Эмеральд Бакли - Стань моей судьбой

– Не знаю, что интересного ты в них находишь.

– Ты же что-то нашел. И, вероятно, нечто весьма важное, потому что даже не заметил, что чашка-то пустая. Надеюсь, на меня это не произведет столь сильного впечатления. – Она развернула газету и сразу же наткнулась на нужную заметку.

Налив себе еще кофе, Шелдон откинулся на спинку стула, наблюдая за реакцией Валери на статью.

Он уже заметил, что в это утро она не потрудилась одеться к завтраку. Валери плотно закуталась в шелковый халат, полагая, вероятно, что таким образом укроется от нескромных взглядов Шелдона.

Наверное, размышлял он, ее уловка сработала бы в отношении постороннего, никогда не видевшего Валери в полупрозрачном розовато-фиолетовом пеньюаре или в шелковом платье с глубоким декольте, которое она надевала в прошлом месяце, когда они ходили на обед с одним из его партнеров.

Вспоминая наряды жены, Шелдон с удовлетворением признал, что Валери в любом из них выглядит очень сексуально. Что ж, пусть напялит на себя хоть монашескую рясу, это не помешает ему увидеть скрывающееся под ней соблазнительное тело.

Из мечтательно-созерцательного состояния его вывел резкий звук – Валери шлепнула сложенной газетой по столу.

– Так кого же тогда видел Льюк бегущими от фабрики?! Не мог же он ошибиться!

– В этом-то и есть суть проблемы. Я не знаю.

Валери нахмурилась.

– Кто бы это мог быть? Кого Льюк по ошибке мог принять за тех двоих? Не ты ли упоминал о каком-то бездомном, который ютился на пустыре?

– Да, он обитал там летом. Но с наступлением холодов куда-то исчез. Может быть, перебрался туда, где теплее. По крайней мере, его давно уже никто не видел.

– А может быть, он никуда не исчезал и проник на фабрику, чтобы погреться, – предположила Валери. – Пробрался в твой офис, хотел включить обогреватель...

– И принес с собой электрическую лампочку, наполненную бензином? А заодно отвернул вентиль и пустил газ? Звучит неубедительно.

– Да, эта версия не годится, – согласилась Валери. Некоторое время она сидела молча, задумчиво оглядывая комнату, потом нахмурилась. – А что, мама еще не спускалась? Дверь в ее спальню открыта.

– Спускалась, позавтракала и ушла. Спросила, может ли воспользоваться твоей машиной. Я предложил ей взять мой «бентли», но она отказалась. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Что ты разрешил ей взять мою машину? – Валери покачала головой. – Конечно нет. Тем более что фактически автомобиль скорее твой, чем мой, ведь его купил ты... О, я знаю, куда она отправилась! Повезла к ювелиру свою тиару.

– Тиару?

– Да, пару дней назад Камилла нашла ее в чемодане, который мы убрали на чердак, и обнаружила, что два камня едва держатся. Вот она и повезла ее в мастерскую. – Лицо Шелдона, очевидно, выражало недоумение, потому что Валери нетерпеливо добавила: – Бал... Ты не забыл?

За последние дни Шелдон впервые вспомнил о бале. Он покачал головой и усмехнулся.

– Знаешь, странно получается. То, что еще совсем недавно казалось значительным, вдруг отходит на второй план, становится мелким...

Валери напряглась, почувствовав в его голосе усталость и отчаяние.

– Но ты же не собираешься отступать?

Шелдон внимательно посмотрел на нее. У Валери было такое выражение лица, как будто, откажись он от бала, наступит конец света. Конечно, местное общество непременно обратит внимание на то, что одна из бывших королев явилась без мужа. И никому не будет никакого дела до того, какие у него проблемы и в том ли он настроении, чтобы угождать капризам супруги.

Но ему-то что до того, кто что скажет? Шелдона заботило совсем другое. Когда-нибудь у него будут дети, и он должен сделать все, чтобы им было легче, чем когда-то их отцу. С другой стороны, Валери ясно дала понять, что не собирается обременять себя детьми, и тогда к чему все эти усилия?

Шелдон открыл рот, собираясь заявить, что никуда не пойдет. В конце концов под пышным названием «бал» скрываются обычные танцы. Пусть кто-нибудь другой займет его место. Пусть кто-нибудь другой, кому это интересно и приятно, отпускает комплименты молоденьким дебютанткам, лицемерно восхищаясь их красотой, грацией и нарядами.

Но, увидев глаза Валери – широко раскрытые, полные тревоги, – ее бледное лицо, Шелдон не смог сказать то, что собирался. Но и признать, что ей хватило одного умоляющего взгляда, чтобы поколебать его решимость, он тоже не мог.

– Отступать? – сухо переспросил Шелдон и неожиданно для самого себя рассмеялся. – Отступать и иметь потом дело с твоей матерью? Ну уж нет.

После полудня Валери отправилась в больницу. Ей сообщили, что Льюка уже перевели из реанимационной в обычную палату. Новость ее обрадовала, но, увидев больного, Валери поняла, что до полного выздоровления ему еще далеко.

Льюк спал, и Валери осторожно, на цыпочках подошла к стоявшему у кровати стулу и, тихонько усевшись, стала ждать. Она решила, что задержится на несколько минут и, если Льюк не проснется, оставит цветы и записку, а визит повторит через день-два.

Лицо Льюка показалось Валери если не нормальным, то уж во всяком случае не напоминающим ту обоженную маску, которая испугала ее в ночь пожара. Но, взглянув на его руки, Валери чуть не расплакалась. Каждый палец был перебинтован, а на запястьях виднелись темно-красные пятна, оставшиеся от ожогов.

Льюк повернул голову и, едва шевеля губами, хрипло спросил:

– Кто здесь? Подойдите с другой стороны, чтобы я мог вас видеть.

Разумеется, подумала Валери, ему же, наверное, трудно даже пошевелиться.

– Это я, Валери. Шелдон сказал, что вам лучше и вы уже можете принимать посетителей.

Она обошла кровать и, взглянув на другую половину лица Льюка, едва сдержала крик. Да, легко отделаться ему все же не удалось. Пурпурно-красная, словно готовая вот-вот лопнуть кожа, опаленные волосы, полностью сгоревшая бровь...

Валери невольно отвернулась.

– Пришли посмотреть на чудовище?

– Нет, я хотела навестить друга.

– Вот как? – От нее не укрылась прозвучавшая в голосе Льюка насмешка. – Значит, Шелдон сказал, что мне лучше, да? Ему легко говорить. Он же не лежит весь в бинтах и гипсе с подвешенной ногой. Черт, тут даже не пошевельнешься.

Валери наклонилась к нему.

– Я понимаю ваши чувства, Льюк. Но мы с Шелдоном сделаем все возможное...

Он криво усмехнулся.

– Только не надо изображать понимание и сочувствие, Валери. Сочувствия мне хватает. Только что в нем толку. Те, кто не знают, что это такое, никогда не поймут. Для этого надо оказаться в моей шкуре.

– Льюк, вы обязательно поправитесь, и все будет как прежде. Вот увидите.

– Как прежде? Думаете, я когда-нибудь стану прежним? Черта с два. – Он добавил несколько слов покрепче.