Кэтти Эмерсон - Отброшенная в прошлое

Лорен ушла, но карандашный рисунок остался у нее перед глазами. Придя домой, она тут же открыла каталог и принялась изучать фигуру служанки, пока у нее не зарябило в глазах. Она не была уверена, следует ли им отбросить версию совпадения. Если Адам не скопировал портрет, тогда было ли это доказательством тому, что предполагала Сандра в Нью-Йорке? Была ли Джейн одним из прообразов Лорен? Если так, подтверждало ли это теорию, что она и Джейн — две инкарнации одной души? Возродилась ли Джейн как Лорен?

Поморщившись, Лорен отложила, наконец, каталог в сторону и прошла в свою мастерскую, чтобы заняться делом, которым она долго пренебрегала. Все, что касалось ее прошлой жизни, с каждым днем становилось все более сложным и запутанным.

Разъяснится ли что-нибудь после визита к Мэри-Ли Марли или это создаст только дополнительные трудности?

Опасения Адама совершенно не оправдались. Если бы он не знал истинной цели этого сборища и если бы во фруктовом пунше присутствовал алкоголь, он смог бы поверить, что находится на обыкновенной коктейльной вечеринке. Вообще-то атмосфера здесь сильно походила на ту, что царила на одной из последних вечеринок, где он был. Тогда он тоже чувствовал себя не в своей тарелке.

Тот прием устраивался президентом Мэнского университета в Ламбертоне, и Адам был одним из пяти главных гостей к большому неудовольствию остальных четырех. Собрались, чтобы отметить новые публикации сотрудников университета. Книга Адама Райдера — «Система поощрений и наказаний для небольшой тюрьмы» — была выставлена наряду с солидными монографиями трех докторов философии и последним сборником стихов декана филологического факультета.

— Интересный декор, — шепнула Лорен.

Он что-то пробурчал в ответ. Интересный — не то слово. Вызывающий, возможно. Футуристический? Совсем непригодный для нормальной жизни, в этом он был уверен.

В огромной гостиной почти отсутствовала обычная мебель. Стоявшие там остроугольные предметы были либо черного, либо белого цвета, а столы — из стекла. Стены были также выкрашены белой краской, в одной из них был камин. В нем весело горел огонь, и Адам с Лорен, остановившиеся неподалеку, наслаждались теплом и запахом яблоневых поленьев. Над камином висела несуразно огромная акварель с изображением замка, все же каким-то образом подходившая к обстановке.

Сама Мэри-Ли Марли прогуливалась среди приглашенных ею гостей, излучая обаяние и демонстрируя свою начитанность. Она была с виду серенькой мышкой, такой невзрачной, что при иных обстоятельствах просто осталась бы незамеченной, Даже сейчас она почти не выделялась в толпе. На ней был черный брючный костюм из какой-то модной ткани и кружевная блузка, Удлиненный пиджак слегка скрадывал ее нормальную для среднего возраста полноту. Единственным украшением служил маленький кристалл на цепочке.

Глаза Адама сузились, когда она подошла к нему. Скептик-полицейский снова стал одерживать в нем верх. Перед визитом он успел проверить все, что было известно о Марли властям. Информация Лорен была достаточно точной. Она никогда не брала денег с тех, кто просил ее совета. Она не рекламировала свои услуги и не использовала свои способности для извлечения выгоды. По крайней мере об этом ничего не было известно местной полиции. Дэн сказал Адаму, что Мэри-Ли Марли делится своим даром исключительно по доброте душевной.

Адаму верилось в это с трудом, как и в то, что она вообще обладает каким-либо необыкновенным талантом. Любая психофизическая связь с отдаленным прошлым людей была, по его мнению, надувательством.

Мэри-Ли остановилась в нескольких шагах от Лорен, чтобы взглянуть на акварельный замок, который все еще изучала гостья.

— Красивая вещица, — произнесла хозяйка.

— Да, действительно, — вежливо согласилась Лорен. — Мне бы хотелось повесить ее уменьшенную копию у себя в гостиной.

— Художница живет совсем близко, в Окленде. Я буду рада дать вам ее имя и адрес..

— Вы получаете комиссионные, если мы купим что-нибудь у нее? — ляпнул Адам.

— Адам!

— Ваш муж очень подозрительный человек, Лорен Райдер.

— Вы разглядели это в своем кристалле? — не унимался Адам.

Лорен ткнула его под ребра, покраснев от смущения за его слишком саркастические замечания хозяйке вечера.

— Адам, ты же обещал.

— Извини.

Ради нее он поклялся перестать пререкаться с Мэри-Ли Марли, но продолжал относиться ко всему с молчаливым скептицизмом. Зато у Лорен было веры на двоих.

— Его слова не ранят меня, — заверила Лорен Мэри-Ли. — Я привыкла к недоверию. Отвечая на ваш вопрос, мистер Райдер, хочу сказать, что я не получаю ничего, кроме самоудовлетворения, от оказываемой помощи. Кроме того, я всегда советую людям смотреть пьесы в театре Монмаута, а в прошлом даже рекомендовала работу вашей жены одному клиенту, который интересовался текстильным дизайном.

Прежде чем Адам успел извиниться во второй раз, Мэри-Ли Марли утратила к нему всякий интерес. Она полностью сосредоточилась на Лорен. Ее рука повисла на мгновенье в воздухе и опустилась на плечо Лорен. Никакого другого физического контакта Мэри-Ли не требовалось. Глаза ее закрылись и тут же открылись снова. Она улыбнулась.

— В чем дело? — спросила Лорен. — Вы что-то чувствуете во мне?

— Я вижу долгий путь вашей кармы. Очень долгий. Самое дальнее, что я могу видеть.

— Боже!

— Рим, еще до рождества Христова. Вы были прачкой, — она сморщила нос. — Жуткая работа в то время. Они стирали в моче, знаете ли. Держали ее в огромных бочках.

Адам намерился вмешаться, но Лорен заговорила первой.

— Возможно, вы правы, — смущенное выражение появилось на ее лице, а голос стал глуше. — Я помню, что мы отмывали пятна и грязь с помощью порошка, сделанного из бычьей желчи, яичного белка, жженых квасцов, соли, фиалкового корня и мыла.

— Как интересно, — пробормотала Мэри-Ли. — Пожалуйста, продолжайте.

С обращенным вдаль взглядом Лорен подчинилась.

— Хотя вы ошибаетесь. Я не помню себя прачкой. Я вообще почти не занималась стиркой.

— Вы говорите не о Риме? Голос Лорен был таким же сонным, как и выражение ее лица.

— Конечно, нет. Это было в Морвелл-холле, и теперь я помню, там была одна потерявшая цвет простыня, которую нам поручили отбелить. Ее замочили с субботы до понедельника в густом зеленом настое овечьего помета в воде.

Адам поморщился и с трудом сдержался. Взгляд, брошенный им на Мэри-Ли Марли, показал, что та была всерьез поглощена беседой.

— Овечий помет! — воскликнула она восторженно. — Только подумайте.

— Годится только летний помет, — продолжала Лорен. — С понедельника до среды простыню надо было периодически мыть в пруду. В среду ее отбивали и оставляли мокнуть до четверга, а после высушивали.