Джанет Дейли - Золотой мираж

Огромная в псевдоитальянском стиле вилла, прячущаяся за поворотом умело скрытой кустарником частной дороги, огороженная каменной стеной и живой изгородью, сияла огнями.

Джон объехал на своем «феррари» многоярусный фонтан перед домом и остановился у крыльца. Выйдя из машины, он отдал слуге в белом кителе ключи, чтобы тот сам отвел ее к месту парковки. С лужайки за домом, там, где был бассейн, доносились звуки рок-музыки, приглушенные голоса и смех.

Джон окинул взором кокетливые балкончики фасада, подобные, должно быть, тому, на который выходила шекспировская Джульетта, и, услышав шорох шин и рев мотора отъезжавшего «феррари», обреченно вздохнул и открыл дверь.

Не успел он войти, как тут же попал в плен к Чипу. Бедняга, чувствующий себя не в своей тарелке, так прилип к нему, что не отходил даже тогда, когда Джон обходил гостиную, здороваясь со всеми. Общество, как он и ожидал, было самое пестрое, наряды – от Сен-Лорана до униформы Армии спасения.

Все двери на террасу и балконы были широко распахнуты, что позволяло гостям наслаждаться вечерней прохладой и полной свободой передвижения. Звуки музыки были фоном для смеха и гомона гостей, фальшиво-радостных приветствий и злословия за спиной.

Джон и Чип нашли Нолана в баре. Взяв коктейли, все трое поспешили найти относительно укромный уголок.

– Похоже, что Лесситер вылил галлон одеколона в свой бассейн, – заметил Нолан, указывая на открытую дверь на лужайку. – От этого запаха я одурел, как от дурмана.

– Когда мы можем уйти отсюда? – ворчливо осведомился Чип.

Джона самого интересовало это.

– Только не сейчас. – Увидев, как сквозь толпу гостей, словно привыкший к вниманию публики политик, пробирается Лесситер, он сразу понял, что тот направляется к ним. – Он идет сюда.

В свои шестьдесят лет Дж.Д. Лесситер был высок и строен, с загаром яхтсмена, густой копной темных коротко стриженных волос, чуть тронутых сединой. Совсем еще юным он унаследовал небольшую фармацевтическую фабрику и превратил ее в целую отрасль индустрии. Затем он попробовал свои силы в страховании, компьютерах, издательском деле, средствах массовой информации, затем были нефть и недвижимость, и, наконец, под крылышком компании «Ласко» оказались более сотни компаний, включая кинокомпанию «Олимпик».

Враги называли его безжалостным, жестоким, коварным, с диктаторскими замашками и непомерным самолюбием. Друзья же утверждали, что он воплощенная честность, доброта, сострадание и личное обаяние. Джон, однако, подозревал, что правда где-то посредине и зависит от обстоятельств.

– Я рад, что застал вас всех вместе. Лесситер стоял перед ними с широкой улыбкой и холодными глазами.

– Ну как, вы нашли кого-нибудь на роль Иден?

– Мы все еще ищем, – сдерживая себя, спокойно ответил Джон. – Не нашли, но обязательно найдем.

Он понимал, что такая кандидатура может пока существовать лишь в воображении Чипа Фримена.

– В таком случае у меня для вас хорошая новость, – объявил Лесситер.

– Весьма кстати, – сказал Джон и поднял свой бокал.

– В марте освобождается от съемок Кэтлин Тернер. Ей нравится сценарий. Мы можем подписать с ней контракт...

– На какую роль? – нахмурился Чип.

– Конечно, на главную.

– Она не справится с ролью Иден. – Чип решительно замотал головой. – Для этой роли она не подходит.

– Не подходит! – выдержка изменила Лесситеру. – Мы говорим о Кэтлин Тернер, черт побери!

– Мне все равно, о ней, о царице ли Савской. Она не подходит для этой роли, – упрямо твердил Чип. – Иден – это женщина-загадка, с неразгаданной душой, чувственная и страстная. Для этой роли нужна актриса, которую никто еще не знает, а не та, что уже снялась в десятках фильмов, личная жизнь которой известна всем, вплоть до кулинарных пристрастий ее мужа и прочих семейных тайн.

– Неизвестная? Тебе предлагают знаменитость, а ты готов пригласить сам даже не знаешь кого? – Лесситер был вне себя от гнева и набросился на Джона. – Ты что, не мог популярно растолковать ему, что мы от него хотим?

– Я пытался.

– Значит, плохо пытался. Советую попробовать еще. А пока ты этим будешь заниматься, напомни ему ненароком о судьбе его последних заумных кинолент. – Но прежде, чем уйти, Лесситер, тыча пальцем в Чипа, грозно заявил: – Даю тебе две недели, Фримен. Если ты не найдешь свою Скарлетт О'Хара, я подписываю договор с Тернер.

После этого он повернулся и ушел.

– Он не посмеет, – бормотал красный как рак Чип. – Не имеет права...

– Ты ошибаешься, Чип. Пятьдесят миллионов – это его деньги.

Джон налил себе виски и выпил. Два года назад никто не осмелился бы разговаривать с ним таким тоном или грубо критиковать его режиссера. Сегодня он вынужден терпеть все это. Даже солидная порция виски не смогла помочь ему расслабиться.

Чип, поставив свой бокал на поднос проходящему официанту, поднялся и покинул их. Джон даже не пытался остановить его.

– Черт побери, в этом кинобизнесе никогда не знаешь, чем все кончится, – сказал Нолан и бросил в стакан кубик льда. – Теперь я понимаю, почему в детстве не любил в цирке смотреть на канатоходцев.

– Особенно работающих без сетки, – согласился Джон.

– Точно. – Нолан отпил глоток. – Ну как, пойдем?

– Черта с два. Лесситер хотел, чтобы я присутствовал, пусть потерпит до конца, – решительно заявил Джон.

Нолан довольно хихикнул.

– Молодец, Тревис. Хорошо держишь удар, мне это нравится, – он чокнулся с Джоном. – Ей-Богу, нравится.

Джон улыбнулся и налил себе еще виски.

С удовольствием потягивая его и поглядывая поверх стакана на гостей, он увидел, как она вошла, – белокурая, с медовым отливом грива тяжелых до плеч волос, что-то золотое с вкраплениями жемчуга и хрусталя на шее, белая шелковая блуза и подчеркивающая стройность бедер черная плиссированная юбка-брюки.

Летящей походкой она пересекла террасу, и ее каблучки четко и чисто простучали по гранитным плитам. Она непринужденно взяла бокал с вином с подноса, который держал официант, и быстро, с удивительно естественной грацией повернулась. Джон гадал – чья же это жена или любовница? В сущности, она могла быть еще одной блондинкой, искательницей приключений, без таланта и каких-либо знаний, которые помогли бы ей найти место среди людей, занимающихся своим делом. Вот она остановилась и чмокнула в щеку актера с телевидения, прославившегося своим первым сериалом.

– ... Что ты думаешь об этом, Джон?

– Прости, я не расслышал, что ты сказал? – извинился Джон, повернувшись к Нолану. – Так о чем ты?

– О нашей потенциальной Скарлетт. Посмотри, вот она.

– Которая?

– Блондинка, что только что вошла.

– Разве она актриса?

Джон с пристрастием присматривался к незнакомке, надеясь увидеть заученные позы и жесты, вызывающую манеру говорить, как бы приглашающую не миновать ее взглядом, обратить на нее внимание: вот я какая. Но ничего подобного не было в этой молодой женщине.