Пэтти Дэвис - Кабала

– Мне тоже почему-то думается, что у тебя нет желания болтаться по улицам, – заметила Лэйси.

Что она этим хотела сказать, Сара так и не поняла. В них прозвучало то ли разочарование, то ли просто констатация факта. С незнакомыми людьми всегда так, решила про себя Сара, трудно разобраться в том, что же они в конце концов имеют в виду. Поразмышляв об этом минуту-другую ты все равно махнешь рукой, сядешь за руль и тронешь машину с места – в любом случае услышанное не имеет к тебе никакого отношения.

Сара вошла в дом, неся в руке полный пакет продуктов, ключ она оставила в двери и проследовала прямо к телефону. Ее бесила мысль, что она превратилась в рабыню этого чертова аппарата, но, поскольку по ее просьбе на стойке у дежурного в парижском отеле Энтони ждало ее послание, не оставалось ничего иного, как запастись терпением, – а ведь она всегда клялась себе в том, что ни один мужчина не сможет заставить ее ждать его звонка. Она попыталась связаться с ним сейчас, поздней ночью – ночью для нее, для него уже наступило утро, так что, вполне возможно, к этому времени он уже отправился на съемочную площадку. Номер Сара набирала, даже не убрав с внутренней стороны бедер следов губной помады Лэйси. Узнав, что телефон Энтони не отвечает, она испытала странное облегчение; они не разговаривали друг с другом с того момента, как Сара вернулась домой, теперь она уже просто не доверяла самой себе. Прошло всего несколько дней, ей же казалось, что минула вечность.

Автоответчик записал три звонка. Сара поставила пакет с продуктами на пол, страстно желая, чтобы хотя бы один из них оказался от Энтони, и нажала кнопку.

«Был рад получить от тебя весточку, – раздался с пленки его голос с оттенком легкого упрека. – У нас здесь сейчас почти девять вечера. Захочешь позвонить – я буду у себя в номере, с удовольствием услышал бы тебя. Я часто думаю о тебе».

Сара нажала на «стоп» – две другие записи могут подождать.

– Когда же он избавится от своей спеси, – вслух громко произнесла она.

Вытаскивая из пакета продукты, Сара обдумывала варианты беседы.

– Да? – проговорил в трубку Энтони, и это заставило ее гадать: чьего же звонка он в самом деле ждал?

– Это Сара.

– Как дела? – в голосе Энтони не было никаких эмоций. Его умение сохранять невозмутимость часто бесило Сару.

– Все нормально, – ответила она. – Марк идет на поправку. У него перелом ноги, так что придется какое-то время пожить у родителей – они его ждут.

– Ага, ну что ж, я рад, что обошлось без осложнений. А как ты? Чем занималась?

– Честно говоря, тем, что пыталась выбросить тебя из головы.

Сара знала, что делала, – ей хотелось вынудить Энтони хоть как-то прореагировать на ее слова, как угодно. Она терпеть не могла такой его сдержанности. Неважно что – лишь бы не эта холодная отчужденность.

– В самом деле? – спросил он. Ни тени чувства. – И каким же это образом?

– Отправившись в бар, где встречаются лесбиянки, и подцепив там свою вторую по счету собеседницу.

Господи, пронеслось у нее в голове, да неужели же это я говорю? Она и вправду желала расшевелить Энтони, но подобное было уже чересчур.

– Вы занимались любовью? – поинтересовался Энтони.

Сара осознала: она добилась только того, что заинтриговала Энтони. Франкенштейн [7]мог бы гордиться своим созданием.

– Да, – ответила она, понимая, что зашла слишком далеко, чтобы отступать.

– Гммм. Что ж, с нетерпением жду детального рассказа при встрече. В Париже я надолго не задержусь, от силы еще на неделю.

– Энтони, и тебя нисколько не волнует то, что я была с кем-то другим?

Последовала долгая пауза – слишком долгая.

– Мне не нравится, когда ты пытаешься заставить меня ревновать, Сара, – ровным голосом ответил он. – Не кажется ли тебе, что эта игра тебя недостойна?

Положив трубку, Сара погрузилась в размышления: каким же образом ему удалось сделать это – вывернуть их разговор наизнанку, вновь посеять сомнения в ней самой, дать ей почувствовать свою слабость?

Два другие звонка были от Белинды и Шарлен – еще одной старой подруги, вышедшей замуж и давно уже не дававшей о себе знать. Похоже, что это был дурной знак: Шарлен сказала, что ей до смерти необходимо поговорить с Сарой. И хотя в голосе Белинды такого отчаяния не слышалось, Сара решила позвонить ей первой.

– Я собираюсь устроить для Филлипа ужин в субботу вечером, – сообщила Белинда со своей восторженностью, так раздражавшей Сару. – На шестерых, поскольку больше за столом не поместится.

– Белинда, ты уверена, что это не будет ошибкой?

– Да! Абсолютно! Что ты имеешь в виду под ошибкой? Филлип сможет прийти. Во второй половине дня он читает лекцию студентам, а потом свободен.

– Лекцию? Что еще за лекцию?

– Помнишь, я говорила тебе про упражнения, которые помогают человеку управлять своей энергией? В тот раз он обошелся без них, но…

– Помню, помню. Так, значит, это та самая аэробика на раскаленных углях?

– Сара, ты можешь в это поверить? – прокричала в трубку Белинда в совершенном экстазе, полностью отключившись от будничной действительности. – Великий мастер войдет в мой дом, сядет за мой стол! И я буду сидеть рядом!

– О Боже, – простонала Сара. – Гости рассаживаются по списку. Послушай, я терпеть не могу взывать к здравому смыслу, но не кажется ли тебе, что «мастер» – это все-таки небольшой перебор? Ведь не Моцарт же заглянет к тебе на ужин. Парень читает лекции, на них приходят люди, нюхают благовония, распевают заклинания. Но для чего же выставлять его тем, кем он никогда не был?

– Ты же знаешь, как мне не по душе твой цинизм. Будь добра, в субботу вечером оставь его, пожалуйста, за дверью.

– Господи, как я рада, что и это ты предусмотрела. Великолепная идея – гости оставляют в прихожей верхнюю одежду вместе с цинизмом. Как удобно.

Белинда сокрушенно вздохнула, похоже, вновь спускаясь к земным заботам.

– Прости, но мне пора. Нужно еще подумать о меню.

– О'кей, детка. Встретимся в субботу.

Может быть, у них все будет нормально, думала Сара, разбирая покупки. Может, она сможет забыть, что в глазах Лэйси видела Белинду, ощущала прикосновения ее, Белинды, языка. Может, это была лишь минутная галлюцинация, мираж, навеянный излишним количеством водки. Может, то, что готово было произойти между нею и Белиндой, оказалось всего только точкой пересечения непонятных струн души, в то время как нормальные, естественные нити вдруг оборвались. Во всяком случае, это уже было похоже на какую-то теорию; для этого-то теории и нужны – как средство уменьшить боль, причиняемую симптомами, пока ученые ищут лекарство от самой болезни.

Результатом звонка к Шарлен стало то, что Сара согласилась отправиться в Беверли-Хиллз на чашку кофе. Она была рада возможности отвлечься от собственных проблем, связанных с Энтони, кроме того, ее действительно испугала звучавшая в голосе Шарлен боль.