Кэтрин Куксон - Болотный Тигр

– Это песня невесты болотной страны. Но подходит и жениху, правда?

У Розамунды сжалось горло. Она проводила Майкла взглядом, от волнения задев рукою рот. А когда обернулась, увидела Мэгги с чайником.

Старуха по-птичьи склонила голову набок.

– Как мило с его стороны. Очень, очень трогательно. Да уж, он умеет порадовать женщину, мастер Майкл!

В половине седьмого, переодевшись в серый костюм из добротной шерсти, Розамунда сидела на вертящейся табуретке за пианино и время от времени рассеянно касалась клавиш. Майкл только что вернулся и, облачившись в городской костюм, вышел попрощаться с рабочими, которых, после трудного дня, отпустил пораньше.

Дверь гостиной оставалась открытой; со своего места Розамунда видела холл и зеленую суконную занавеску на дверях кухни. Вдруг показался Джеральд Гибсон; она перестала бренчать на пианино и поймала себя на том, что нервничает. Зачем он пришел? Обычно он навещал приятеля в выходные. И вот, нарушил заведенный порядок – именно сегодня!

Розамунда нервничала еще и оттого, что визит Джеральда был чреват новой отсрочкой – а ей так хотелось скорее открыться отцу и Дженнифер! Однако она взяла себя в руки и, вглядевшись в Джеральда, спросила:

– Что с вами? Плохо себя чувствуете?

– Я? Превосходно! Где Майк?

– Во дворе, разговаривает с рабочими. Сейчас придет.

Джеральд вел себя как-то странно; вдобавок Розамунде вспомнились его вчерашние расспросы о Дженнифер. – Что-нибудь с моими родными? С сестрой?

– Нет. К вам это не имеет отношения. Это касается Майка.

У Розамунды чуть не вырвалось: "Все, что касается Майка, касается и меня!" – но она прибегла к другой формуле для выражения той же мысли:

– Можете мне рассказать. Какие-нибудь неприятности?

– Н-нет… – Джеральд запнулся и вперил в Розамунду испытующий взгляд. – Вы уж не начинаете ли в него влюбляться?

Прошедшее время было бы уместнее, подумала Розамунда. Вопрос показался ей бестактным, и она не ответила. Джеральд не унимался:

– Я бы на вашем месте поостерегся. Бежал бы отсюда, куда глаза глядят. Не нужно, чтобы вы были в этом замешаны.

– Замешана – в чем? – ледяным тоном спросила Розамунда.

– Нет, нет, – заторопился Джеральд. – Я вас ни в чем не обвиняю. Просто хотел предупредить… Понимаете…

– Не продолжайте. – Розамунда почувствовала: сейчас он скажет нечто такое, отчего им потом обоим будет стыдно. – Пожалуй, вам следует знать. Майкл все равно собирался вам сказать. Сегодня утром мы обвенчались.

– Боже мой! – Гибсон широко открыл рот; брови взлетели до корней волос. Он судорожно глотнул. – Но это невозможно… он не должен был… не имел права… ведь она жива!

Розамунда с ничего не выражающим лицом смотрела на Гибсона, не чувствуя ни страха, ни удивления – только похолодела шея.

– Это двоеженство, – продолжал Гибсон. – Он не имел права вступать в новый брак… сознательно вводить вас в заблуждение.

– Что ты сказал?

Розамунда с Джеральдом обернулись и увидели на пороге Майкла. Тот повторил обманчиво спокойным тоном:

– Что ты сказал?

– Я… хотел предупредить тебя, Майк… сразу пошел к тебе, но она, – он грубо ткнул пальцем в сторону Розамунды. – …она… Я должен сообщить.

– Что ты сказал?

Майкл медленно наступал на Гибсона; в каждом его движении сквозила угроза. Джеральд пятился, пока не наткнулся на пианино.

– Послушай, Майк… Да подожди ты. Я все объясню. Майкл остановился в ярде от него.

– Я жду.

Джеральд облизнул губы.

– Она… Рози сказала, что вы поженились… попытался открыть ей глаза. Ты не имел права…

– Вот как?

– Камилла… не умерла. Не ее труп прибило к берегу… Говорю тебе, она не утонула!

Розамунда вскрикнула. Майкл вцепился Джеральду в глотку. Она бросилась к ним и повисла на Майкле, крича:

– Нет! Не надо! Послушай, Майкл! Прошу тебя! Майкл! Он отшвырнул ее; она отлетела к противоположной стене и не упала только потому, что ухватилась за кресло.

– Грязная свинья!

Майкл изо всех сил двинул Джеральда в челюсть. Розамунда закрыла лицо руками. Раздался ужасный грохот: противники опрокинули стол.

В дверях появилась Мэгги и запричитала:

– Ради Бога, что это на вас нашло?

Затем, с неожиданным проворством для старой женщины, которая вечно жаловалась на ноги, и с поразительной силой она налетела на Майкла и, всей своей тушей навалившись на него, заставила его отпустить Джеральда.

– С ума вы сошли? – отчитывала она хозяина, словно маленького. – Что это вы затеяли? Деретесь, как отпетые хулиганы! – Она повернулась к поверженному гостю и потребовала: – Какие такие новости вы принесли, что он так взбеленился? Я сразу поняла: вы неспроста притащились сюда на ночь глядя!

Гибсон медленно поднялся на ноги. Из разбитых носа и губы сочилась кровь. Он настороженно покосился на Майкла, готовый в любой момент отскочить.

– Я пришел сообщить Майку, что его жена жива, вот зачем я пришел.

– Рехнулись вы? Она утонула! – Мэгги перевела сердитый взгляд на хозяина. – Утонула! Вы сами ее похоронили.

– Да, – низким, глухим голосом ответил Майкл. В нем по-прежнему клокотала ярость.

– Похоронил, да? – Джеральд стер кровь с лица. – Так вот, говорю тебе, я ее только что видел – полчаса назад! Мы разговаривали. Не забывай – я был с нею знаком. Я и вчера ее видел, и три раза на прошлой неделе, только не верил своим глазам. Принял ее за… – он повернулся к Розамунде – Я принял ее за вашу сестру, они похожи.

– Ты лжешь! – взревел Майкл. – Гнусный интриган!

– Я говорю правду, и ты меня не запугаешь! Тебе известно, что она жива! По крайней мере, ты знал, что на берег тогда вынесло труп другой женщины.

– Убирайся, пока цел!

– Да-да, убирайтесь! – поддержала Мэгги. – И ни слова больше, ни единого слова! – она стала угрожающе надвигаться на Джеральда Гибсона.

Тот, не спуская глаз с Майкла, попятился к двери. Розамунда без сил опустилась в кресло. У нее было такое чувство, словно ее вот-вот стошнит. Из-под опущенных век она увидела, что Майкл направился к ней, и съежилась в кресле, спрятала лицо.

– Посмотри мне в глаза, Рози!

Казалось, его голос исходит из недр болот. Но Розамунда не подчинилась приказу, потому что вспомнила, как неделю назад тот же голос умолял: "Не говори пока никому о нашей свадьбе. У меня скверное предчувствие. Всю жизнь у меня отнимали или безнадежно портили все, что мне было дорого!" Он лишь забыл добавить, что на этот раз возжаждал запретного плода, чего-то недоступного, запрещенного законом…