Даниэла Стил - Тихая гавань

Говорила она почти спокойно, только немного печально. А Офелия просто онемела. Злость на Андреа куда-то исчезла, и на глаза ее навернулись слезы.

– Тебе делают химиотерапию?

– Да, даже сейчас. И облучение мне тоже назначили. Только не знаю… не знаю, доживу ли я до него, – откровенно призналась Андреа. – Все довольно паршиво. Знаю, что ты не хочешь меня видеть, но… я все равно решилась позвонить, чтобы спросить тебя… ты возьмешь Уилли?

Теперь они плакали уже обе.

– Прямо сейчас?

– Нет. Потом… когда меня не станет. Ждать уже недолго. Может, всего пару месяцев.

Офелия задыхалась от рыданий. Как ужасно… как неожиданно и несправедливо! Как Бог вообще допускает такое?! Чед… Тед… и вот теперь Андреа. И снова, как это бывало всегда, в сердце ее вспыхнула благодарность Мэтту. Офелия была потрясена – вне зависимости от того, какое горе причинила ей Андреа, она не заслуживала подобной участи. Только вот сама Андреа так не считала.

– Это Господь меня наказал, – словно услышав ее мысли, прошептала она. – Конечно, ты не сможешь простить меня… но, Офелия… не бросай Уилли, обещаешь?

– Обещаю, – глотая слезы, прошептала та.

Сразу вспомнилось, чем они с Пип обязаны Мэтту… а ведь они знали его всего несколько месяцев. Офелии хорошо известно, что у Андреа нет никого. Стало быть, и выбора у нее не было. К тому же она как-никак крестная мать мальчика… и не важно, кто его отец, ведь его вины в том не было.

– А где он сейчас? У тебя есть кто-нибудь, кто бы мог помочь, пока?..

– Я наняла одну женщину. – По голосу Андреа чувствовалось, насколько она устала. – Мне хотелось, чтобы он был со мной… до конца.

Она говорила о своей смерти как о чем-то решенном. Это было невероятно! Господи, ей ведь всего сорок пять, а ее сыну предстоит расти без родителей.

Мэтт вошел, когда они еще говорили, и на лице его появилось озадаченное выражение. Он успел заметить мокрое от слез лицо Офелии и незаметно вышел из комнаты. Ему не хотелось быть лишним. Она наверняка сама потом расскажет ему, что произошло.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – с грустью спросила Офелия. Ей очень не хотелось, чтобы между ними оставалась обида, хотя она понимала, что прошлого, увы, не вернешь.

– Мне очень хочется увидеть тебя, – слабым голосом сказала Андреа. – Но я так плохо себя чувствую. Эта химиотерапия доконает меня раньше, чем рак.

– А я пока еще не выхожу из дома. Но приеду сразу же, как только смогу.

– Я хочу составить новое завещание, поэтому и позвонила тебе… насчет Уилли. Только ты уверена, что не возненавидишь его… из-за того, что я сделала?

– Нет, – спокойно ответила Офелия. – Просто мне жаль, что так случилось. И… и мне больно. – Но в душе она уже простила Андреа.

В конце концов, она виновата не больше, чем Тед. И это было больнее всего. Но с тех пор произошло столько всего, что Офелия уже не ощущала прежней горечи.

– Я буду иногда звонить, чтобы ты знала, как у меня идут дела, – деловито сказала ее бывшая подруга, напоминая себя прежнюю. – И положу номер твоего телефона под стекло – на всякий случай. Прислугу тоже предупрежу – вдруг что-то случится, и я не успею позвонить.

– Держись, Андреа. Ты не должна сдаваться, – прошептала Офелия. Она была потрясена новостью и страшно жалела, что ей пока нельзя выходить. Впрочем, Офелия догадывалась, как мучительно ей будет снова увидеть Андреа – особенно после того, через что пришлось пройти ей самой. – Я тебе позвоню. И ты звони тоже, хорошо?

– Обязательно, – уже не пытаясь скрыть слез, прошептала Андреа. – Спасибо тебе за все. Я знаю, ты позаботишься об Уилли.

– Даю тебе слово. – И тут Офелии пришло в голову, что нужно рассказать ей о Мэтте. Теперь у Андреа есть право знать. – Мы с Мэттом решили пожениться. Свадьба в июне.

Наступило долгое молчание. А затем последовал тяжелый вздох, как будто Андреа казнила себя за то, что разрушила жизнь Офелии и вдруг узнала, что это не так. Казалось у нее камень с души свалился.

– Я так рада! Он славный. Надеюсь, вы оба будете счастливы, – умиротворенным голосом прошептала она.

– Я тоже надеюсь. Не вешай нос, Андреа. Я скоро позвоню.

– Я люблю тебя… прости меня, если можешь, – прошептала та и бросила трубку.

Офелия еще задумчиво вертела трубку в руке, когда в комнату заглянул Мэтт.

– В чем дело? – небрежно спросил он, но в глазах его пряталась тревога. Вид у Офелии был расстроенный.

– Андреа, – ответила она, глядя ему в глаза.

– Это она в первый раз позвонила? Офелия кивнула.

– Просила прощения? Давно пора. – В свое время, узнав о том, как они, Андреа и Тед, поступили с Офелией, Мэтт пришел в неописуемую ярость. Офелия вздрогнула – она только сейчас сообразила, что ничего не сказала Мэтту о своем обещании взять Уилли. Но разве могла она отказать? Нет, не могла. В конце концов, он не просто ее крестник, а еще и сводный брат ее дочери… ребенок, отец которого – ее бывший муж.

– Она умирает…

– Как?! – опешил Мэтт.

– Она узнала всего пару месяцев назад. У нее рак яичников, и метастазы проникли не только в легкие, но даже в кости. Андреа предполагает, что ей осталось не больше двух месяцев. Она взяла с меня слово, что я не оставлю ее сына. Мы… – Офелия решила, что лучше выяснить все сразу. – Я согласилась. А ты как думаешь? Я сообщила ей, что мы собираемся пожениться… ну, не могла же я сказать, что ты, возможно, не дашь своего согласия. Правда? Понимаешь, у нее ведь никого нет, кроме меня. Ты не против, Мэтт?

Ничего не ответив, Мэтт глубоко задумался. Естественно, ни о чем таком он и не думал, но… действительно, что она могла ответить? Отказать Офелия не могла. В каком-то смысле это решение далось ей даже труднее, чем ему самому, ведь, как ни крути, малыш был сыном ее мужа, сводным братом ее собственной дочери, а это делало ситуацию еще более щекотливой.

– Похоже, наше будущее семейство разрастается прямо на глазах, верно? Да, дорогая, я тебя понимаю – естественно, ты не могла ей отказать. Скажи, ты правда веришь, что она умирает?

– Похоже на то. Голос у нее ужасный.

– Ну, тогда выбора у нас нет. Кстати, он славный малыш, – пробормотал Мэтт, целуя Офелию. Они договорились, что не стоит пока говорить об этом Пип. В конце концов, новости невеселые, а девочка еще не совсем оправилась от потрясения после пережитого. Ей незачем знать, что Андреа умирает.

Пару дней спустя Офелии принесли записку от Андреа, после чего она не звонила. Офелия собиралась позвонить ей сама, но была все еще очень слаба. К тому же ей не очень хотелось это делать, и она все откладывала со дня на день, а потом Мэтт отвез ее на побережье, прихватив с собой и Пип с Муссом. Они немного погуляли по берегу, а после уселись погреться на солнышке. Стоял март, но было тепло, как летом. Мэтт с Офелией обсуждали предстоящую свадьбу. В конце концов они решили, что поженятся тихо. На свадьбе будут только их дети да священник, которого Мэтт знал еще в Болинасе. Ни Мэтт, ни Офелия не хотели шумной свадьбы.