Мэри Хилстрем - Немеркнущие надежды

Два обычных звонка, третий от самой Нади, просившей его позвонить в редакцию, как только сможет.

Не на шутку встревоженный, он напялил на себя рубашку, застегнул кое-как и поспешил вниз. Как только она повернулась к нему, он понял, в чем дело.

— Как ты узнала? — тихо спросил он. Лицо Нади стало удивленным и печальным одновременно.

— Мне позвонила знакомая из Лос-Анджелеса — продюсер. Она хочет снять документальный фильм о провинциальной медицине и, узнав, что ты против, просила меня помочь.

Ален ответил резковато, но понятно.

— Это приятельница Ника еще со времени интернатуры в Лос-Анджелесе. Они поддерживают контакты.

Надя кивнула.

— Я не могла понять, почему ты так противишься известности, особенно когда это может принести выгоду городу.

— Я боялся, что кто-то узнает меня.

— Ну конечно.

Боль в голосе Нади мешала ему сосредоточиться. Выигрывая время, Ален подошел к ящику у двери, собрал остававшиеся там дрова и подбросил их в огонь. Когда дрова разгорелись, он набрался храбрости и снова взглянул на нее.

— Тебе нетрудно было сложить кусочки головоломки.

Надя принесла кофейник и две кружки, поставила их на стол и села. Ее рука так дрожала, что она пролила кофе…

— Позволь мне… — Большая ладонь Алена накрыла ее руку и помогла ей налить кофе. Он взял свою кружку и прислонился плечом к стене. — Как много ты знаешь?

— Достаточно. Я бы сказала, даже слишком много. — Надя попыталась рассмеяться, но ей это не удалось. — Начав складывать головоломку, я позвонила в «Глоуб» и другие газеты.

— Весьма профессионально. Твой отец мог бы тобой гордиться.

Она рассказала о поиске в архиве газеты, о старых фотографиях и о потоке памяти, вызванном ими.

— К несчастью, у тебя незабываемые глаза, — добавила она. — Красивые, печальные, чувствительные и такие удивительно мягкие…

— Проклятие бабушки-ирландки, — отозвался он и сделал несколько глотков еще горячего кофе.

— Это все, что ты можешь сказать? Человек, который сливался с ней в любовном экстазе, исчез. Его заменил ледяной, сухой незнакомец.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я не Георг Лейтон-четвертый? Что не я наглотался таблеток, когда оперировал двадцатидвухлетнюю будущую мать и убил ее и ее нерожденного ребенка? Что не мой скальпель перерезал артерию, которую я не увидел?

Лицо Алена исказилось.

— Все это правда, к сожалению. И если бы я явился на суд присяжных, они осудили бы меня. Иногда я жалею, что этого не случилось. Когда ты собираешься написать об этом? — спросил он, отвернувшись к окну. — А может, именно поэтому ты и звонила? Чтобы я прочитал сегодняшние заголовки?

У Нади перехватило дыхание.

Ален стоял не шевелясь, с окаменевшим лицом и потемневшими глазами.

— Ты приехала сюда в надежде, что я скажу, что это все ошибка? Плохой сон? — Его лицо исказила гримаса. — Я виновен в убийстве, хотя и неумышленном. И в использовании имени друга, погибшего в автокатастрофе, так как хотел избежать тюрьмы.

Надя встала из-за стола и молча направилась к ящику у двери. Ее руки не тряслись, когда она обувала сапоги и натягивала шубу. Обернувшись, она заметила, что он безучастно наблюдает за ней.

— Скажи мне одну вещь, прежде чем я уйду, Ален или Георг, или как там тебя зовут. Как мне объяснить маленькой девочке, полюбившей тебя, то, что ты сделал?

Ален дернулся, но ничего не ответил. Да Надя и не ждала от него ответа.

Он наблюдал в окно, как она идет к машине. Она плакала, содрогаясь всем своим маленьким телом. В ее фигуре ощущалась такая безысходность. Более достойный мужчина не довел бы ее до такого состояния.

Пару минут она грела двигатель и потом уехала.

Надя посмотрелась в зеркало: на нее глядела другая женщина, не та, которую она видела здесь в последний раз. Тогда она только поднялась с постели после ночи любви с Аденом. Ее щеки были нежно-розовыми, а сердце полно трепетных надежд. Сейчас же Надя чувствовала себя пустой. Использованной.

И все же она собралась, выпрямила плечи и покинула ванную комнату.

Просмотрев первые оттиски номера, Надя решила позвонить Эдде и пригласить ее на завтрак. Они позавтракают в кафе «Наполи», три современные, самонадеянные женщины, ну две с половиной. Наде хотелось заказать бокал шампанского вместе со стаканом апельсинового сока.

Мысль поднять бокал за крупнейшую сенсацию в своей жизни скривила ее губы. Должно быть, Пулитцер стоит разбитого сердца? Равноценный это обмен?

Надя вошла на кухню, когда зазвонил телефон. Интересно, кто мог звонить так рано?

— Мамочка! Что-то случилось с миссис Кар. Ей позвонили, она вся побелела, стала странной и схватилась за грудь. — Элли перевела дыхание. — А сейчас она лежит, совсем больная на вид.

Надя закрыла глаза, соображая.

— Элли, миссис Кар нуждается в твоей помощи, поэтому тебе нужно оставаться совершенно спокойной и выслушать меня очень внимательно, о'кей?

— О'кей. — Элли немного успокоилась.

— Найди сумочку миссис Кар и в ней маленькую коробочку с таблетками, ту, что была у нее на концерте, помнишь?

— Угу.

— Возьми одну таблетку и дай ей, чтобы она положила ее под язык. Ты поняла, что я тебе сказала?

— Да, но…

— Когда сделаешь это, пойди в спальню, возьми одеяло и аккуратно укрой миссис Кар.

— Мам…

— Сделай все немедленно, Элли. Я сейчас положу трубку и вызову «скорую». Она приедет минут через пять, но ты будь рядом с миссис Кар и держи ее руку, пока не приедет врач, о'кей?

— Мамочка, подожди! Позвони Алену, он знает, что делать.

— Обязательно, маленькая. А теперь поторопись и сделай то, о чем я тебя просила.

— Сколько времени прошло, мамочка?

— Почти час, дорогуша, но на это всегда уходит время.

Она доехала до дома Эдды за три минуты. Старушка была в сознании, но испытывала сильную боль. Ее дыхание становилось все более прерывистым, как и ее пульс.

Набрав еще раз 911, Надя услышала, что «скорая» неисправна и вместо нее послана полицейская патрульная машина.

Пять минут спустя она готова была уже перенести Эдду в свой автомобиль и отвезти в больницу, когда с воем сирены подъехал Стив Маккензи.

Вдвоем они отнесли измученную болью женщину вниз и уложили на заднее сиденье патрульной машины. Стив ехал как мог быстро. Не успели они подъехать к больнице, как рядом с ними с визгом остановился «бронко» Алена.

Мужчины внесли Эдду в здание, а Надя попыталась успокоить дочь. В зале ожидания приемного покоя они сидели вместе со Стивом и Кристиной Хубен. Несколько минут назад прибыл доктор Стикс и сейчас за закрытыми дверями вместе с Аленом боролся за жизнь Эдды.

— Миртл уже привык к тому, что Ален совершает чудеса с помощью своего потрепанного саквояжа. Надеюсь, люди поймут, если на этот раз ему не удастся извлечь из него очередного чуда, — проговорила Кристина.