Натали Фокс - Любовь взаймы

— Но разве была угроза? — Зоя выдернула руку. — Интересно, от кого она исходила, ведь у меня нет недоброжелателей? — Сейчас она мучительно пыталась сообразить, кому понадобилось угрожать ей. Может быть, враги Тео решили, что она его дочь, и попытались шантажировать?

— Дело в том, что твоя персона представляет живейший интерес для многих весьма опасных людей. — Фрэнк выглядел очень серьезным. Голос его звучал мягко и одновременно пугал своей непреклонностью.

Сердце Зои отчаянно забилось.

— Но кто эти люди?

— В данную минуту я вряд ли смогу сказать тебе больше, чем уже сказал. Все, что происходит сейчас, связано с Леонардом Марстоном.

— Тем отцом-призраком, который так и не пожелал увидеть свою дочь? Какая черствость! Теперь-то он и подавно не соберется это сделать.

— Его работа не позволит этого, Зоя. Такой человек не подвержен влиянию эмоций.

И ты такой же! — хотелось крикнуть ей, но она сдержалась, потому что начала кое-что понимать. Сердцем она тосковала о матери, но и себя ей тоже было жалко. Этот Леонард Марстон за всю свою жизнь не сделал попытки обратить свое внимание на ее мать или признать рождение дочери — и все из-за работы. Фрэнк Блейкмор похож на него. В его душе не было места для любви — просто череда женщин для удовлетворения похотливого желания. Ничего больше.

Она обуздала свои эмоции.

— Ты говоришь так, будто знал его. Действительно знал?

— Мы не были друзьями. Леонард Марстон не из тех, кто впускает кого-либо в свою жизнь. Мы встречались несколько раз, но он со всеми держится на расстоянии протянутой руки. Если тебе угодно, твой отец такой холодный, колючий человек…

— Тебе он не понравился?

— Я уважал его.

— Это тоже ответ. Значит, он тебе не понравился, — настаивала Зоя.

— Тео для тебя сделал гораздо больше, чем смог бы сделать Леонард Марстон.

— И что из этого следует? Мне лучше забыть о существовании моего настоящего отца? Ах, как же я должна благодарить Тео за все для меня сделанное! — Она снова выпила бренди, чувствуя ущемлеиность оттого, что ее родной отец лишил ее многого. А если к этому добавить еще и то, что Фрэнк Блейкмор отнял у нее… Зоя с трудом сглотнула. — Я… я не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне сейчас?

— Твой отец и его команда потратили годы, чтобы отследить в Южной Америке наркобаронов. В этом году тяжелая работа благополучно завершилась. Им удалось довести дело до суда, на котором твой отец выступил главным свидетелем. Это был громкий процесс.

Зоя вдруг почувствовала, что задыхается. Она поспешно вышла на балкон и опустилась в плетеное кресло. Фрэнк присоединился к ней, захватив с собой бренди. Он сел напротив, а бутылку поставил на разделяющий их столик со стеклянной крышкой.

— Я понимаю, Зоя, как тяжело тебе это слышать, и, вероятно, сейчас тебе понятно мое негодование на Тео и твою мать. Не мое дело рассказывать тебе об отце, но… понимаешь, в таких обстоятельствах я могу и их понять. Ведь они любят тебя…

— Ровно настолько, чтобы скрывать от меня правду. — Она исторгла прерывистый глубокий вздох, растворившийся в теплом, напоенном ароматами ночном воздухе — Ты, нрав. Им бы следовало вернуться сюда. — Зоя нахмурилась. — Но есть нечто большее во всем этом, не так ли? — Она вскинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

Он утвердительно кивнул.

— Да, есть… но если ты к этому морально не готова…

— Я готова. Все это связано с поездкой на остров, да?

Фрэнк откинулся на спинку кресла и перекатывал в ладонях стакан с бренди.

— Мир торговцев наркотиками злобен, жесток и имеет разветвленную сеть. Работа твоего отца была опасной, поэтому ты, быть может, простишь его за то, что он, стремясь оградить тебя от опасностей, не хотел признать официально, что ты его дочь. Это делалось для твоего же блага, но даже предпринятые предосторожности оказались недостаточны в конце концов.

Сердце Зои учащенно забилось.

— Я не понимаю… — Она покачала головой.

— Наркодельцы пытались заставить замолчать твоего отца до начала процесса, хотели подобраться к нему лично, но он хорошо защищен. Однако месяц назад, несмотря на усиленную охрану, его офис в Лиме был взломан. — Фрэнк многозначительно посмотрел в глубину золотистого бренди, будто опасаясь, что эта божественная влага испарится, а вместе с ней испарятся и слова, которые он собирался сказать.

Зоя почувствовала напряжение и, чтобы разрядить обстановку, проговорила с нежностью:

— Фрэнк, продолжай. Я должна все знать. Он оторвал взгляд от стакана и взглянул на нее так тоскливо, что ей захотелось броситься к нему, обнять его и утешить.

Он глубоко вздохнул и посмотрел в сторону.

— В квартире твоего отца они обнаружили фото ребенка. Твою фотографию, Зоя. Много-много лет назад твоя мать послала ему этот снимок, может быть предпринимая еще одну попытку, чтобы вернуть его. Он хранил эту фотографию, но не при себе — это было слишком рискованно, — а в квартире. Только это и было нужно наркобаронам; они сразу догадались, что ребенок для него значит очень многое. Они поставили целью найти тебя.

У Зои перехватило дыхание, горло воспалилось, но у нее достало сил, чтобы побудить его продолжать рассказ.

— Значит, преследование касалось меня? — с испугом спросила она. Фрэнк кивнул.

— Твой отец подключил силы безопасности, лишь только обнаружил исчезновение фотографии. Один из телохранителей, мой старый друг, с которым я работал на Ближнем Востоке, немедленно связал меня с Тео. Обо всем остальном ты прекрасно знаешь.

— Значит, за мной охотились? — прерывисто выдохнула Зоя. — Значит, это я была в опасности, а не ты? О Господи! — Она раскачивалась, обхватив руками голову.

Фрэнк подошел к ней, присел, заглянул в лицо.

— Прости меня, милая, прости, что приходится говорить обо всем этом.

Зоя схватила его руки — не для того, чтобы оттолкнуть, но чтобы заручиться его поддержкой. Ее силы были на исходе.

— Тео… не отпускал меня от себя весь этот год… Наверное, он знал, что что-то случится. Я… я чувствовала себя точно преступница.

— Он всегда пытался охранять, оберегать тебя, так как знал, кто был твой отец. Вряд ли он предчувствовал то, что должно было случиться, но вероятность того, что так все может обернуться, не исключал. Он обеспечил безопасность и твоей матери, и тебе, потому что любит вас обеих. Гераклия сделала большую ошибку, а Тео, насколько был в силах, помогал ее исправить.

, Воцарилось молчание, в продолжение которого Зоя переваривала услышанное. Наконец она заговорила:

— Значит, моя мать совершила еще одну ошибку… послав фотографию моему отцу. — О Господи, ее бедная мать даже не подозревала, какому риску подвергала свою дочь. Неудивительно, что ее здесь нет: как она может посмотреть ей в глаза?!