Даниэла Стил - Кольцо

– И это все, что ты можешь сказать?

Глаза ее сузились, девушка казалась рассерженной и обиженной. Но он тут же взял ее за руку и нежно поцеловал.

– Нет, не все, и ты это отлично знаешь. Я всего лишь хотел обратить твое внимание на следующее обстоятельство. – Он ласково усмехнулся. – Ты не желаешь сидеть в Гарварде еще два года и ожидать моих приездов, и все из-за своего сладострастия.

– Да, потому что это глупо. Тяжело для тебя и для меня. Ты сейчас начнешь работать, да еще собираешься заниматься наукой. Как ты думаешь, часто ли ты сможешь приезжать? Я тоже едва ли смогу ездить туда-сюда – нагрузка в этом году еще больше, чем раньше. А если я переведусь сюда, мы будем чаще проводить время друг с другом.

Огромные глаза Тамми умоляюще глядели на него, и Ноэль изо всех сил боролся с собой, чтобы не уступить.

– Тамми, я не хочу, чтобы наши отношения повлияли на твое решение. Слишком все это важно. Столь серьезная перемена может испортить всю твою карьеру.

– О, ради Бога, не будь таким снобом. Я ведь собираюсь перевестись в Колумбийский университет, а не в какой-нибудь заштатный колледж.

– А почему ты уверена, что тебя примут?

Ноэль отчаянно старался исполнить до конца свой долг, но столь же отчаянно желал, чтобы она осуществила задуманное.

– Я уже узнавала. Мне сказали, что я могу начать со следующего семестра.

Он со значением посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Ну? – Тамми ждала с замиранием сердца.

Он глубоко и медленно вздохнул.

– Благородный человек на моем месте продолжал бы тебя отговаривать.

– А ты не будешь? – Она посмотрела на него в упор.

– Нет. Я хочу жить с тобой вместе. Начиная прямо с сегодняшнего дня. Но это ужасно эгоистично, имей в виду. – Он придвинулся к ней, и тела их слегка соприкоснулись. – Я люблю тебя, я хочу всегда быть с тобой.

– Тогда позволь, я сделаю то, что задумала.

Он улыбнулся ей в ответ, и тут к ним подошли Макс и Ариана, с удовольствием глядевшие на юную пару.

Ноэль и его подруга были такими молодыми, такими счастливыми и свободными; всем окружающим хотелось хоть на мгновение разделить с ними их радость. Казалось, перед ними простиралась долгая светлая дорога, по которой они зашагают к своему счастью.

– Мама, ты помнишь Тамми?

– Конечно.

Ариана тепло взглянула на девушку. Тамми ей нравилась. И хорошеньким личиком, и явно неплохим характером. И еще Ариана заметила серьезную нежность, светившуюся в глазах сына.

– Наверное, мне следует представить вас друг другу заново. Ведь у моей матери теперь другая фамилия. – На этот раз покраснела Ариана, а Макс гордо выпрямился и слегка усмехнулся. – Моя мать – миссис Томас, мой отчим – Макс Томас, моя подруга – Тамара Либман.

– Либман… – пораженно повторила Ариана, но быстро справилась со своими чувствами. – Вы не состоите в родстве с Рут и Сэмюэлом Либман? – Она не осмелилась упомянуть имя Пола.

Тамми спокойно кивнула. В лице этой женщины появилось какое-то странное выражение, которое Тамми не могла понять.

– Это мои дедушка и бабушка, только они умерли. Я их никогда не видела.

– А-а… – Ариана на мгновение онемела. – Значит, вы…

– Дочь Пола и Марджори Либман. А моя тетя Джулия живет в Лондоне. Может, вы с ней тоже были знакомы?

– Да. – Ариана страшно побледнела. Она, казалось, была близка к обмороку.

Тамми не знала, что именно так подействовало на Ариану. Девушка только поняла, что ее отвергли. Слезы отчаяния катились по ее лицу, когда несколько минут спустя она кружилась с Ноэлем в медленном танце.

– Тамми, ты плачешь? – Ноэль с ласковым недоумением посмотрел на нее. Она помотала головой, но отрицать очевидное было бесполезно. – Ну-ка, давай выйдем отсюда на минутку. – Они спустились вниз по лестнице и стали медленно прогуливаться в холле. – Что случилось, детка?

– Твоя мать ненавидит меня.

При этих словах из горла ее вырвалось сдавленное рыдание. Господи, как же она мечтала, чтобы все было хорошо! Тамми знала, как близки Ноэль и его мать; именно поэтому для девушки было так важно понравиться Ариане с самого начала. Но теперь все кончено.

– Ты видел выражение ее лица, когда ты произнес мою фамилию? Она чуть в обморок на месте не упала, узнав, что я еврейка. Разве ты ей об этом не говорил?

– Ради Бога, Тамми, мне и в голову не пришло! На дворе семидесятые годы! Быть евреем – не такое уж страшное преступление!

– Для тебя, может быть, но не для нее. Точно так же моих родителей привело в шок известие о том, что ты немец. Но по крайней мере я их хотя бы предупредила! Почему же ты не подумал о своей матери? Господи Боже, она антисемитка, а ты даже не подозревал об этом!

– Нет! Ты еще скажи, что моя мать нацистка!

Этого Тамми не думала, но ведь отец назвал тогда Ноэля именно так.

– Ноэль, ты ничего не понимаешь.

Дрожа всем телом, она стояла и смотрела в окно на спешащих по улице людей.

– Все я понимаю. Я отлично понимаю, что ты наслушалась этой чепухи от своих родителей. Тамми, это их война – не наша. Мы просто люди: черные, белые, коричневые, желтые, евреи, ирландцы, арабы. Мы все – американцы, вот в чем заключается прелесть нашей страны. И все остальное не имеет никакого значения.

– Для них имеет.

Тамми вновь вспомнила выражение лица Арианы и в отчаянии заломила руки, но Ноэль крепко прижал ее к себе.

– Но ты веришь, что для меня это ровным счетом ничего не значит?

Она кивнула.

– Я поговорю сегодня вечером с матерью, прежде чем они уедут в аэропорт. Посмотрим, права ли ты.

– Я знаю, что права, Ноэль.

– Не будь такой самоуверенной.

Но Тамми отказалась возвращаться обратно. Они на минутку поднялись наверх, Тамми взяла свое пальто и, вежливо попрощавшись с его матерью, ушла. Ноэль усадил ее в такси.

– У тебя очень хорошенькая подружка, Ноэль, – довольно натянуто проговорила Ариана, когда они вернулись из отеля и расположились все вместе в гостиной. До отъезда в аэропорт оставалось три часа. В свой медовый месяц молодожены собирались поехать в Европу, но были намерены посетить только Женеву и Рим.

– Кажется, она очень милая девушка.

Но после этих слов Арианы в комнате повисло неловкое молчание. Во время праздника Макс и Ариана улучили минутку и обсудили случившееся.

Стоя у камина, Ноэль смотрел на мать, и выражение его глаз недвусмысленно говорило о том, что юноше непонятен ее тон.

– Тамми считает, что не понравилась тебе, мама. – Ответом было молчание. – Потому что она еврейка. Она права?

Вздрогнув от подобного обвинения, Ариана медленно опустила глаза.

– Мне очень жаль, что она так думает, Ноэль. – Потом она снова подняла глаза на сына. – Нет, совсем не поэтому.

– Значит, все же наполовину Тамми права – она тебе не нравится?