Натали Фокс - Ты будешь страдать, дорогая

Мягко зазвонил телефон, и она сняла трубку.

— Спасибо. Я спускаюсь.

Перебросив через плечо кожаную сумку с кисточками и красками, Джемма покатила свой чемодан к лифту. Все остальное — мольберт и холсты — она заранее попросила приготовить в «Вилла Верде». Она пока не знала, в каких условиях придется работать. Идеальным было бы, разумеется, обнаружить там приличную мастерскую с дневным освещением, но в данных обстоятельствах придется обойтись и малым.

— Простите, что заставил вас ждать, мисс Соумс…

— Зовите меня Джеммой. — Она приветливо улыбнулась летчику — светловолосому, подтянутому и жизнерадостному американцу.

— Замечательно. Значит, Джемма. — Он блеснул ответной улыбкой. — Нелегкий денек выдался — вот почему я опоздал. Вчера ночью отвез босса в Маракайбо и вернулся только утром. Там случилась чертовски неприятная штука. Во время загрузки танкера вылилось огромное количество нефти. Ясное дело, нефтяному магнату теперь придется с этим разбираться.

— Он остался там? — Джемма нахмурилась. Ей хотелось побыстрее начать работу, поскольку дома ее ждало еще несколько заказов.

— Да уж, де Навас не уедет, пока ситуация не будет под контролем. Эй, не стоит волноваться, радуйтесь жизни, на ранчо вам скучать не придется, — смеялся он, вталкивая ее в такси, чтобы доехать до аэропорта. — Бассейн, лошади, теннис, охота; только назовите — тут же все получите. А что, вы и вправду собираетесь рисовать старика? Странная работа для женщины, а?

Джемма была рада его обществу. Кажется, Вордсворт превозносил блаженство одиночества? Сразу видно, что он не торчал в раскаленном Каракасе, отгоняя от себя мысли о тех людях, которых необходимо забыть. Но они не давали ей покоя даже сейчас, несмотря на громогласную болтовню Майка по дороге в аэропорт. У Агустина, должно быть, есть жена и дети. Это был один из аргументов ее матери, который она выдвинула в попытке удержать дочь от поездки.

— Тебе будет больно видеть его семью. Ты не можешь сделать этого, Джемма. Оставь все как есть.

Джемма упрямо покачала головой.

— Больнее мне уже не будет, мама. Я его не знаю, для меня он совершенно незнакомый человек, но поехать я должна, тем более теперь, когда ты мне все рассказала. Он же мой отец, мне интересно увидеть его. Неужели ты не понимаешь?

Мама в конце концов поняла ее, но не дала ей своего благословения — слишком болезненным оказался удар.

Она все еще любит его, думала Джемма, пока Майк загружал ее багаж в самолет. Спустя двадцать шесть лет, прожив целую жизнь с другим, она все еще его любит. Теперь это Джемму не удивляло.

Горы за Каракасом были величественными, пугающими и варварскими в своей красоте. Майк не умолкал ни на минуту, отвлекая тем самым Джемму от тревожных мыслей. Она уговаривала себя: это даже к лучшему, что Агустин не встретит ее лично. Она пока не готова, но настанет ли такое время вообще?

— Вот и прибыли! — улыбнулся Майк и постучал по окошку слева. Самолет быстро снижался, как будто его притягивала к себе зеленая долина, покрытая куда более пышной растительностью, чем могла себе представить Джемма. — Вот это ширь, верно?

Джемма кивнула, на мгновение онемев от благоговейного восторга. Саутфорт бледнел в сравнении с этой красотой! Так вот как живут настоящие нефтяные короли! «Вилла Верде» была центром обширнейшей гасиенды. А это что за белоснежное здание рядом с внушительных размеров виллой? Неужели церковь? Пока они медленно кружились над поместьем, ее взгляд поймал ярко-синий блеск бассейна, расположенного среди пальм и густых кипарисов.

Повсюду вокруг были раскиданы небольшие домики. Интересно, думала Джемма, неужели они все принадлежат человеку, портрет которого ей предстоит писать? Похоже скорее на целый поселок, нежели на владения одного человека. Наверное, у него действительно большая семья, много сыновей и дочерей, у которых свои семьи. Ей вдруг захотелось исчезнуть отсюда, вернуть тот момент, когда она еще могла последовать совету матери.

Заметив ее внезапное беспокойство, Майк понял его по-своему.

— Не волнуйтесь, — рассмеялся он и, мягко приземлившись на взлетной полосе довольно далеко от дома, отстегнул ремни безопасности. — Вам вовсе не придется проделать весь путь до виллы пешком.

— Рада это слышать, — улыбнулась в ответ Джемма, когда Майк отодвинул ее дверцу и жара накрыла ее душной волной. — Здесь жарче, чем в Каракасе?

— Да нет, с Каракасом не сравнится самое дьявольское пекло, — отшутился летчик.

Они дошли до ангара, и Майк забросил ее багаж на заднее сиденье «шевроле» с открытым верхом.

— Прыгайте сюда, и мы домчимся в мгновение ока.

И он оказался прав: вскоре они действительно остановились у величественной каменной лестницы, ведущей к парадному входу виллы. Джемма выскользнула из машины и обратила взор на двухэтажное, удлиненной формы здание. Стены его, отделанные на старомодный манер грубой штукатуркой, отливали снежной белизной, а крыша блестела яркой зеленью. Резные ставни на окнах были окрашены в такой же зеленый цвет. Старый дом выглядел невозмутимым и чуть напыщенным. А может, это ее собственные издерганные нервы вызвали в ней такое ощущение?

Невысокая смуглая женщина средних лет в черном платье появилась из-за громадных обитых дверей дома и остановилась на пороге в ожидании Джеммы.

— Рада вас приветствовать, сеньорита Соумс. Я Мария. — Она улыбнулась и протянула Джемме руку. — Вы устали, si [2]? Я вам показывать ваша комната, а потом вы кушать и отдыхать. — Она обернулась к Майку, который вслед за Джеммой вошел в огромную прихожую, скрипя сапогами по натертым до блеска терракотового цвета половицам. — Кристина, она тебя ожидать на кухне. Она скучать по тебе. — Мария ухмыльнулась и подмигнула Джемме.

Майк поставил вещи Джеммы прямо у широченной лестницы, обрамленной внушительными перилами с кованым узором из переплетенных виноградных лоз. Потом он с усмешкой произнес:

— Скучает по мне, да? Так и должно быть. — С этими словами он направился в глубь дома, подпрыгивая на ходу от нетерпения.

Мария рассмеялась.

— Любовь, а-а? Хорошо, si? Кристина — моя дочка. Она любить американо. Пойдем, я проводить вас наверх. Чемодан приносить Пепе.

Джемма прихватила свою драгоценную сумку и последовала за Марией наверх, бросая на ходу восхищенные взгляды на огромные картины, которыми были увешаны стены дома. Среди них было много портретов, и Джемма пообещала себе попозже непременно рассмотреть их как следует. Сейчас же ей хотелось только одного — разложить вещи и освежиться, хотя в самом доме было достаточно прохладно; впрочем, и довольно темно, отметила она. Окна были узкими, а некоторые из них еще и прикрыты ставнями, чтобы преградить путь палящим лучам. Ее волновало, где, в каком помещении она будет работать, хотелось бы, чтобы там было значительно светлее, чем в сводчатой прихожей и на лестнице.