Ли Стаффорд - Сердце на двоих

Гиль задумался и выглядел озадаченным, будто что-то очень важное ускользнуло из его рук.

— Ничего, это не ваша вина, — сказал он, пожав плечами. — Пойду-ка я к своим, а то они скиснут от голода.

Корделия старалась не смотреть, как он шел через зал к своим спутникам, но ее глаза помимо воли украдкой следили за ним. Она отвела их, постаралась сконцентрироваться на десертном меню, но тщетно — все ее существо было с ним, она была, как несчастная прирученная голубка.

— Ты мне не говорил, что Гиль что-то разыскивает, — с напускным спокойствием сказала она. — Что ему нужно?

— Не в моих правилах обсуждать с кем-либо дела клиентов, Корделия, но раз он сам упомянул об этом, значит, здесь нет секрета, — ответил он. — Впрочем, я не знаю, какую информацию он ищет. Все, что касается титула, абсолютно законно и не вызывает никаких сомнений.

— Что-то его мучает… — промолвила она, нахмурившись. — Любопытно…

— Что бы это ни было, он не разглашает, а я пришел сюда не для того, чтобы говорить о Гиллане Морнингтоне, — рассердился Брюс. Но, взглянув на Корделию, на ее потемневшие от подавляемых чувств глаза, напряженную, гордую голову и маленькие руки, нервно сжимающие край скатерти, он тихо застонал. — Так вот в чем дело, вот он, тот человек, в которого ты влюблена.

Она ничего не ответила, но ее молчание было лучшим подтверждением его слов.

— Да-да, я всегда это чувствовал, еще в Испании ты не могла оторваться от него, — продолжал он. — Корделия, побереги себя! Он теперь чуть ли не национальная святыня, а такие люди даже в наши времена не женятся на первых встречных.

— Я знаю, Брюс, незачем мне это напоминать, — сказала она, крепко сжав губы.

— Кроме того, похоже, он очень увлечен хорошенькой кузиной, — сказал он, добавляя соли на рану, — их везде видят вместе.

— Брюс, нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом? — попросила Корделия, чье отчаяние грозило выйти из-под контроля. — Может быть, нам уже можно уйти? Я не могу есть, я… я… — она схватила свою сумочку, упавшую под стол, чувствуя, что если не уйдет немедленно, то опозорит себя, разрыдавшись на людях.

Она понимала, что испортила вечер, и в машине извинилась. Но Брюс разошелся. Он еще мог смириться с тем, что Корделия влюбилась в некоего анонима, которого, авось, забудет со временем, но то, что Корделия была без ума от Гиля Морнингтона, очень известного и стоящего вне конкуренции красавца-аристократа, выбило его из седла.

Когда он высадил ее у дома, он не сказал, что позвонит, как говорил обычно, и не пригласил на очередную прогулку. И Корделия почувствовала облегчение. Она давно испытывала неловкость от того, что нехорошо поступает, принимая его любовь и не собираясь отвечать взаимностью.

Кроме того, в последнее время на нее навалились серьезные деловые проблемы, и она боялась, как бы не потерпеть крушения в бизнесе. Неблагоприятная ситуация нарастала постепенно, но она никому об этом не говорила. Рождественское оживление слегка поправило дела, но все же не компенсировало предыдущих затрат и временного ослабления ее деловой активности, когда она ухаживала за умирающим отцом. Так что в целом год был неважным. Ее храбрая попытка открыть кофейню при нынешних обстоятельствах также не помогла покрыть расходы на аренду и на себя. Надвигалась реальная угроза банкротства.

Это и была последняя капля, переполнившая чашу, все разворачивалось как по сценарию, где все было замыслено против нее. Ее отец умер после долгой и тяжелой болезни. В живописи она не продвинулась ни на шаг. Она была глубоко и безнадежно влюблена в человека, который не чувствовал к ней ничего, кроме сильного, но мимолетного желания. И теперь и сама она, и ее дело были на грани краха.

Жалость к себе — бесполезное чувство, старалась она убедить себя и пыталась перебороть его, но не па кого было опереться и все труднее было не поддаться подавленности и беспомощности, угрожавшим ей.

Был вечер среды неделю спустя после неудачной встречи с Гилем в ресторане, и мысль о том, что ей предстоит провести его в пустой квартире, в мучительных мыслях о выходе из тупика, казалась ей ужасной. Захотелось выйти на свежий воздух и на час-два отбросить все проблемы, хотя последнее было маловероятно.

Прогулка вокруг Касл Грин убедит ее, что небо все еще синеет, птицы поют, жизнь продолжается, хотя ее собственный мир уже почти в руинах. Она выскользнула на улицу, захлопнув за собою дверь.

— Куда вы направляетесь, — произнес позади нее голос Гиля, и она повернулась к нему, сжав губы и сдерживая сердцебиение. Почему он всегда возникает, когда ей уже мнится, что она сможет прожить без него.

— В парк на прогулку, — сказала она. — Сожалею, но магазин закрыт.

— Я знаю, какой сегодня день. — Лорд Морнингтон был одет в джинсы и кашемировый свитер, и этот будничный наряд оживил в ней воспоминания о том человеке, которого она встретила в Испании. Душа ее болезненно сжалась. — Я провел утро на распродаже скота и вместе с Ра-ном и управляющим фермы изучал условия покупки стада.

— А Алиса? — спросила она невольно. Он улыбнулся.

— Для нее там дурно пахнет, — он смешно сморщил нос. — Гайнор, кстати, просила передать вам: она расстроена тем, что вы давно не встречались. Решила на будущий год идти в колледж и сейчас выбирает подходящий.

Лицо Корделии прояснилось.

— Я рада за нее — это как раз то, что ей нужно, — сказала она тепло. — Но почему она решила, что вы меня увидите?

— Потому, что я выразил такое желание, а я свои желания исполняю, — сказал он. — Ну, пойдемте в парк.

Его дерзкая уверенность в том, что он может появляться и уходить из ее жизни когда ему заблагорассудится, снова оскорбила ее.

— Разве я сказала, что мне нужны провожатые, тем более — вы? — вскипела она.

— Нет, но у вас такой вид, как будто вам нужно опереться на чье-нибудь плечо, — поделился он своим прозрением. — Что случилось, Корделия? И не говорите «ничего», я всегда чувствую, когда вы расстроены или опечалены.

Она пожала плечами и пошла вдоль улицы молча, а он следовал рядом, и от него было не избавиться. Да и, честно говоря, не так уж ей этого хотелось, хотя она понимала, что и эта встреча ей даром не пройдет.

— Мне не нужно ВАШЕ плечо. Гиль, — упрямо сказала она.

— Тогда чье же? Брюса Пенфолда? — они уже вошли в парк и шли вдоль игровой площадки. — Я вижу, вы часто встречаетесь.

Она остановилась и с вызовом взглянула ему в глаза.

— А если и так, разве это ваше дело?

— Это пустая трата времени, а я не люблю, когда с ним небрежно обращаются, — сказал он с улыбкой, которая дала ей понять, что он смыслит не только в своих заботах. — Вам нужен мужчина, который зажжет в вас огонь, а в вас есть внутренний огонь, Корделия, я знаю. Вы загораетесь от Брюса, когда он касается вас? Если нет, то вы дарите себя не тому, и, я думаю, вы и сами знаете это.