Джилли Купер - Октавия

— Это тебе, — произнесла она, заключая меня в медвежьи объятия. — Ты единственная из моих подруг, кто не нуждается в диете. Господи! Да ты просто неотразима в этом синем платье!

Я не могла сказать того же о ней. На ней было ярко-красное платье, которое ужасно смотрелось при ее пылающем лице.

Мы пошли в гостиную. Я разлила крепкие напитки.

— Иметь такую квартиру — просто мечта, — Гасси плюхнулась на софу.

— Не могу дождаться пятницы, чтобы уехать из Лондона, — сказала я.

— Я тоже, — ответила Гасси, уплетая орехи, словно умирающая с голоду белка. — У меня в офисе, как в печке. Да, между прочим, Гарэт едет. Поддался на мои уговоры, услышав, какая ты неотразимая.

— Он будет горько разочарован, — сказала я, бросив искоса взгляд на Джереми.

— Сомневаюсь, — заметил он.

Под его пристальным взглядом я опустила глаза в притворном смущении.

«Боже, — подумала я, — кажется, начинает срабатывать».

Я села на софу, вытянув длинные загорелые ноги. Джереми исподтишка воззрился на них. Я не могла его осуждать. Это было куда приятней, чем созерцать толстые тумбы, которые демонстрировала Гасси в своей задравшейся юбке.

— Гарэт приглашает нас после ужина зайти к нему выпить. Он говорит, что не может ждать до пятницы.

— Он тебе нравится? — обратилась я к Джереми, как будто только его мнение имело значение.

— Да, конечно. Он один из моих самых давнишних друзей. Мы учились вместе в Оксфорде. Поскольку его отец был шахтером из Уэльса, Гарэт получал огромную стипендию. Он закончил раньше.

— У него острый ум, но не академического склада. Единственное его призвание — делать деньги, и при том, в большом количестве. Он владелец компании, на которого работают тысячи строителей, возводя небоскребы. Один из самых энергичных людей, которых я встречала, — добавила Гасси.

— Наверное, он давит на всех, — прокомментировала я, подливая Джереми.

— Да не особенно, — сказал Джереми. — Время от времени хочется поубавить его пыл, но во всем остальном он отличный малый.

— А ему не будет скучно на яхте?

— Только не в твоем присутствии. Он любит женщин.

— И у него хватает на это времени?

— О, да, — произнесла Гасси. — Он очень интересный. С ним чувствуешь себя женщиной.

Ужин удался. Ресторан «Луиджи» постарался на славу. И Джереми, и Гасси остались очень довольными.

К кофе я открыла коробку конфет — подарок Гасси.

— О, не следовало бы, — запротестовала она, запустив руку в середину, мы же купили это для тебя.

Наступил момент нанесения главного удара. Повернувшись к Джереми, я сказала:

— Ты ни разу не упомянул о том, что ты тот самый Джереми Уэст. Ты же был моим божеством не помню с каких пор. У меня есть все твои книги.

До чего же он мил, когда краснеет!

— Ты действительно их читала?

— Конечно. Большинство твоих стихов я знаю наизусть. А одно — о вокзале Виктории — больше всего люблю читать на сон грядущий. — Я продекламировала несколько строк.

После этого он уже себя не контролировал. Для него не существовало ничего, кроме моего шепота. Я гипнотизировала его взглядом, слишком поглощенная этим занятием, чтобы прислушиваться к тому, что говорил он. Из этого состояния его вывела Гасси, когда расправилась с конфетами.

— Дорогой, мы собирались к Гарэту, а уже одиннадцатый час.

Он был теперь само раскаяние.

— Прости, милая. Когда я сажусь на своего любимого конька, меня остановить — все равно, что пересечь оживленную улицу в разгар движения. Так редко встретишь человека, который тебя понимает.

— Не то, что я, — беззлобно заметила Гасси. — Давайте быстро все вымоем.

— Ни в коем случае, — твердо заявила я.

Не хватало еще, чтобы она обнаружила на кухне фирменные пакеты «Луиджи».

— Ну, ладно, если ты настаиваешь. Могу я воспользоваться туалетом?

Джереми и я вернулись в гостиную.

— Вот твои книги, — сказала я, показывая на книги, стоящие на одной из книжных полок. Я заблаговременно сняла с них суперобложки и придала им слегка зачитанный вид.

Он секунду смотрел на меня.

— Знаешь, ты совершенно непредсказуемая.

— Разве?

— Да. Увидев тебя впервые на прошлой неделе, я подумал, что ты из тех ослепительных красавиц, которые не способны ни на что, кроме как неотразимо выглядеть. А теперь я вижу, что ты умеешь создавать уют, божественно готовишь и, кажется, разбираешься в литературе лучше, чем любая из женщин, которых я когда-либо встречал.

— Стараюсь, — ответила я. — У тебя есть сигареты?

— Конечно.

Он дал мне закурить.

— Гасси настойчиво хочет свести меня с этим Гарэтом.

— Гасси — романтик. Ей хочется, чтобы все вокруг нее были так же счастливы, как она сама. Уверен, что он тебе понравится. Он нравится женщинам.

— Я разборчивая, — осторожно заявила я. — Предпочитаю выбирать сама.

Мы впервые по-настоящему взглянули друг на друга, медленно, изучающе, не отводя взгляда.

— Довольно, — произнес он мягко. — С минуты на минуту войдет Гасси.

Горячая июньская ночь была звездной. В приподнятом настроении мы ехали по Лондону и открытой машине, громко запустив радио. Поскольку машина была двухместной, я настояла на том, чтобы сидеть с багажной части справа, что давало мне возможность встречаться с Джереми взглядом в зеркале. На поворотах я позволяла себе слегка касаться его плеча.

Неожиданно я почувствовала угрызение совести. Наверное, пытаться оторвать его от Гасси было уж слишком. Но тут я увидела, как Гасси кладет свою руку ему на бедро жестом не столько сексуальным, сколько свидетельствующим о дружеской близости. Меня пронзила ревность. Угрызений совести как не бывало. Всякая девушка, позволившая себе так растолстеть, как Гасси, заслуживала того, чтобы лишиться такого парня, как Джереми.

Вылезая из машины, я постаралась предельно откровенно продемонстрировать свои ноги.

Дом Гарэта Ллевелина выделялся на фоне высоких белых элегантных домов Кенсингтона. Он был фиолетовый, с ярко-красной дверью.

«Любим показуху», — подумала я.

Дверь неожиданно открыла девушка с длинными рыжими волосами, глазами, как сливы, и бесконечно длинными ногами.

— Мистер Уэст! — воскликнула она, по-кошачьи улыбнувшись Джереми. — Входите. Мистер Ллевелин наверху. Я провожу вас.

На третьем этаже, в дверном проеме стоял и курил сигару высокий плотный мужчина. Джереми, полузадушенный его объятием, схватился за его рубашку, задыхаясь и бормоча что-то невразумительное о том, что вынужденно отсутствовал на каком-то мероприятии, застав только его финал.

— Бренди, — прохрипел он. Пошатываясь, Джереми обошел мужчину с сигарой, и рухнул на гору диванных подушек. Гасси закатилась от смеха.

— По-моему, его слегка придавили. Гарэт, дорогой, привет! — воскликнула она, целуя его. — Это Октавия Бреннан. Правда, она сногсшибательна?