Кэтрин Куксон - Бремя одежд

И Сюзи, и Ральф во все глаза уставились на нее. Признание Аджи в том, что в семейной жизни Грейс происходит «что-то не то», было для них так же важно, как если бы она, Аджи, обнаружила фактическую причину этого, например, какую-то ужасную болезнь племянницы – судя по выражению их лиц, Сюзи и Ральф были готовы и к этому.

В конце концов было решено, что с Дональдом должен поговорить Ральф. Но Ральфу это предложение пришлось не по душе. Дональд был отличный малый, таких еще поискать надо. А на слова Аджи дядя почти не обратил внимания: ее мнение ничего не значило – известно, что женщины относятся к мужчинам с предубеждением. Ральф мимолетно подумал, что, может быть, неприязнь Аджи к Дональду отчасти объясняется тем, что он – красивый, цветущий мужчина, в то время как ее собственный муж был маленьким и неказистым. Хотя он и был энергичным, живым человеком, но отнюдь не относился к тем, кто может вскружить голову женщине. И все же он чем-то привлек Аджи – или, может, с годами у нее просто уменьшились шансы найти кого-то другого? Это был нелегкий вопрос: чем больше задумываешься, тем больше запутываешься. И Ральф вернулся к исходной точке – Аджи настроена предубежденно.

На следующей неделе он заехал в Уиллоу-ли и тайком поговорил с Дональдом. Сначала тот вел себя холодно, отвечал уклончиво и намекал гостю, что все происходящее в его, Дональда, доме не должно касаться никого другого.

Однако очень скоро он вынужден был признать, что несколько обеспокоен состоянием здоровья жены. За последние несколько месяцев она похудела и стала какой-то вялой. Причины этого он не знал. Он добавил, что его единственной заботой является счастье жены, и что его личная жизнь направлена только на это.

Вернувшись домой, Ральф сообщил, что Дональд – отличный парень, и если у них там что-то не в порядке, то это не по его вине. Дональд, как рассказал Ральф, неоднократно просил жену провериться у доктора, но она отнеслась к его предложению пренебрежительно. Теперь, однако, Дональд намерен настоять на своем.

Позже, когда Сюзи и Аджи остались вдвоем, Сюзи со знанием дела заявила:

– Это же первый год. Знаешь, поначалу всегда трудно, – тон был такой, будто Аджи никогда не была замужем, но та решила не обращать внимания…

Как и обещал Дональд, он заставил Грейс встретиться с доктором. Предупреждая ее возможное сопротивление, он сказал, что доктор сам зайдет к ним после обеда, чтобы осмотреть ее. Дональд сообщил ей об этом с нарочитой небрежностью за столом и никак не отреагировал, когда она вызывающе ответила:

– Ну что ж, как придет, так и уйдет. Я не выйду к нему.

– Не надо этого ребячества, Грейс, пожалуйста… Это же несерьезно.

Грейс склонилась над тарелкой. Ею овладело неудержимое желание вскочить, стукнуть кулаком по столу и закричать: «Мне не нужен доктор, ты прекрасно знаешь, что мне не нужен доктор, ты знаешь, в чем дело!» Мысленно нарисованная картинка была настолько шокирующей, что Грейс заставила себя успокоиться. «О, Боже, Боже милостивый, – торопливо проговорила она про себя, – не позволяй мне и думать об этом.» Она подняла глаза и посмотрела на макушку его опущенной головы; волосы струились блестящими волнами, нигде не было ни одной седой пряди. Дональд выглядел сильным и мужественным, и все же… Жар охватил шею Грейс, поднялся к голове, опустился до талии, и ею вновь овладело чувство стыда. В раскаянии она хотела броситься к мужу на шею, сказать: «Целуй меня. О, целуй меня, дорогой». Она знала, что он поцелует ее, поцелуев было предостаточно, но они были без огня, без крови, без страсти… Да, она нашла точное определение – поцелуи без страсти.

Более трехсот ночей провела она с Дональдом в постели, и каждый его поцелуй убивал в ней что-то чудесное, красивое и как будто лишал ее части самой плоти – за несколько последних месяцев Грейс потеряла восемнадцать футов веса. Ее состояние имело все признаки болезни, и Грейс – без истерики, без мрачных предчувствий – констатировала, что может умереть. Но исцеление зависело не от нее – от него.

Дональд извинился, встал из-за стола и, повернувшись к ней спиной, сказал:

– Не забудь, что я еду в Дарем на встречу. Когда вернусь – не знаю, может, около семи. Сегодня замечательная погода Может, ты захочешь прогуляться после того, как доктор тебя осмотрит?

Она услышала свой собственный голос как бы со стороны.

– Да, пожалуй, я пройдусь возле холмов.

Она начала заводить свои часы.

– Но дождись его, Грейс. Ладно? – это был приказ, замаскированный просительной интонацией, и она безразлично ответила:

– Хорошо, я дождусь его.

Осмотрит ее доктор Купер или нет – все равно он ничем не сможет помочь ей…

Дэвид Купер явился около трех часов. За последние несколько месяцев он неоднократно бывал в Уиллоу-ли и играл в бридж, а Дональд с Грейс наносили Куперам ответные визиты вежливости, ходили к ним на вечеринки; такие оказии, когда манеры гостей никак не назовешь естественными, практически не дают возможности доктору, даже психиатру, разглядеть что-то под внешней оболочкой, и все же Купер чувствовал, что с женой священника не все в порядке. По его мнению, Грейс была веселой, живой девушкой, энергия которой не находила выхода после замужества. В этом, как считал доктор, и заключалась проблема Дети, семейные заботы, пожалуй, могли стать выходом из положения. Когда Дональд попросил осмотреть его жену, Купер сам хотел затронуть эту тему, но не смог ему было трудно говорить с Раузом. Была в священнике какая-то сдержанность, которая сочеталась с желанием всегда быть хозяином положения, и это очень… отталкивало. У этого человека, думал с кривой усмешкой доктор Купер, интервью взять бы не удалось – вопросы всегда будет задавать он сам.

– Эй, хэлло! – позвал Купер, остановившись посередине холла и окидывая взглядом пространство от элегантной гостиной до лестницы. Когда Грейс появилась на лестничной площадке, он повторил: – Эй, хэлло!

– Хэлло, – ответила она и, спускаясь, шутливо погрозила гостю пальцем:

– Рени всегда жалуется, что вы постоянно заняты, а сегодня вы пришли сюда терять время.

– Я и сам так думаю.

– Тогда зачем ходить попусту?

– Просто мне за это платят. Мне надо есть, содержать жену, а через два месяца у нас в семье будет пополнение. Поэтому я не могу отказаться от шанса заработать легкие деньги… Спуститесь сюда или пойдем наверх?

– Пополнение, – Грейс не смогла сдержать смех. Потом, повернувшись к доктору спиной, добавила – Спальня, я думаю, подойдет.

Не более чем десять минут спустя доктор уже укладывал стетоскоп в свою сумку.

– Ну как, я, наверное, скоро умру, а вы боитесь сказать мне об этом? – донесся из туалетной комнаты голос Грейс.