Кэрол Мортимер - Нежданная любовь

— Надень желтое платье, — крикнула ей из ванной Бетони и тихо добавила:

— Которое любил папа.

Рука Кассандры вздрогнула и непроизвольно потянулась к золотому платью. Чарльз всегда говорил, что в ее глазах вспыхивают золотистые искорки, и потому оно ей так идет. На миг ей даже показалось, что эти слова произнесла не Бетони, а Чарльз.

— Да, надень это — золотое, — повторил насмешливый голос. — В нем ты будешь похожа на жрицу.

Чарльз никогда не разговаривал с ней с таким пренебрежением. Кассандра изумленно обернулась. Стоящий в дверном проеме человек вовсе не был похож на ее мужа.

Джонас Хантер! Младший сводный брат Чарльза, родившийся от второго брака их отца. Чарльз и Джонас — разные как день и ночь, как свет и тень. Для нее было совершенно ясно — кто есть кто!

Кассандра медленно повернулась. Несмотря на внушительный рост, Джонас умел ходить неслышно, как кошка, и его внезапное появление могло испугать кого угодно. Вот и сейчас, не услышав, как он вошел в комнату, она рассердилась. Но не успела возмутиться его бесцеремонным вторжением.

— Меня впустила миссис Хамфрис, — произнес он надменно, растягивая по обыкновению слова. — Она сказала, что Бетони в ванной. Зазвонил телефон, и я поднялся сюда сам.

Этот человек делал только то, что хочется ему, ни с кем не считаясь. Однако она не позволит ему разгуливать по ее дому, как по своему собственному. Здесь они с Чарльзом прожили пять лет. Джонас и так получил слишком много после его смерти.

Ее глаза сверкнули.

— Вы!..

— Дядя Джонас! Дядя Джонас! — С радостным воплем Бетони выскочила из ванной и бросилась к Джонасу, забыв, что за такое поведение ей потом влетит от Кассандры. — Это ты!

Джонас подхватил девочку на руки, не обращая внимания на стекавшую с нее воду и мыльную пену. Судя по костюму, он пришел сюда прямо из конторы.

— Ах, баловница, — рассмеялся он, пряча лицо в мокрые волосы Бетони.

Кассандра смотрела на них со смешанным чувством. Она восхищалась легкостью, с какой Джонас сбрасывал сдержанность и цинизм, когда видел Бетони. Она обижалась и негодовала, наблюдая их искреннюю привязанность друг к другу, возникшую при первой же встрече. Но ее и радовало, что у Бетони есть хоть какое-то мужское общество. Ведь большую часть своего времени девочке приходилось проводить с женщинами: с Кассандрой, с тетей и бабушкой, с экономкой Джин Хамфрис. Даже преподавателем в школе, куда Бетони начала ходить в сентябре [1], была вежливая дама средних лет. В то же время Кассандра сожалела, что ее дочь выбрала для поклонения такого человека. А Бетони ему именно поклонялась!

Кассандре было больно видеть дочь на руках у Джонаса. Она вышла и вернулась с купальным полотенцем в руках. Стараясь избежать пристального взгляда Джонаса, что, разумеется, вызвало у него усмешку, Кассандра завернула Бетони в полотенце.

— Вы испортите свой костюм. — Она, как всегда, попробовала занять оборонительную позицию. За последние месяцы он ни разу не попытался стать хоть чуть-чуть добрее к ней.

— Я всегда могу купить себе новый, — насмешливо произнес Джонас, — а объятия этой молодой леди бесценны.

Просто удивительно, как этому человеку удавалось все повернуть. Он оказывался прав даже тогда, когда она задевала, как ей казалось, его слабые места. Но, честно говоря, сейчас Кассандра совершенно не думала о его шикарном костюме. Она просто хотела напомнить о своем присутствии и прекратить их игру. Она терпеть не могла его смех, когда он возился с Бетони. И хотя прекрасно понимала, что не права, ничего не могла с собой поделать. Кассандра с ужасом наблюдала, как он заменял Чарльза в жизни ее дочери. Понимал ли это сам Джонас?

С самого раннего детства Джонас был в семье белой вороной. Когда Кассандра познакомилась с Чарльзом, их отец, Питер Хантер, был уже давно разведен с матерью Джонаса: это произошло, когда его младший сын был совсем маленьким. Джонас прожил в Америке много лет, не пытаясь встретиться ни с Чарльзом, ни со своим отцом. Он не захотел присутствовать на свадьбе брата, хотя Чарльз написал ему, что он будет для них самым дорогим гостем. Но может быть поэтому он посчитает неудобным играть такую важную роль на свадьбе Джой?

— Вы согласны? — услышала она, подняв глаза. Джонас пристально смотрел на нее сверху вниз.

— Объятия Бетони бесценны, — напомнил он, по-прежнему держа девочку на руках.

— Да-да, — смутилась Кассандра. Она взяла Бетони и поставила ее на ковер.

— Вам пора одеваться, леди, иначе вы простудитесь, — с улыбкой сказала она расстроенной девочке. — Я… О! Джин! — Она с облегчением заметила в дверях экономку.

— Я хотела подняться к вам и сообщить о приходе мистера Хантера, но в это время зазвонил телефон. — Взглядом Джин просила прощения за то, что допустила столь бесцеремонное вторжение мужчины. Будь они вдвоем, Кассандра успокоила бы пожилую женщину. Ведь не пускать сюда Джонаса — все равно, что пытаться остановить танк, хотя в случае надобности Джин попыталась бы сделать и это.

Джин Хамфрис было за шестьдесят. Она никогда не выходила замуж, а приставке «миссис» перед своим именем была обязана профессии. До женитьбы Чарльза все заботы по дому лежали на ее плечах. Чарльз уже привык вести беззаботную холостяцкую жизнь и, казалось, не отважится что-либо менять в свои сорок два года. Тем не менее он женился на Кассандре. Появление в доме новой двадцатилетней хозяйки расстроило пожилую женщину. Кассандра ее не осуждала, наоборот, старалась, особенно поначалу, не мешать, не менять заведенного в доме порядка.

Чарльз очень не любил, когда нарушалась его обычно спокойная жизнь. Иногда Кассандра его дразнила, что, мол, поэтому он и не хотел жениться. Он же считал причиной большую разницу в возрасте, отчего их совместная жизнь не может быть долгой. Но Кассандра была уверена, у них обязательно родится дочь, и сколько бы времени им ни было отпущено, эти годы станут самыми счастливыми для них обоих. Слава Богу, любовь Чарльза оказалась достаточно сильной. И пусть их женитьба была поступком безрассудным, а в чем-то даже безответственным, все получилось именно так, как говорила Кассандра.

Хотя в первые месяцы после свадьбы Джин Хамфрис совершенно не признавала Кассандру, все изменилось после рождения Бетони. Джин была без ума от маленькой девочки с самого первого дня и всегда относилась к ней как к собственной внучке. За месяцы, прошедшие после смерти Чарльза, Джин и для Кассандры стала больше чем другом. По сути, она заменила ей мать, которая не могла или не хотела поддерживать дочь, в чем та очень нуждалась.

— Джонас решил подняться к вам и посмотреть, как купается Бетони, — смущенно продолжала Джин.