Хелен Бьянчин - Я знаю: мы нужны друг другу

Наружно спокойная, надев на лицо вежливую маску, она знала, что ни в малейшей степени его не обманывает.

— Вы меня извините?.. — спросила она, собираясь уйти.

— Нет, я вас не отпущу.

Ответ ошарашил ее.

— Что вы сказали?

— Не отпущу, — повторил он спокойно.

Франческа сказала достаточно тихо, так, чтобы окружающие не услышали:

— Какого черта вы себе позволяете?

Быстрая хищная улыбка осветила его лицо, открыв полоску сверкающих белых зубов.

— Приглашаю вас на ланч.

Теперь ее очередь.

— Нет.

Глаза его засветились неясной угрозой.

— Я могу применить другие методы убеждения, поцеловав вас при всех.

Ее голос упал до яростного шепота:

— Сделайте это, и я вас ударю.

— Стоит попытаться, чтобы увидеть, как вы с этим справитесь.

Его поцелуй не был вежливым прикосновением губ к губам, как не был простой проверкой чувственности. Не ограничил Доминик себя и во времени, он словно объявлял о своих правах. Это был властный, головокружительный поцелуй.

Вырываясь, она напряглась всем телом, подняла руки, пытаясь оттолкнуться от него.

Он слегка ослабил объятие, и она смогла отстраниться.

— Вы…

Он остановил поток сердитых слов, приложив палец к ее губам.

— Не здесь, если вы не хотите скандальной сцены.

Сверкая глазами от негодования, с дрожащими губами, Франческа старалась сохранить достоинство, хоть как-то взять себя в руки.

Вокруг и в самом деле толпились люди, ей хотелось послать его ко всем чертям, но она подчинилась, когда он, подхватив под руку, увлек ее на улицу.

— Вы бессовестный, эгоистичный монстр, — выпалила Франческа, как только они вышли из магазина.

— Вы не откликнулись на мое послание, номера ваших телефонов и адрес не значатся в справочнике. У меня не было другой возможности.

— И поэтому вы раздобыли приглашение к Марго?

Гнев все еще не проходил, делая золотые крапинки в глазах ярче, заставляя все ее тело трепетать. Ей хотелось обрушить на него громы и молнии, которые испепелили бы его на месте.

Он пожал плечами.

— Мне было интересно.

— И это все, что вы можете сказать?

— Мне представилась возможность увидеть вас во время работы.

— Удовольствие хоть куда! Особенно для мужчины…

Темные глаза блеснули, губы раздвинулись в насмешливой улыбке.

— Так оно и было, поверьте.

Она тряхнула волосами, глаза извергали пламя ярости.

— Да что с вами такое? Неужели вы никого другого не нашли или вас привлекает недоступное?

Теперь он явно поддразнивал ее:

— В некотором смысле.

Франческа глубоко вздохнула.

— Вы зря теряете время.

— Это зависит от точки зрения.

Франческа закатила глаза.

— Вы знаете моего отца. Габби и Бенедикт Николс — наши общие друзья.

— То, что нас соединяет, не имеет ничего общего с вашим отцом, Габби или Бенедиктом. И вообще ни с кем и ни с чем.

Ее лицо омрачилось от промелькнувшего неясного болезненного воспоминания.

— Нас ничто не соединяет.

— Пока нет, — спокойно сказал Доминик.

Но будет соединять. Он задумчиво провел ладонью по ее щеке. И не мог не заметить, как взволнованно она сглотнула.

Все его движения были наполнены уверенной неторопливостью, как у человека, сознающего, что ничто не может встать у него на пути. В этой его уверенности было что-то фатальное, заставившее сердце Франчески стучать с удвоенной силой. Надо отстраниться от него.

— Пожалуйста, пустите меня.

«Пожалуйста», казалось, помогло. Он вновь ласково дотронулся до ее щеки, обвел губы кончиком пальца, с насмешливой улыбкой опустил руки.

— Я так понимаю, что позавтракать вместе нам не суждено.

— Через полчаса мне надо быть в городе. А ланчем будет сандвич с салатом и бутылка воды.

— Еще один показ моделей?

— Съемка. — Она отступила на шаг. — Мне действительно надо ехать.

Франческа повернулась и пересекла дорогу.

Она чувствовала покалывание между лопаток все время, пока шла по тротуару, — он следил за каждым ее движением.

Только оказавшись в безопасности за рулем своей машины, она немного расслабилась, а к тому времени, когда въехала в город, Доминик был всецело изгнан из ее мыслей.

Съемки были изматывающими, дизайнер требовал, чтобы фотограф делал многочисленные кадры с каждого мыслимого и немыслимого ракурса. Аксессуары менялись бесчисленное количество раз, ее макияж подправляли и изменяли, прическа проходила все этапы от распущенных волос до гладко причесанных, они то укладывались волнами, то хитроумно заплетались.

— Теперь, конечно, хорошо бы отправиться куда-нибудь на природу, найти уединенный пляж и полюбоваться заходом солнца, — сказал Тони.

Было уже больше шести, у Франчески началась головная боль. Больше всего ей хотелось переодеться в собственную одежду, нырнуть в машину и помчаться домой. Погрузиться в ванну и попивать холодную воду.

Тони, как фотограф, всегда стремился к совершенству. И она была достаточно умна, чтобы помогать ему в этом. Каждый год Тони завоевывал награды за свое мастерство, одухотворенное истинной любовью к камере. Он умел скомпоновать в кадре снимаемый объект и фон так, чтобы достичь максимального эффекта. Исключительный стратег, он отрицал случайное наитие, уважая лишь опыт, и любыми средствами создавал то изображение, которое хотел.

Вместе они работали как команда.

— А поесть-то ты мне разрешишь? — спросила она, вздохнув. — А то ведь я не протяну до вечера.

— Да конечно, радость моя. — Тони быстро улыбнулся, в глазах его промелькнула веселая искра. — Я же не совсем чудовище.

Собрав вещи и оборудование, они отправились в ближайшее кафе перекусить на свежем воздухе. С террасы открывался роскошный вид на покрытый листвой парк.

После этого маленькая колонна автомобилей выехала к пещере, рядом с которой натянули палатку для переодевания Франчески.

Легкий ветерок с океана холодил ее кожу и играл локонами волос, пока она выполняла указания Тони, принимая одну позу за другой, в то время как он щелкал камерой.

— Еще немного, Франческа. Я думаю сделать несколько черно-белых снимков.

Начали наползать сумерки, сгущая тени, затемняя цвета и сглаживая границы.

— О'кей, закончили, — объявил Тони.

Оборудование было запаковано, одежда разложена по специальным пакетам и спрятана в фургон. Огни вдоль обочины дороги выглядели как иллюминация, выделяясь на фоне темно-синего моря.

Тони спрятал камеру в машину и повернулся к Франческе.

— Не хочешь выпить со мной? В двух кварталах отсюда уютный маленький бар.

— Ты очень огорчишься, если я откажусь?

— Свидание, моя милая?

Она улыбнулась.

— С моей кроватью. Ты должен быть заинтересован в том, чтобы завтра я не была вялой, чтобы глаза у меня сверкали.