Клаудиа Кроуфорд - Тайны семейного альбома

У Даниэлы уже собралась довольно большая стопка факсов, ей поступило тридцать семь телефонных звонков, в основном от друзей и знакомых, поздравлявших Рейчел, несколько звонков от просителей и один от Тины Браун, предлагавшей вместе пообедать и побеседовать для интервью.

– Она спросила меня, что я знаю о вашей связи с Рудольфом Валентино!

– О Господи! – отмахнулась Рейчел.

– Но миссис Салинко, это правда?

Удивительно, до чего легковерными бывают люди. Почти двадцать лет назад одна назойливая журналистка добилась встречи с ней, чтобы поговорить о благотворительности, а когда получила нужные сведения, принялась выпытывать подробности о ее нашумевших любовных связях. Упомянув о встречах с Джорджем Гершвином, Кларком Гейблом и Гарри Трумэном, Рейчел застенчиво вздохнула: «Но Валентино… – вот о ком я думала днем и ночью».

И попала в цель. История ее тайной любви не только появилась на страницах скандальных хроник, но и оказалась «подшитой в дело». Еще одно доказательство того, что сколь бы сомнительным ни был рассказ, стоит ему появиться в печати, как он тут же ложится вместе с реальными событиями в фундамент мифической биографии и воспринимается как неопровержимый факт.

– Нет, Даниэла. Это неправда. Руди и я никогда не были любовниками…

– В самом деле?

Разочарование, промелькнувшее на лице секретарши, вынудило ее прибавить:

– Но он учил меня танцевать танго!

– Неужели? Как в фильме «Кровь и песок»? О Боже! Я и представления не имела!

– Только, ради Бога, Даниэла, давай договоримся: я никогда не встречала Рудольфо Валентино. Запомнила? А теперь успокойся и позвони Тине Браун. Извинись перед ней за то, что я не смогла подойти к телефону. Объясни, что я встречаюсь с Блисс и позвоню ей завтра.

Надо тщательно продумать, как повести беседу с Тиной Браун. Рейчел восхищали интервью, которые публиковались в «Вэнити фэя», но… они обладали иногда особенностями и больно били доверчивого рассказчика. А в «альбоме» Рейчел было много и своих и семейных тайн, о которых она предпочла бы промолчать. Если только газетная ищейка возьмет след, она непременно докопается до чего-нибудь.

Разговор с журналисткой надо выстроить таким образом, чтобы та написала только о Джесси и о ее фотографиях Блисс. Рейчел надо выступить в роли эдакого патриарха семьи, который гордится успехами внучки. И если только ей зададут прямой вопрос, она признается, что фотоаппарат, с которого началось увлечение и карьера Джесси, подарила она. Но самое главное для нее – это Блисс.

– Угадай, кто зде-е-е-есь? – предмет ее размышлений материализовался, распространяя запах гардений.

Увидев правнучку, Рейчел расслабилась. Как воин, который привык к постоянной боевой готовности, она была совершенно безоружна перед проявлением беззащитности и подлинной доброты.

– Гардении! Благодарю, дорогая. Ты всегда помнишь о том, что я люблю.

– Они от бабушки.

Ханна тоже знала, что именно эти цветы любила Рейчел.

– Но ведь принесла их ты. А кто обнимет меня?

За месяц с последней их встречи Блисс еще больше повзрослела. И когда они обнялись, Рейчел почувствовала ее упругую грудь. Другие девочки выглядят такими неуклюжими в зимней одежде, но только не Блисс.

– Позволь мне взглянуть на тебя, дорогая.

В День Благодарения Блисс встретила ее в поношенных брюках-гатре для верховой езды, клетчатой фланелевой рубашке навыпуск, которая доходила чуть ли не до колен, и в кожаной жилетке. Блисс переделала ее из мужской куртки, обнаруженной среди старья, сваленного в гараже.

В этот раз, отступив назад, чтобы дать возможность рассмотреть себя, она явила взгляду Рейчел некую озорную импровизацию, сочетание различных фактур и различных цветов, где не сразу можно было отделить целое от деталей, – модель, от которой перехватывало дыхание. На ней были широкие, не по размеру джинсы с прорезанными на коленях дырами, сквозь которые проглядывали вишневого цвета колготки. Обувь была не менее экстравагантна – галоши, хлопавшие при каждом шаге. Рубашка завязывалась узлом на талии. А поверх нее – прозрачный кружевной жакет, переделанный из… страшно сказать! – старой кружевной салфетки. Браслеты – точно такие, которые носила молодежь, – из изогнутых ложек, обвитых пестрыми жгутами из оберток от жевательных резинок и расписанных лаком для ногтей. На шее – нечто вроде боа и последний писк моды у подростков – пара помпончиков, изготовленных из шнурков. Общее впечатление завершали значки с цитатами из песен рок-музыкантов и высказываний политических деятелей.

На голову Блисс водрузила шляпу, повязанную сверху ситцевым платком в горошек. А на полях шляпы лежали разбросанные пластмассовые вишни. Одна гроздь свешивалась прямо над левым глазом Блисс, придавая ей вид беспутного ангела.

Когда Блисс обняла Рейчел, кружевной жакет распахнулся, и Рейчел увидела, что сползшие с бедер девочки джинсы открыли живот с маленьким пупком. Если бы это был кто-нибудь другой, Рейчел пришла бы в негодование. Но тут она только рассмеялась.

– Ты считаешь, что это… уж… слишком? – неуверенно спросила ее Блисс.

– Ты выглядишь чудесно, совершенно чудесно.

Ничего из того, что делала Блисс, не могло быть «слишком». У нее какая-то божественная способность делать все как надо.

– Скажи, тетя Джесси прислала мне фотографии?

– Ммм… Дело в том, что… – Блисс помедлила, не зная, стоит ли продолжать.

– Дело в том, что? – подхватила Рейчел.

– Ба, я рассказала о Бальмане, о всех, кто уговаривает тебя позволить мне попробовать себя в моделировании, и она ответила…

– Она ответила…

– … что ты никогда не показывала ей коллекцию. И еще она сказала, что ей кажется, из этого мог бы получиться чудесный альбом.

Быть может, Рейчел и в самом деле ошибалась насчет Джесси, считая, что ей и Ханне собирание старой одежды представляется напрасной тратой времени и пространства. Она знала, что говорят люди за ее спиной, но не обращала на это ни малейшего внимания. Пластическая операция? Не ваше дело. Молодой любовник? Никого это не касается. Ночные танцы в Розеланде? Виновата! Поехала на рыбный рынок в Фултон, когда идет лов свежих омаров?! Но как они себе представляют, лучше, если бы она пошла пешком? Пусть болтают что хотят. Ее это не задевает. За исключением того, что касается коллекции одежды. Одежда – это ее автобиография, целые главы ее жизни, которые показывают, откуда она пришла и чего она достигла. Путешествие по жизни женщины с помощью платяного шкафа. Может ли из этого получиться чудесный фотоальбом? Кажется, Джесси изменилась к лучшему после того, как в ее жизни появился Клиффорд, решила Рейчел. Тогда чего же она выжидает?