Мария Чепурина - Серебряная книга романов о любви для девочек

– Стю, стой! Нельзя его там бросать! – Нюта рванула подругу за куртку. Разогнавшись, они вылетели из леса и замерли на опушке. Как назло, никаких прохожих не было. – Надо что-то делать! Орать, кричать! Он же один, а их – трое!

– Погодь! – Стю вытащила мобильник. – Мы его не бросим… Ну давай, давай! – она прижала телефончик к уху, нетерпеливо пнула ближнее дерево. – Ну, возьми трубку, скорее!

Просьба ее была тут же исполнена.

– Алле! Да, это я! Слушай, все потом! Давай бегом к нам! Да, случилось! На Чука три урода наехали. В Пьяном Садике. Только что! Не знаю. Мы сейчас туда! А что нам смотреть, как его из-за нас… Да, из-за нас! Ладно. Только быстро!

Стю убрала трубу, лихорадочно осмотрелась:

– Анька – ищи! Дубину какую-нибудь! Пока Славян примчится, мы их отвлечем!

Славян жил рядом, в соседнем доме. Оттуда до леса пять минут, если бегом. «Странно, почему Славян? – пролетело в голове у Нюты, пока они шарили по кустам в поисках какой-нибудь палки. – Стю Славяна терпеть не может. Вечно цапаются, как кошка с собакой… Хотя он живет ближе всех. Тут не до симпатий!»

Обратно крались осторожно, перебегая от ствола к стволу. Стю подобрала-таки здоровенный сосновый сук. Нюта ничего в потемках не нашарила, кроме больших еловых шишек. Не кидать же в гоблинов шишками? Она прихватила одну, на всякий случай.

Еще несколько перебежек, и стало видно, что творится на поляне. Тут было почти светло. Девчонки замерли.

Жека прижался спиной к сосне, той самой, куда гоблины загнали их поначалу. На поляне появился третий – противный прыщавый тип. Из носа у него текла кровь, казавшаяся в отблесках фонарей черной.

Трое на одного – это что, по-честному?!

На полянке, похоже, решали этот же вопрос.

– …один на один! – Жека держался молодцом.

– Круто ты попал! Валяй, один на один. Федька, сделай его! – рыжеусый цедил слова лениво, но в них скрывалась угроза. Готовность мгновенно развернуться и ударить. Двое других зашли с боков, беря Жеку в полукольцо. Похоже, вся троица уже не раз применяла этот прием.

– Федька, я ж тебя знаю, – Жека говорил спокойно. – Ты ж наш, хабзайский, с параллельного набора. Тебе че, слабо?

Прыщавый перестал вытирать разбитый нос и прочувственно выматерился. А второй тут же навалился на Жеку, сгреб его за куртку:

– Че мне слабо-то, че слабо? Ты че, ка-азел, совсем офигел?

Жека не стал отпихивать нападавшего или отрывать от себя его руку. Не пытаясь вырваться, он ловко вывернул эту руку вбок и вниз. Не ожидавший такой прыти Федька уткнулся носом в землю.

Победа?

Как бы не так!

Рыжеусый с прыщавым прыгнули с двух сторон одновременно. На мгновение все спуталось. А потом стало видно – Жека валяется на земле, а гоблины пинают его ногами.

Вот тебе и драка один на один!

Нюта растерялась. Доносились глухие удары. Что делать?

Стю бросилась вниз, перехватив сук. Нюта следом.

Они влетели на полянку, как смерч.

Подруга, ни секунды не сомневаясь, треснула рыжеусого поперек спины. Он присел, покачнулся и обернулся к девчонкам, дико матерясь. Стю отпрянула, натолкнулась на неудачливого Федьку, который только-только приподнялся с земли. Жека, пытаясь встать, крикнул:

– Дуры, бегите!

Рыжеусый ткнул Стю в лицо растопыренной ладонью.

Она пушинкой отлетела в сторону.

А Нюта, оставшись один на один с врагом, швырнула в него шишку. И ничего не успела понять. Мелькнуло перед глазами перекошенное лицо, летящий кулак…

Но удара не было.

Жека снизу вцепился рыжеусому в ногу и дернул. Тот упал. Впрочем, тут же упруго перекатился на бок. Вскочил. Прыщавый подлетел к Жеке и коротко ударил ногой в лицо. Нюта, словно в замедленной съемке, увидела, как грязный кроссовок впечатывается в скулу.

И тут на нее снова накатила ненависть, смывающая и растерянность, и страх.

С криком «Гад!» она прыгнула на прыщавого. Резанул запах пота, свежей крови. Пальцы вцепились в горячую влажную кожу. Чужая жесткая рука уперлась ей в подбородок. Нюта, озверев, рванула ее зубами.

Прыщавый, на котором висела Нюта, рухнул. «Может, у меня зубы ядовитые, как у кобры?» – успела подумать она.

И рухнула на прыщавого.

Сверху навалилось еще чье-то тело. Нюта отчаянно брыкалась, пытаясь выбраться, но ее зажало в шевелящемся клубке. Прыщавый вывернулся. Она оказалась в самом низу. Похоже, кто-то прыгал у нее на спине, вернее, на спине того, кто распластался сверху. Казалось, на поляне бушует землетрясение.

Сверху поднажали, совсем расплющив ее по земле. Еловые иголки набились в рот. Нюта, задыхаясь, заскулила, но тут тяжесть внезапно исчезла. Она вдохнула наконец прекрасного свежего воздуха, без запаха пота и крови. Подняла голову.

Стремительные черные тени перемещались вокруг. Доносились удары и короткие вскрики. Нюта с трудом приподнялась. Может быть, там бьют Жеку и Стю? Но тут кто-то схватил ее за шиворот, рывком поставил на ноги. Она развернулась, еще ничего не понимая, готовая бежать, кусаться, орать.

– Анька, ты как? – Это же Жека, замечательный, милый Жека! Живой! Ура! Сбоку из-за черного ствола выскочила Стю. Глаза у нее светились, как у кошки.

– Это Славян! – радостно выдохнула она. – Славян и Бобр! И Миха!

Трещали кусты – враг бежал, в темноте проламываясь напрямик через заросли. Нюта мстительно пожелала им пересчитать лбом все встречные елки. Кровь шумела в ушах. Она не чувствовала боли. Наоборот – неведомая сила бушевала внутри. Хотелось петь, прыгать, кричать, хотелось влезть на волосатую тушу поверженного недруга и проплясать на ней танец победы.

Стю, похоже, обуревали те же чувства.

– Мы их сделали! – хлопнула она Нюту по плечу, раздувая ноздри. – Пусть только сунутся в другой раз! А ты, Жека, просто терминатор!

И, от счастья, повисла у Жеки на шее. Нюта, недолго думая, прыгнула на него с другой стороны. Новоявленный терминатор, не ожидавший такого напора, охнул, покачнулся и тяжело прислонился к стволу.

– Все, Жека, хана тебе! – раздался насмешливый голос из темноты. – Девчонки теперь в объятиях задушат. На похороны хоть пригласи, пока жив.

На поляну спустился жизнерадостный Славян, за ним – Миха с Бобром. Бобр улыбался во весь рот. Он ужасно любил драться. Но так как с ним драться никто не любил, дрался он не так часто, как ему хотелось.

– Верность, храбрость, дружба разрушают все преграды! Ура, ура, ура! – приняв позу Наполеона, торжественно провозгласил Славян. Это были слова из пьесы.

Нюта подумала, что Стю сейчас подберет сосновый сук и треснет его по голове. Так, для профилактики. Чтоб не портил торжественного момента.

Но вместо этого Стю с воплем: «Парни, какие же вы молодцы!» – бросилась его обнимать. Такое вот накатило обнимательное настроение. Славян – не Жека, прыгать вверх не пришлось. Стю даже чмокнула его в щеку от переизбытка чувств.