Вирджиния Эндрюс - Хевен

– Ты никогда не любил меня! – закричала я. – Ты просто воспользовался удобным случаем!

– Нет, я люблю тебя и всегда буду любить! Я надеюсь, что, где бы ты ни была, тоже будешь хоть немножко любить меня. Ты оказалась рядом, когда мне был нужен кто-то. Езжай и забудь Китти и все, что было, и не вмешивайся в жизнь Тома, если у него все пойдет на лад. Фанни довольна своей жизнью. И пусть Кейт и Наша Джейн живут, как живут. Родители твоей мамы в Бостоне могут и возражать, если ты приедешь не одна. И забудь меня. Я выбрал свою долю, когда женился на Китти, и это не должно становиться твоей долей. Уезжай, пока у меня есть силы перенести все это. Не жди, пока Китти выздоровеет и выйдет из больницы в своем прежнем облике и настроении и станет прижимать тебя за то, что ты, по ее мнению, покусилась на ее собственность, Китти никогда по-настоящему не изменится. Она была на пороге смерти, боялась того, что ждет ее на другой стороне… Но как только она выкарабкается, снова примется за тебя. Так что ради собственного блага уезжай теперь же, сегодня же.

Я не знала, что сказать и что делать, а только смотрела затуманенным слезами взором, Как Кэл в волнении ходил по комнате.

– Хевен, когда твой отец был у Китти, это она упросила его сообщить тебе, где находятся Наша Джейн и Кейт. Это было ее подарком тебе в возмещение ее зла.

Я не могла до конца понять всего этого. Сердце у меня колотилось так, словно готово было выскочить из груди.

– Как я могу верить тому, что говорит Китти? Или тот же отец?

– Отец понял, что ты бегаешь от него, значит, больше не захочешь его видеть, поэтому он передал Тому фотографии Нашей Джейн и Кейта, чтобы он вручил их тебе. Я видел их, Хевен. На этих фото, по сравнению с теми, что присылали тебе, они выглядят гораздо старше. Родители их обожают, они живут в прекрасном доме и учатся в одной из лучших школ в стране. Если у тебя есть мысль поехать туда, имей в виду, что ты разбудишь в них память о печальных днях их жизни, которую они, может быть, не хотят оживлять. Подумай об этом, прежде чем вторгаться в новую жизнь своих братика и сестрички. Дай им возможность еще немного подрасти, а себе – время оттаять.

Он говорил многие вещи, о которых я и слышать не хотела.

Кэл передал мне оставленные отцом деньги. Несколько мгновений я стояла и смотрела на пачку двадцатидолларовых банкнот – на сумму в пятьсот долларов (ровно столько, сколько за меня заплатили Китти и Кэл!). Я ошеломленно взглянула на Кэла – он отвернулся.

Теперь все, решение принято окончательно! Я уезжаю! И никогда не вернусь сюда! Даже для того, чтобы снова увидеть Логана! Уиннерроу, Уиллис – все, с ними покончено. И со всеми, кто говорил, что любит меня.

Первый авиарейс в Атланту, где я могла бы пересесть на самолет до Бостона, был на следующий день в девять утра. Кэл подвез меня до аэропорта и донес вещи. Он явно нервничал. Поцеловав меня на прощание, он заспешил. Окаменевшим взглядом быстро пробежал по моему лицу. Его глаза то опускались, то медленно поднимались вверх.

– Твой самолет вылетает через двадцать минут. Я с удовольствием постоял бы с тобой, но мне действительно нужно спешить к Китти.

– Да, конечно, нужно, – сказала я сухо. Я не собиралась говорить ему прощай, не собиралась – но все же не удержалась. – Прощай… Прощай…

Я не хотела травить себя и плакать и решила не оборачиваться. Но обернулась. В какой-то момент Кэл замедлил шаг, заколебался, но потом, передернув плечами, распрямился и широким шагом пошел к машине. Он спешил к Китти и к тому, что его ждало в будущем.

Предстояло ждать еще двадцать минут. Как бы убить это время?

Рядом со мной не осталось ни одного близкого человека. Логан от меня сбежал. Том предпочел мне отца, а Фанни давно решила, что я ей не нужна. На меня накатила новая волна сомнений. Как я могу быть уверенной, что семья мамы согласится принять меня? Но у меня есть пятьсот долларов, и, если в Бостоне ничего не выйдет, я выживу.

– Хевен! Хевен! – услышала я знакомый голос. Обернувшись, я увидела молоденькую миловидную девушку, спешащую ко мне. Неужели Фанни? Как-то медленно и неуклюже она бежит. – Хевен, – выдохнула она и обхватила меня руками. – Том сказал мне, что ты уезжаешь, а я не хочу, чтобы ты думала, будто мне нет дела до тебя. Это не так! Я так боялась, что опоздаю и не застану тебя! Прости, что я была так груба с тобой, но они не велели разговаривать с тобой! – Она отступила на шаг, распахнула свою дорогую шубу и, счастливо улыбнувшись, продемонстрировала свою раздавшуюся талию. – Это ребенок преподобного. Ой, так здорово получится! Его жена выдаст новорожденного за своего, а мне за это отвалят десять штук, и я покачу в Нью-Йорк.

Меня уже ничто не могло удивить, и я только тупо посмотрела на нее.

– И ты за десять тысяч собираешься продать собственного ребенка?

– Ты бы никогда не согласилась, да? – спросила она. – Только не заставляй меня сожалеть, что я сказала «да», когда пришел Том и сказал, что надо с тобой попрощаться. – В ее темных глазах заблестели слезы. – Я делаю так, как считаю нужным. Как ты.

И тут из-за ее спины появился приветливо улыбающийся Том. Он подошел и обнял меня.

– Кэл Деннисон позвонил мне и сказал, что ты сегодня улетаешь в Бостон, Хевенли. И предупредил меня, чтобы я не брал с собой отца.

Вырвавшись из его объятий, я воскликнула:

– Так ты не едешь со мной?

Том умоляюще развел в стороны свои большие руки.

– Ты только посмотри на меня! Что твои старики скажут, когда увидят, что ты привезла с собой брата по отцу? Очень я им нужен: деревня! Весь в отца! Ты сама сколько раз говорила об этом, как приехала сюда. Я не такой утонченный и изысканный, как ты. Ни культуры, ни манер. Хевенли, я ведь забочусь о твоем благе, оставаясь с отцом, хотя с большей охотой поехал бы с тобой.

– Врешь ты все! Ты больше рад остаться с отцом!

– Хевенли, пожалуйста, послушай меня! Не тащить же тебе в семью своей матери всех своих деревенских родственников! Я хочу, чтобы у тебя выправилась жизнь, а этого может не получиться, если я поеду с тобой!

– Том, пожалуйста, ты так мне нужен!

Он замотал головой.

– Когда ты обустроишься там, то, если я когда-нибудь понадоблюсь, напиши мне, и я приеду, клянусь. Но не сейчас, когда у тебя все только начинается.

– Он прав, – поддержала брата Фанни, подойдя ко мне поближе. Как и Кэл перед этим, она начала нервно озираться, желая, видно, поскорее убраться отсюда. – Том попросил меня прийти, я и рада, что пришла. Я люблю тебя, Хевен. Я не хотела захлопывать дверь перед тобой. Но так надо было. Миссис Вайс заберет меня отсюда, чтобы ребенок родился там, где нас никто знать не будет. А когда это дело закончится, она вернется в Уиннерроу со «своим собственным» дитем и будет всем говорить, что это ее ребенок, а я, мол, такая-сякая Кастил и сбежала с другим, таким же, как я.