокоили из школы. Она вообще никого не хотела ни видеть, ни слышать. Даже Игоря.

И вот теперь она снова нервно бродит по комнате взад-вперед, гадая, поверит ее ненаглядный Игорек рассказу Наумлинской или нет.

– Если она это стихотворение написала для тебя, то почему же тогда сама мне об этом не сказала? – допытывался Игорь, разливая по чашкам кипяток. – Ой, – смутился он, – я же забыл спросить, что ты будешь – чай или кофе?

– Мне все равно, – отмахнулась Наумлинская. – И как это Галка с тобой полтора года встречалась? – сокрушенно покачала головой девушка.

– А что такое? – насторожился Игорь.

– Да с тобой же просто невозможно общаться. Я тебе говорю, а ты не слышишь! Галя дала мне слово, что ни при каких обстоятельствах никому не расскажет о том, что я попросила ее написать это стихотворение, – громко и четко, будто разговаривала с тугим на ухо человеком, произнесла Ирина.

– Так как, говоришь, этого рыцаря-невидимки фамилия? – снова пропустив объяснения Наумлинской мимо ушей, спросил Игорь.

– Надыкто, а что?

– Ну и фамилия! – усмехнулся тот.

– Нормальная фамилия, – обиделась за друга Ира. – Чего ты вообще к нему привязался?

– Да потому что не надо из меня дурака делать! – нервно заерзал на стуле Игорь. – Сочинили сказку и думаете, что самые умные! Ты мне скажи, если у нее появился этот… Нарыкто…

– Надыкто, – перебила Ира.

– Ну Надыкто… Какая разница! Зачем она мне голову морочит? Или у них односторонняя любовь?

– Да нет у них никакой любви! – начинала выходить из себя Наумлинская. – Это у меня с Володей любовь… Вернее, у меня к нему.

– А он знает, что это вроде как твое стихотворение?

– Да нет же! О боже! – взвыла Наумлинская. – Ну почему все мужики такие тупицы?! Не знает, потому что Тополян присвоила себе авторство, а потом оскорбила Володю. Ну я же тебе рассказывала уже, что она написала на парте!

– Какая-то тут у вас нестыковочка выходит, – скептически ухмыльнулся Игорь. – Если Тополян, как ты говоришь, присвоила себе авторство, значит, ей этот ваш рыцарь нравится?

– Ну допустим. – Ира нервно постукивала ложечкой о край чашки.

– Тогда зачем же она его так оскорбила? Да еще публично!

– Ну откуда же я знаю, что там между ними произошло! Не стану же я спрашивать? – Ира в отчаянии бросила ложечку на стол. Та, тихонько позвякивая, закрутилась волчком. Резким движением руки Игорь остановил вращение:

– Стоп! А почему бы тебе не спросить у него прямо? Ведь ты говоришь, что любишь этого Набыкто?

– Надыкто!

– Не играет роли!

– Очень даже играет!

– И все-таки, почему?

– Да потому. – Ира подалась вперед всем телом, заглядывая Игорю прямо в глаза. – Потому что я – девушка, если ты успел заметить.

– Ну и что? – так и опешил тот.

– А то, что девушки должны быть скромными. И Володя не давал мне никакого повода считать, что мне теперь все позволено. А если я признаюсь про стихотворение… Нет! – замотала головой Наумлинская. – На это я никогда не решусь.

– Но почему? Ты ведь говоришь, что он к тебе тоже воспылал нежными чувствами. За партой одной сидите теперь, до дома проводил…

– Ну так что? Просто Володя благодарен мне за то, что я за него заступилась. Но все это не дает мне права лезть к нему в душу и выспрашивать, что там у них с Тополян произошло! Понял?

– Ага, – качнул головой Игорь. – Понял, что ничего не понял. Ты сама-то хоть понимаешь, что окончательно запуталась?

Что-то такое Ира и правда чувствовала. Понимала, что логика в некоторых ее словах отсутствует. Но происходило это совсем по другим причинам. Ну не могла она объяснить Игорю, что просто боится признаться во всем Надыкто. Боится услышать в ответ что-то вроде: «Ира, ты очень хороший человек, отличный товарищ и все такое, но я, к сожалению, люблю другую девушку…» И ей в этом случае уже не важно будет, какое он произнесет имя: Света, Луиза или какое-нибудь другое. А Игорь-то каким оказался! Сидит, смотрит на нее с подозрением и думает, что она все сочиняет и запуталась в собственной лжи. Ну как ему доказать, что его ненаглядная Снегирева просто пострадала из-за мягкости характера. Потому что не сумела в нужный момент сказать решительное «нет». Конечно, Ира теперь и сама сожалела, что обратилась к Гале с этой дурацкой просьбой. Но ведь не вернешь назад того, что уже произошло!

Наумлинская предприняла еще одну попытку убедить Игоря в совершенной непричастности Гали к Надыкто, но тот лишь головой скептически покачал в ответ:

– И что же это за Набрыкто такой, что все девчонки из-за него голову потеряли?! Прямо не рыцарь, а герой-любовник настоящий.

– Не Набрыкто, а Надыкто, – устало махнула рукой Ира. – И никакие «не все», а только одна. И она сейчас сидит перед тобой. А твоей Гале, никто, кроме тебя, не нужен… Но если ты мне не веришь, то мне тебя очень жаль!

Вот на такой патетической ноте Наумлинская решила поставить точку. На обратном пути девушка сделала два важных открытия. «Все-таки мужчины сделаны из другого теста, – с досадой думала она, стоя на автобусной остановке. – Вот если бы на месте Игоря была девчонка, она никогда не повела бы себя так глупо! Во всяком случае, выслушала бы все аргументы и постаралась вникнуть в них… А тут как со стенкой разговариваешь! Даже хуже. Стенка-то хоть глупостей никаких не говорит…» И еще одну важную вещь поняла в результате этой истории Ира. Она поняла, что из обмана, каким бы невинным он ни казался на первый взгляд, ничего хорошего получиться не может. И всем участникам этого обмана, даже если они были вовлечены в него помимо своей воли, в конечном итоге будет очень и очень плохо.

С такими невеселыми мыслями и переступила Наумлинская порог Галиной квартиры.

– А что я тебе говорила? – ничуть не удивилась Снегирева. – Не надо было к нему ходить! Все мужики одинаковые. Ревнивцы и собственники!

– Но знаешь, – робко попыталась возразить Ира. – Мне показалось, что на самом деле он мне поверил, только из упрямства дурацкого продолжает настаивать на своем…

– Не знаю, – ответила Снегирева с таким отстраненным видом, будто к ней весь этот разговор никакого отношения не имел. – Ой! – вдруг так и подскочила она на месте. – Я же совсем забыла! Знаешь, кто мне звонил, как только ты ушла?