Кэтрин Лэниган - Все или ничего

Ей стало неуютно под его пронизывающим взглядом. Она откинулась на спинку дивана.

— Ты говоришь, как Битей.

— Кто такая Битей?

— Моя подруга в Нью-Йорке. Она заранее распланировала всю свою жизнь. Мне кажется, она даже выбрала место для собственной могилы.

— Что ж, планы — это совсем неплохо, — заметил Александр, — если только можно их менять.

Морин проводила взглядом «ягуар» Александра и прошла из вестибюля в кухню. Там за столом сидели Хуанита, Уэс, Грэди и Расти и доедали обед, приготовленный старой мексиканкой. При появлении девушки они оторвались от своих тарелок и выжидательно посмотрели на нее.

— Уэс, вы разбираетесь в бухгалтерии?

— Конечно.

— Завтра мы с вами просмотрим бумаги мистера Крэддока и дадим точную оценку, финансовому положению нашего ранчо.

Карие глаза Расти обратились к Грэди.

— До какого времени мы вам будем еще нужны, мэм? — спросил он.

Расти и Грэди были ковбои в полном смысле этого слова — холостяки и вечные скитальцы. Они не знали дома, семьи и друзей, все их пожитки легко помещались в дорожных сумках.

Работа была для них превыше всего, и они неизменно стремились туда, где она есть.

— Я попрошу вас пока остаться. Уэс сказал мне вчера, что скот готов для продажи. Вы поможете его перевезти?

Ковбои переглянулись.

— Конечно. Но нам хотелось бы обосноваться где-нибудь до зимы.

— Это не проблема. Я не знаю, сколько времени уйдет на то, чтобы продать ранчо, но, если хотите, я договорюсь с новыми хозяевами, чтобы они взяли вас к себе на работу.

Как она и ожидала, первой подала голос Хуанита.

— Ты совершать большую ошибку. — Она понизила голос до зловещего шепота. — Даже духи говорят, что ты остаться.

— Что? — разом спросили Грэди и Расти.

Уэс склонил голову набок.

— Ты о чем, Хуанита?

— Она нашла сломанную индейскую куклу в спальне Мака.

Уэс разразился громким хохотом:

— Ох, Хуанита, эти индейские духи когда-нибудь сведут тебя в могилу! Никто не верит в твою чепуху! — Мексиканка вызывающе вскинула плоский подбородок.

— Мак всегда мне верить!

При упоминании имени Мака в кухне повисло напряженное молчание. Морин по очереди оглядела Уэса, Грэди и Расти. Все отводили глаза, как ученики, которые боятся, что их вызовут к доске. Неужели это правда? Неужели дядя Мак в самом деле был сумасшедшим? Она очень хотела это знать.

— Я буду в кабинете — на случай, если кому-то понадоблюсь. Хочу просмотреть амбарные книги.

Остаток дня Морин провела, копаясь в выдвижных ящиках огромного письменного стола Мака. В кабинете был еще шкаф с тремя картотеками. Но вместо квитанций, счетов и смет ежегодных расходов и доходов там лежали записи индейского фольклора, описания золотых приисков испанских конкистадоров, существовавших в XVI веке, подробные исторические очерки о Техасе, рассказы о немецких и испанских поселениях. Словом, она нашла все, кроме того, что нужно. Эта макулатура не поможет ей оценит* реальную стоимость ранчо.

Девушка внимательно просмотрела бумаги адвоката, прикинула цифры на своем карманном калькуляторе. Мак подписал контракт о продаже ста пятидесяти голов скота правительству Венесуэлы. Там ожидали скот к концу октября.

Остался всего месяц! Успеет ли она за это время выполнить условия контракта?

Она подошла к дальней стене и порылась во встроенном шкафу. Деревянные выдвижные ящики перекосились от времени. Было видно, что их не открывали годами. Здесь лежали амбарные книги, но в них не оказалось ни одной четкой записи. Некоторые документы были датированы 1948 годом — именно тогда Мак купил ранчо. Отыскался даже первоначальный план дома. Дядя был безалаберным барахольщиком. Удивительно еще, как он платил ежегодные налоги.

Но Мак хотел, чтобы она осталась в Техасе. Эта мысль не давала девушке покоя. Он оставил ей все свое имущество, надеясь, что она, как Макдональд, возьмет в свои руки ранчо Макдональда. Девушку мучили угрызения совести.

— Я знаю, что ты меня слышишь, дядя Мак. Обещаю тебе, что найду такого человека, который будет любить это ранчо так же, как любил его ты.

К половине восьмого у нее уже ныла спина, а голова гудела от наплыва новой информации. Она собралась пойти в кухню, но тут зазвонил телефон.

— Майкл, — сказала она и улыбнулась.

— Как дела, малышка?

— Да так — не то чтобы очень, — она помолчала, — знаешь, это все не так просто.

— Ну да. Ты когда возвращаешься? Завтра?

— Завтра? — Она оглядела сорокалетние завалы бумаг Мака. — Нет!

— Почему? Ведь похороны уже прошли.

— Майкл, я должна позаботиться о ранчо. Его надо продать. — Она взглянула на облупившийся потолок. — А сначала отремонтировать.

— Ты что, никогда не слышала о риэлтерах? Это чудесные, предприимчивые люди. Ты платишь им деньги, а они заботятся о твоем ранчо, как о своем собственном.

Его снисходительный тон неприятно задел Морин. Он что, всегда был таким, а она не замечала, или это что-то новенькое?

— Майкл, это ранчо не просто кирпичи, доски и гвозди. Я не могу бросить животных и людей, которые здесь работают.

— Ничего, не умрут. Приезжай, я тебя жду.

— Я приеду через десять дней, — стояла на своем девушка.

— Через десять дней? О Господи! Если считать вместе с Африкой, тебя не будет почти месяц!

— Что поделаешь? На этом ранчо еще полно работы, Майкл. Я не могу его бросить. Ведь ты тоже не можешь вдруг взять и бросить свой журнал, ничего предварительно не продумав и не решив.

— О каком решении ты говоришь? У тебя есть только один вариант, Мо, продать это чертово ранчо.

— Постарайся понять, Майкл: мой дядя всю жизнь потратил на обустройство этого ранчо. Он вложил в него всю свою душу.

— Да? Но ты-то здесь при чем? Твоя душа осталась на Манхэттене.

— Я в этом не уверена; — тихо пробормотала она.

— Что ты сказала?

— Да нет, ничего.

В этот момент в парадную дверь постучали. Морин услышала знакомые шаркающие, шаги Хуаниты, которая пошла открывать. Через несколько мгновений улыбающаяся мексиканка появилась в дверях кабинета с огромным букетом из трех дюжин желтых роз. Она протянула цветы Морин.

— Какая красота! — воскликнула девушка, доставая открытку.

— Какая красота? — спросил Майкл на другом конце провода.

— Я только что получила три дюжины роз.

Их прислал Александр. В открытке было написано: «Это не Маку, а тебе. С возвращением!»

Майкл помолчал. Что-то ему не понравилось.

— Еще один похоронный букет? — спросил он со значением.

— Нет. Это от старого друга, Александра Котрелла. Он единственный из соседей, кто был на похоронах.

— Да? И сколько же лет твоему старому другу?

— Он мой ровесник. Мы играли с ним в детстве. Он живет на ранчо к северу отсюда. Это самое крупное скотоводческое ранчо в Техасе. Так он говорит.