Эмили Лоринг - Мечты Сбываются…

А эта синеглазая вполне могла стать его подружкой. Но она, конечно, предпочтет умереть, чем лечь с ним в постель. Ведь упала же она в обморок от одного его поцелуя. Если бы сестра Гилби поняла, о чем он думает в эту минуту, то бросилась бы бежать и остановилась бы только тогда, когда была бы очень далеко отсюда.

– Я не имела в виду ничего подобного, когда пришла к вам, – прошептала Луиз, и он горько усмехнулся:

– Нет?

Как будто ей нужно было объяснять ему это!

– Я только хотела, чтобы мы пришли к какому-нибудь соглашению…

– Соглашению между нами? – проворчал Закари. – Что же вы можете мне предложить? Или мне придется напрячь воображение? – Он снова оценивающе посмотрел на нее.

Синие глаза начали метать молнии. О, ей не нравились эти грязные намеки! Воспитанная и строгая маленькая дама. Наверное, из-за этого она и стала медсестрой. Может, униформа, похожая на одежду монахини, означает для нее нечто большее, чем знак принадлежности к профессии?

– Нет! – резко ответила Луиз, покраснев еще больше. – Я имела в виду – между вами и моим отцом. Я подумала, что, если бы он постепенно выплачивал вам долг в течение нескольких лет, тогда ему не пришлось бы расставаться с домом или лишаться фирмы.

Ее напряжение и беспокойство были настолько явными, что Закари даже начал испытывать к ней сочувствие, поэтому сказал почти спокойно:

– Не волнуйтесь. Я уверен, что суд постарается что-нибудь предусмотреть, чтобы не разорить его совсем.

– Вы думаете, они это сделают? – В ее глазах все еще оставалось сомнение. Он кивнул.

– Понимаете, они всегда стараются учесть положение людей, когда назначают выплаты. И, наверное, не будут настаивать на продаже дома. В голосе Луиз опять прозвучало отчаяние:

– Может, и нет, но вы не понимаете!.. У него уже сейчас огромные долги, для него будет сложно выплатить вам сразу большую сумму, и… – Она осеклась, потом быстро продолжила:

– Папа боится, что если жена узнает, как много он должен, то бросит его.

Закари опять разозлился.

– Но я же не виноват, что ваш отец по уши в долгах!

– Нет. Но если бы вы согласились подождать выплаты компенсации за причиненный ущерб год или два, тогда она бы ничего не узнала. Папа уверен, что доходы от бизнеса удвоятся в течение ближайших лет, и тогда он сможет постепенно выплатить ту сумму, которую установит суд.

Закари с иронией поинтересовался:

– А я должен все это время ждать, так, по-вашему?

Она кинула на него смущенный взгляд.

– Для вас это будет очень трудно? У вас тоже нет денег?

– Я еще пока не побираюсь, – усмехнулся Закари. – Скажите, жена вашего отца – не ваша мать, да?

Луиз кивнула.

– Моя мать умерла несколько лет назад.

– И ваш отец снова женился?

– Спустя два года.

В его глазах загорелся огонек удовлетворения. Он решил подразнить ее.

– Вам не нравится ваша мачеха?

– Мы с ней не ладим, – холодно ответила Луиз.

Он снова с любопытством посмотрел на нее. Однажды ночью в той больнице он увидел этот холодный, чистый овал, отстраненный взгляд синих глаз. Ее волосы, гладко зачесанные назад, и темно-голубая с белым униформа придавали ей вид монахини. Тогда она сразу не понравилась ему, но сегодня Луиз Гилби выглядела совсем по-другому в ярком вишневом жакете и в белом свитере, облегающем тело. Этот наряд делал ее очень женственной и соблазнительной.

Сейчас она снова стала холодной и сдержанной, и Закари почувствовал, что опять начинает злиться.

– Почему она вам не нравится?

– Я ей тоже не нравлюсь! – Голос Луиз стал резким.

Она словно защищается, невольно отметил Закари.

– Но кто кому раньше не понравился – вы ей или она вам?

Он мог представить, что ей пришлась не по душе новая жена Гарри Гилби. После смерти матери, вне всякого сомнения, дочь и отец очень сблизились, их связало общее горе. Луиз, наверное, была потрясена, когда отец нашел себе другую женщину. Как он мог это сделать! – вопрошала она и, видимо, была вне себя от ярости. Ее отец! Она считала, что он должен вечно скорбеть о своей жене, ее матери.

– Я бы постаралась поладить с ней, если бы Ноэль с самого начала не продемонстрировала, что не желает меня видеть, что я ей не нужна, – призналась Луиз. – Она не хотела, чтобы люди видели нас вместе: вдруг подумают, что мы сестры? Она всего года на два старше меня.

Закари удивленно поднял черные брови.

– Вот как? Сколько же лет вашему отцу?

– Пятьдесят. Он и моя мама поженились совсем молодыми.

– А вашей мачехе?

– В следующем году будет тридцать. Он кивнул, задумчиво глядя на нее.

– Значит, вам… двадцать восемь?

– Двадцать семь.

– Вы выглядите моложе. – Это удивило его. Закари казалось, что ей только-только минуло двадцать. – Наверное, это из-за того, что вы невинны, – сухо добавил он.

Она снова покраснела. А Закари насмешливо улыбнулся.

– Девственница – еще не оскорбление. Вы сами это знаете.

– Вы так произносите это слово, что оно звучит как ругательство.

Закари засмеялся, его глаза опять начали путешествовать по ее телу.

– Вы слишком болезненно реагируете на мои высказывания, – протянул он, затем внезапно спросил:

– А вы и в самом деле девственница?

Луиз подпрыгнула, будто ее ужалила оса.

– Что?!

– Вы и в самом деле девственница? – серьезно повторил он свой вопрос, хотя знал, что она поняла его с самого начала.

Она начала заикаться и покрылась багровым румянцем.

– Я… я… не собираюсь отвечать на подобные вопросы!

– У меня такое ощущение, что я прав, – продолжал Закари, весьма довольный произведенным впечатлением и тем, как она зарделась. – Хотя в вашем возрасте это кажется весьма странным. Я пытаюсь вспомнить, встречалась ли мне хоть одна за последние годы. Если только какая-нибудь девочка-подросток. Девственность вышла из моды уже в пятидесятых годах. Интересно, она опять становится популярной? Или вы принадлежите к какому-нибудь новому направлению? Или вам присущи какие-то извращения?

– Если вы собираетесь продолжать в том же духе, я лучше уйду! – пригрозила Луиз и вскочила, собираясь бежать к машине.

– Может, это из-за боязни венерических заболеваний? – не унимался Закари. – Расскажите поподробнее о вашей матери.

Она быстро пошла к двери.

– Я еще не ответил на ваш вопрос! – крикнул он ей вслед.

Она повернулась и холодно посмотрела на него.

– Вы достаточно повеселились, мистер Уэст. Я ухожу, не желаю оставаться мишенью для ваших глупых и бестактных шуток!

– Авария несколько заострила мое чувство юмора, – пожал плечами Закари, как бы давая понять, что не намерен извиняться за свое поведение.

– Я это уже заметила, – сказала Луиз, и ее бледный рот сжался в узкую линию.