Роксана Пулитцер - Тайны Палм-Бич

Все это Мег показалось неестественным и нелепым, но затем она поняла, что в этом есть элемент шантажа.

– Здесь совершенно безопасно, – сказала Мег. – Прошу вас, присядьте. – Жестом она указала на два стула перед окном, выходящим в сад, и с удивлением отметила, что ее рука даже не дрожит.

После некоторого колебания Эштон направилась к окну. Она двигалась с непринужденностью женщины, которая хорошо играет в теннис, плавает и занимается другими видами спорта. Она села, положив ногу на ногу и еле заметно покачивая носком туфли, настолько незаметно, что менее наблюдательный человек на это вообще мог не обратить внимания. Однако Мег заметила и поняла, что это может означать: Эштон Кенделл не вполне владеет ситуацией и собой.

Две женщины устроились на стульях. На какое-то время воцарилось напряженное молчание. Мег подумала, что графиня срочно пересматривает план действий. Она могла бы просто потребовать снимки, но это было бы равносильно признанию.

«Людям безразлично, что делают другие люди, – сказал сегодня во время завтрака Хэнк Шоу, – до тех пор, пока они не признают сами этот факт. Сплетня – это одно, признание своей ошибки ставит их в затруднительное положение».

Эштон может пойти окольным путем. Разыграет роль графини или по крайней мере леди.

Судя по тому, как дернулись уголки губ Эштон, что должно было означать улыбку, она решила избрать второй путь. Им обоим придется играть роли леди.

Мег ответила ей довольно нервной улыбкой. Но затем она вспомнила, как графиня извивалась в лодке под незнакомцем, и ее улыбка сделалась более уверенной, Эштон не удалось своей улыбкой обезоружить Мег.

Когда Эштон наконец заговорила, голос ее звучал непринужденно, словно они вели светскую беседу на приеме с коктейлями.

– Сожалею, что не смогла ответить на ваше письмо раньше, мисс… Мег. Вы говорите, будто оказались здесь по заданию журнала. Я уверена, что вы говорили мне, какого именно, но я забыла.

– «ХЖ», – сказала Мег.

– Ах да, верно. Это один из журналов Хэнка, не так ли?

Намек на то, что Хэнк Шоу – ее союзник.

– Журнал входит в ассоциацию издательств Шоу.

– И как движется работа? Надеюсь, мои друзья оказывали вам необходимую помощь? Палм-Бич имеет свою специфику в этом плане, если вы заметили. Если вы понравитесь людям, они все для вас сделают. Если же нет, – графиня пожала плечами, – тут уж ничего не поделаешь.

– Некоторые откликнулись, – сказала Мег. Она хотела было добавить, что Хэнк Шоу обещал побудить своих знакомых стать более отзывчивыми, но потом подумала, что уловка не сработает. Она называла его мистер Шоу. Эштон Кенделл – просто Хэнк. Разница говорила о многом.

– Конечно, вы должны посмотреть на все с нашей точки зрения. Помните слова Энди Уорхола о том, что всякий может стать знаменитым на пятнадцать минут?

Мег сказала, что помнит.

– Да, разумеется, все это знают. – Нотка презрения в голосе Эштон была настолько слабенькой, что, если бы Мег не пыталась ее уловить, она бы ее не заметила. – Да, оказаться знаменитым на пятнадцать минут, возможно, и соблазнительно, но жить всю жизнь в круглом аквариуме, пожалуй, слишком утомительно.

– Могу себе представить, – согласилась Мег.

– Поэтому, смею вас уверить, я понимаю тех людей нашего круга, которые сторонятся людей вроде вас. Нет, не вас персонально, – поспешила уточнить Эштон, – а людей вашей профессии. Позвольте рассказать вам одну историю, Мег. – Эштон приподняла вверх подбородок, как бы пытаясь что-то восстановить в памяти. – Я не задерживаю вас?

Мег сказала, что нет.

– Хорошо. Это история об одном англичанине, который приехал в Палм-Бич несколько сезонов назад. Во всяком случае, он называл себя англичанином, мелким дворянином, хотя акцент у него был чисто австралийский. Тем не менее держаться он умел, разбирался в винах, обыгрывал всех в поло, умел красиво проигрывать в карты. Люди приняли его. Пришельцы, то есть люди извне, да ещё с такими талантами, всегда пользуются спросом. Его многие приглашали, и он всюду был желанным гостем. Тем не менее как-то он совершил faux pas <���«ложный шаг», опрометчивый поступок (фр.)> . Однажды его застали в постели с дочками-близнецами одного из наших ведущих спортсменок И застал его сам спортсмен. Проблема заключалась в том, что девочкам было всего по четырнадцать, самое большее – по пятнадцать лет. Что поделаешь, подобные вещи иногда случаются, и люди готовы были простить его и забыть о случившемся. Как я уже сказала, шарма ему было не занимать, к тому же он не сделал ничего такого, чего не совершила по крайней мере половина тех людей, которые о нем сплетничали. Но затем случилось нечто более серьезное. Никто не знал происхождения его денег, но так или иначе они у него иссякли. Он продолжал проигрывать в карты, хотя теперь и не столь красиво. Его картежные долги росли. Поползли новые слухи. Но этот человек проявил предприимчивость, даже слишком большую предприимчивость.

Мег заметила, что нога графини перестала двигаться. Означало ли это, что Эштон Кенделл обрела уверенность, или она просто сконцентрировалась на рассказе?

– Похоже, – продолжила графиня, – герой моей истории сделал снимки, компрометирующие девочек-близнецов. И он предложил их – естественно, за определенную сумму – одной газетке, которая специализируется на подобных вещах. Я думаю, вам хорошо известны такие издания, – добавила она с едва уловимой ноткой презрения. – Но затем произошло самое странное. Однажды ночью, как раз в то время, когда поползли слухи о компрометирующих фотографиях девочек, полиция остановила этого человека за превышение скорости. И как вы думаете, что они нашли в его машине? Наркотики. Огромное количество наркотиков. Удивительное совпадение, не правда ли? Остановили обыкновенного водителя за незначительное нарушение правил дорожного движения, а поймали крупного воротилу наркобизнеса. Вы можете себе это представить?

Разумеется, Мег могла это представить. Она могла представить себе и телефонный звонок спортсмена из Палм-Бич шефу полиции, и то, как пакеты и склянки перекочевали от офицера полиции в машину несчастного, и щедрое пожертвование безупречного отца близнецов полицейской ассоциации.

– С тех пор об этом человеке никто ничего не слышал, – возобновила рассказ графиня. – Что касается девочек, то малышки выросли и вполне счастливы. Как видите, Мег, в Палм-Бич никого не интересует, чем занимаются другие люди, если они занимаются этим тихо. Грех заключается в предании своей деятельности гласности. Этого мы никогда не прощаем. Никогда не прощаем и никогда не забываем.

Графиня встала и стала разглаживать льняную юбку, хотя Мег не заметила ни единой складки. Это как бы поднимало ее над простыми смертными, Юбка же Мег выглядела так, словно она спала в ней. Подобное сравнение рассердило Мег. А может, причиной раздражения стала рассказанная графиней история. Мег не нравилось, когда ей угрожают. Она встала и посмотрела Эштон в лицо: