Ли Стаффорд - Сердце на двоих

Ее сердце внезапно перевернулось от жалости к юному студенту, слишком гордому, чтобы попросить помощи, по праву принадлежавшей ему. Она начала понимать, что тогда он был подобен кошке, которая охотится в одиночку, никому не доверяя, оберегая себя ото всех, ожидая от каждого предательства или отказа. И потому, видимо, он показал Англии спину и вернулся в Астурию.

— Значит, закончив учебу, ты бесповоротно вернулся? — сказала она, прослеживая дорогу, которая привела его к Мерче Рамирес, а затем в Ла Beгy. Что ты делал потом?

Его лицо стало жестким и замкнутым, как если бы он решил, что сказал ей слишком много, и спешил закрыть брешь в своей обороне.

— Много чего, — сказал он подчеркнуто неопределенно. — Кое-что не для твоих ушей, а что-то малоинтересно. А вот и ужин.

Бланка по-прежнему улыбалась, похоже, она улыбалась всегда, в руках ее был поднос, и от него струился аппетитнейший аромат. Она приготовила традиционное астурийское блюдо — белые бобы и жареные морские моллюски, похожие на тушеное мясо, был здесь и хлеб, и красное вино в массивном графине, и мощный пласт кабральского сыра.

— Здоровая крестьянская еда, — проговорил лорд Морнингтон, без промедления за нее принимаясь. — Не отставай, Корделия, ешь! Завтра мы уже с головой уйдем в работу.

Все происходящее казалось Корделии чем-то нереальным. Она вместе с Гилем в комнате, родной ему с детства, за окном — весенние сумерки, в камине полыхает огонь, а у ног мурлыкает кошка. Англия и жизнь, к которой она привыкла, остались на другой планете. Завтра, как только что напомнил Гиль, ей придется впрячься в работу, но сегодня ночью она останется с Гилем в этом доме, отрезанном от остального мира.

Бланка включила свет, задернула занавески и затем внесла поднос с дымящимся кофе.

— Большое спасибо, — сказала ей Корделия на своем нищем испанском. — Еда была чудной!

Проговорив это, она с торжествующим видом взглянула на Гиля, который изобразил изумление.

— Ну-ну, для начала неплохо, — поддразнил он ее, — но акцент-то, акцент. Что-то с ним надо делать.

Забирая поднос. Бланка поклонилась Корделии.

— Сеньора, — назвала она ее.

— Нет, сеньорита, — поправил ее Гиль, — мисс Харрис.

Корделия опустила голову, тщательно избегая встречи с глазами Гиля, пока Бланка не вышла из комнаты. Она знала, что ее лицо уже покрылось густым румянцем, и не из-за жаркого огня в камине. Ее смутило, что Бланка назвала ее сеньорой. Интересно, что она думает об отношениях между нею и Гилем? Неужели решила, что она — леди Морнингтон? Разве он никак ее не представил? Сейчас-то он четко назвал ее "мисс Харрис".

— Не тревожьтесь, Корделия, — сказал Гиль мягко, вновь демонстрируя свою способность читать ее мысли. — Здесь не Ла Вега. Никто не посчитает вас пропащей женщиной лишь потому, что вы уснете под одной крышей со мной.

Она не смогла заставить себя ответить, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Все же она разлила кофе, не расплескав, и уняла дрожь в руке, поднося чашку к губам. Но все это время она ощущала, как Гиль не спускает с нее глаз, и ее не оставляло странное чувство, передававшееся ей от него. Ей казалось, что мысленно он уже занимается с ней любовью. И хоть не было меж ними даже легких касаний, тело ее тоже включилось в эту игру воображения: жар охватил низ живота и распространялся оттуда вниз и, вверх, так что даже пальцы ощутили прилив волнующейся крови.

Он допил свой кофе и молча наблюдал, как она допивает свой. Затем порывисто встал и просто сказал ей:

— Идем.

Без колебания Корделия поднялась и пошла за ним. Может, в Англии у нее нашлись бы силы не подчиниться его приказу, даже возмутиться его тоном. Но здесь была Испания, и здесь она чувствовала себя другой Корделией, той, которая повиновалась Гилю как судьбе, сознавая, что только внутренний страх мешал ей сделать это прежде.

Идя бок о бок, они поднялись по деревянным ступеням на второй этаж. Гиль так и не дотрагивался до нее. Наверняка сознательно, подумала она, он играет на ее растущей жажде в его близости. По коридору, по-прежнему держась на небольшом расстоянии друг от друга, они прошли мимо нескольких запертых комнат. Корделия поняла, что он ищет нужную по памяти. Наконец, они остановились перед одной из дверей.

Печально улыбнувшись, он обратился к ней.

— Надеюсь, все будет так, как мне хотелось, — сказал он неожиданно.

— У тебя есть в этом какие-то сомнения? — усмехнулась она, а ее тело до предела напряглось в ожидании, когда, оказавшись в его крепких объятиях, уже не будет сопротивляться. — Как это не похоже на тебя!

Его рука дотронулась до ее плеча в тот момент, когда он рывком распахнул дверь. Было нечаянным это касание или нет, но радость, которую она испытала, оказалась столь сильной, что это испугало ее. Вокруг было сумрачно, почти темно, и лицо его утонуло во мраке. Она глубоко вздохнула и начала склоняться к нему. В этот момент он тронул выключатель, и комната озарилась внезапным светом. От неожиданности Корделия вскрикнула.

Она ждала, что он приведет ее в спальню, но перед ней была просторная, полная свежего воздуха мастерская с большими окнами и отлакированными деревянными полами. В центре ее размещался массивный стол, в углу — мольберт. А вдоль стен расположилось все, что нужно художнику: холсты, тюбики с красками, инструменты, кисти, акварели, бумага, мелки, карандаши, бутылочки с растворителем. Здесь же стояли удобное кресло для отдыха и кофеварка. Все, о чем только может мечтать художник.

Замерев от изумления, Корделия не могла говорить. Только глядела на Гиля глазами, полными признательности и удивления. Его ответная улыбка торопила ее покончить с остатками недоверчивости.

— Думаю, кое-что из этого пригодится тебе? — спросил он.

Она сделала несколько неуверенных шагов, расширившимися глазами глядя по сторонам.

— Все, все пригодится… — она встряхнула головой, все еще с трудом веря в увиденное. — Гиль, но ведь все это куплено в моем херфордском магазине!

— Естественно. Получился солидный заказ, — сказал он деловито. — Гайнор все организовала. Впрочем, это было не сложно. Лишь пришлось указать вымышленное имя заказчика.

С Корделии понемногу спадало оцепенение. Поднимаясь по лестнице, идя с ним по коридору, она ждала, что сейчас настанет время любви. Она уже хотела этого, она была готова ко всему. И теперь ей стало чуть стыдно за то, как неверно она поняла, чего хотелось Гилю.

Еще раз он дал ей понять, насколько плохо она его чувствует.

И уже возненавидев себя за только что испытанное желание, всю горечь своего разочарования она обрушила все же на него.

— Ax, как вам нравятся такого рода трюки! Вас это забавляет! Все это действительно небывало, но я в этом не нуждаюсь, чтобы сделать несколько набросков, мне половины не понадобится. Все необходимое я привезла с собой!