Дженет Таннер - Дитя каприза

И тут появилась Гарриет, рассказавшая ему почти невероятную историю, и отдельные кусочки головоломки, о существовании которых он даже не подозревал, вдруг начали становиться на свои места.

Ребенка тайно родила не Салли, а ее сестра Пола, которую весь свет считал погибшей! Тереза не его сестра! Не единоутробная сестра! Может быть, двоюродная, но ведь это допустимо, не так ли?

Он смотрел на Гарриет, которая, как это всегда бывало, пришла к нему за утешением, и думал, что он напрасно потерял свою любовь.

Ребенок, дитя Полы и Хьюго, который унаследовал талант своего отца и отчасти его внешность (Марк теперь понимал, почему лицо Терезы показалось ему странно знакомым!), ребенок, который вырос, превратившись в самую чудесную девушку на свете!

Чувства переполняли Марка. Он закрыл лицо руками.

– Тереза! – произнес он.

Салли возвратилась из больницы от Хьюго около семи часов вечера. Услыхав, как она входит в дом, Гарриет и Марк взглянули друг на друга в некотором замешательстве. Ни тому, ни другому не улыбалась перспектива неизбежной сцены. Весь вечер они складывали вместе отдельные детали головоломки и пытались выработать дальнейший план поведения. Теперь, когда предстояло открыть Салли, что им известна тайна, так тщательно ею скрываемая, оба ощущали внутренний трепет.

Салли чуть замешкалась в холле, заметив брошенные Гарриет вещи, которые так и не отнесли наверх, но, входя в комнату, выглядела как всегда собранной. Только глаза – усталые, с залегшими вокруг тенями – выдавали охватившую ее тревогу Гарриет и Марк здесь, вместе. Что она ему рассказала? Что придется объяснять ему?

– Гарриет, ты вернулась? – сказала она беззаботным тоном. («Как ей не стыдно?» – мрачно подумала Гарриет). – Поездка была удачной?

Гарриет, не ответив на вопрос, сама спросила:

– Как папа?

– Поправляется. Слава Богу, он сегодня действительно выглядит лучше. Он спрашивал про тебя.

– Я схожу к нему завтра.

– Да, да, сходи, он будет очень рад тебя видеть. Послушайте, мои дорогие, мне нужно принять ванну перед ужином.

– Ужин подождет, – сказал Марк, поднимаясь с кресла, в котором сидел. – Нам надо поговорить, мама.

По выражению его лица она поняла, о чем пойдет речь, но не подала виду.

– Нельзя ли отложить разговор? Я просто не вы держу, если сию же минуту не приму ванну и не смою с себя этот больничный запах Какой же он стой кий! Кажется, что все им пропахло, что он проникает внутрь.

– Мама, – угрожающе прервал ее Марк, – замолчи! Салли выдержала его взгляд, но даже под слоем косметики было заметно, что она побледнела.

– Что такое? Что случилось?

– Мне кажется, ты прекрасно знаешь, – сурово сказал Марк. – Больше нет смысла притворяться Гарриет рассказала мне все.

– Ты имеешь в виду. о? – Салли не могла заставить себя произнести имя своей сестры. Самообладание казалось, изменило ей, она была готова расплакаться – Да, мама Как ты могла?

Лицо Салли исказила судорога, руки нервно сжались.

– Я рассказала Гарриет, я все объяснила Поле нужны были только покой и тишина. Это все, что ей было необходимо.

– Но ты не должна была решать все сама Хьюго был ее мужем и имел право знать Особенно при таких обстоятельствах.

– Обстоятельствах?

– То что ты оставила Полу на попечение монахинь было не самое худшее, не так ли?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду…

– Мне все известно о ребенке, – спокойно сказала Гарриет.

Салли покачнулась. Марк оказался рядом и поддержал ее.

– Сядь. Я понимаю, что это для тебя потрясение – для нас тоже, но теперь, когда мы все узнали, больше нет необходимости скрывать. У Полы родился ребенок – ребенок Хьюго. Ведь это была дочь Хьюго, не так ли?

Салли покачала головой, не в силах произнести ни слова.

– Не знаю, я никогда не спрашивала. Я предполагала, что это ребенок Грега Мартина. Зачем было снова причинять Хьюго боль? Она и без того столько зла ему сделала! Я просто хотела, чтобы он совсем забыл о Поле и о том, как она с ним обошлась. Я хотела, чтобы Хьюго был счастлив. Я была уверена, что смогу утешить его, и он действительно был счастлив.

– Да, тебе это удалось, – согласился Марк. – Но неужели ты не понимаешь, что поступила жестоко, решив все за всех одна? Не говоря уже о том, что ты обманула Хьюго, ты не подумала о судьбе его ребенка. Ты лишила его дочь прав, принадлежащих ей по рождению.

– Нет, я позаботилась о том, чтобы она попала в хорошую семью. Ее удочерили порядочные люди. Организации, занимающиеся усыновлением, очень тщательно все проверяют… – Она подняла на Гарриет испуганный и удивленный взгляд. – Как тебе удалось все это разузнать по прошествии стольких лет?

– Ты знаешь, я ездила в Италию, Салли, – сказала Гарриет. – Я разговаривала с одной из монахинь, которая присутствовала при маминых родах, сестрой Марией-Терезой. Наверное, ты назвала девочку в ее честь?

– Да. Мне нужно было дать ей какое-то имя. Сразу же после родов я увезла ее в Лондон и там зарегистрировала.

– Как своего ребенка!

– Не могла же я записать ее как ребенка Полы, когда ту считали погибшей? Все прошло на удивление гладко. Девушка в мэрии, равнодушная ко всему на свете, не усомнилась в моих словах и не задала никаких вопросов. – Салли прищурилась. – Но как тебе удалось узнать ее имя? Сестра Мария-Тереза не могла тебе сказать. Об этом не знал никто, только я одна.

– Я знал, – сказал Марк.

Она взглянула на сына, и в ее глазах мелькнули страх и замешательство. Она не узнавала своего Марка, обычно такого сдержанного, обаятельного, чуть-чуть ироничного. Сейчас перед ней стоял рассерженный молодой человек, в его голосе звучали стальные нотки.

– Ты? – беспомощно воскликнула она.

– Да, я. Я хочу рассказать тебе, мама, историю об одном парне, который встретил красивую молодую девушку по имени Тереза Арнолд. Он безумно влюбился в нее, даже начал подумывать о женитьбе. – У его губ затвердели жесткие складки, Марк не отрывал глаз от лица матери. – Он уже спал с ней. И вот в один прекрасный день девушка рассказала, что родители удочерили ее грудным младенцем и что ее настоящая фамилия такая же, как у него, – Бристоу. Имя отца ей было неизвестно, она знала лишь имя матери. Ее звали Салли Маргарет Бристоу из Кенсингтона. Тебе это ни о чем не говорит, мама?

Салли побледнела, в ее лице не было ни кровинки, и только нарумяненные щеки и накрашенные губы выделялись резкими яркими пятнами. Она закрыла побледневшее лицо руками. Говорить она не могла.

– Мне не нужно называть имя этого парня, не так ли? Это я. Я прошел через все муки ада, когда Тереза назвала мне имя, проставленное в ее свидетельстве о рождении. Мне ли не знать его и, естественно, я сделал вывод, что Тереза – твоя дочь… и моя сестра. Боже, что за ситуация! – При одном лишь воспоминании об этом у него на лбу выступили крупные капли пота. – Я, конечно, сразу же порвал с ней.