Дженис Хадсон - Слишком много сюрпризов

Господи! Он уже успел забыть, как это больно, когда тебя подстрелят!

Прислонившись к огромному мусорному баку рядом с магазином, Трейс Янгблад прикидывал, сумеет ли он добраться до стоящей в нескольких ярдах телефонной будки. Только бы не истечь по пути кровью!

Одежда Трейса, промокшая во время грозы, наконец высохла, но он все равно никак не мог согреться. Его рубашка и пиджак пропитались кровью, а зубы стучали так громко, что их, казалось, было слышно на соседней улице.

Но самым удивительным было то, что Трейсу до сих пор удалось остаться в живых. Рэкли и Мендес вполне могли найти его, пока он лежал без сознания в лесу. С тех пор, как ситуация вышла из-под контроля, прошло никак не меньше двух часов. Трейс потерял сознание, когда было еще светло, а сейчас давно уже стемнело.

Больше всего Трейсу хотелось опуститься на землю и отдохнуть. Хотя бы минутку. От силы две. Но он понимал – если расслабится, то рухнет и больше не встанет. Трейс напряг колени, чтобы не сползать по стенке мусорного бака. Может, попробовать хотя бы закрыть ненадолго глаза?

Нет. Нельзя. Слишком много образов, один ужаснее другого, подстерегают его в темноте. Направленные на него пистолеты. Дуло собственного револьвера триста пятьдесят седьмого калибра. Кровь. Боль. Предательство. Мертвые, пустые глаза Ингрэма и безумные, полные ярости – Рэкли.

Нет. Не смей расслабляться, парень. Не проигрывай снова эту сцену.

У него вдруг помутилось в глазах. Трейс быстро заморгал, стараясь не потерять сознание. Среди отчаянного биения собственного сердца и кваканья лягушек, доносящегося из леса, он услышал вдруг тихую музыку и почему-то подумал об ангелах.

А в следующее мгновение с дороги на стоянку свернул обшарпанный фургон «Додж». За рулем сидела женщина – Трейс ясно видел ее через открытое окно кабины. Из радио в машине доносились печальные звуки песни «Испанские ангелы».

Трейс никогда бы не подумал, что может так обрадоваться голосу Вилли Нельсона. «Нет уж, – подумал он. – Никакой такой хор ангелов не будет отпевать Трейса Янгблада. По крайней мере сегодня. И вообще в ближайшее время. Сначала он должен кое с кем рассчитаться».

Трейс отступил в тень мусорного бака. Не стоит пугать раньше времени мирных обывателей.

Прежде чем женщина в фургоне успела выключить мотор, на стоянку въехал черно-белый автомобиль местной полиции. Янгблад вздохнул с облегчением. Вот она помощь! Так близко. Надо только собраться с силами, добрести до машины и показать свой полицейский значок.

Трейс стал шарить по карманам в поисках значка. Его била крупная дрожь. Словно где-то вдалеке он слышал, как местный заместитель шерифа поприветствовал женщину в фургоне. Та сказала в ответ что-то по поводу радио. И только теперь Трейс обратил внимание, что перестали наконец-то передавать эту чертову музыку кантри.

Сжав кожаный футлярчик полицейского значка, он невольно прислушался к голосу диктора:

– … вооружен и очень опасен. Мы повторяем сообщение о том, что Бюро расследований штата Оклахома выдало ордер на арест агента Трейса Янгблада, подозреваемого в убийстве своего коллеги из специального подразделения по борьбе с распространением наркотиков. Агент Федеральной службы Тимоти Ингрэм был найден мертвым на месте преступления. Начальник подозреваемого, агент Дэниел Рэкли, присутствовал при убийстве и видел все собственными глазами. Предполагают, что Рэкли и Ингрэм застали Янгблада за покупкой наркотиков у одного из подследственных, делом которого они занимались. Преступление произошло в сельской части округа Линкольн, преступник вооружен и очень опасен. Каждый, располагающий информацией…

Кровь застучала в висках Трейса, заглушая звуки радио. Сжав зубы, он выругался про себя. Черт бы побрал этого лживого сукина сына!

Трейс медленно разжал руку, стиснувшую полицейский значок, и опять спрятался в тени мусорного бака. Мысли путались в поисках решения. Ясно было только одно – теперь он должен скрываться. Надо найти безопасное место, выяснить, насколько серьезно он ранен, и, успокоившись, придумать выход из создавшегося положения.

Итак, он объявлен в розыск. Ты была права, мама, лучше бы я стал дантистом.

Пора выбираться отсюда и искать укромное местечко, где можно было бы спокойно все обдумать. Кто еще из Агентства замешан во всем этом? Остался ли хоть один человек, которому можно доверять?

… подозревается в убийстве…

Нет. Доверять нельзя никому. Даже своему напарнику. По крайней мере пока.

Женщина выключила наконец радио, заглушила мотор и направилась вместе с полицейским к задней двери фургона. Коп открыл дверь, заглянул внутрь, затем попятился, размахивая руками и хохоча. Они с женщиной вошли в магазин.

Задняя дверь фургона осталась открытой.

Загремел гром. Надвигалась еще одна гроза. Налетевший порыв ветра вызвал дрожь, словно по спине Трейса пробежали холодными как лед пальцами. Надо найти убежище, иначе ему крышка. Трейс оттолкнулся от стенки бака.

Пригнувшись, он попытался перебежать через стоянку, но смог лишь пройти, пошатываясь. Господи! Сколько же крови он потерял? Трейс чувствовал себя слабым, точно дитя.

Внутри фургона было два сиденья, остальная часть кузова, покрытого выцветшей пушистой подстилкой, имитирующей дерн, оставалась пустой.

Прямо за сиденьем водителя лежал свернутый кусок синего брезента, от которого пахло рыбьими потрохами. Наплевать, чем от него будет вонять – главное, есть, чем прикрыться. Трейс заполз под брезент и накрылся с головой.

О, Господи! Ложась, он растревожил рану, находившуюся прямо над ремнем. Подавив стон, Трейс прижал рукой брезент, чтобы его совсем не было видно.

Голоса. Женщина и полицейский вышли из магазина и теперь разговаривали рядом с фургоном.

– Давай же, Лилиан, решайся, – говорил полицейский. – Я сменяюсь через час.

– Вот и прекрасно. Уверена, Сью-Эллен и дети будут очень рады твоему возвращению.

– Любишь ты все испортить!

– Ах ты, негодяй. Да если бы хоть одна женщина согласилась на твои глупые предложения, ты бы так быстро помчался прочь, что ее только ветром бы обдало.

Полицейский усмехнулся. – Я не так прост, как ты думаешь.

– Дэвид, Дэвид, да это проще простого, – судя по голосу, женщина едва сдерживала смех. – Ты души не чаешь в жене и детишках, и все прекрасно это знают.

Глубоко вздохнув, полицейский снова усмехнулся.

– Признаюсь. Виновен. Тебе лучше отправляться домой, пока не началась гроза. Говорят, будет град.

– Считай, что я уже в пути. – Женщина открыла дверцу и села за руль. – Ой! – воскликнула она. – Я забыла закрыть заднюю дверь.