Сюзанна Маккарти - Находка Джинни Гамильтон

— Да, — настаивала Джинни. — Посол — очень милый мужчина. И мы ведь приняли приглашение, теперь уже неудобно не прийти.

— Милый мужчина? — повторил Оливер, подойдя ближе и проведя ладонями по ее телу. — Ты хочешь сказать, привлекательный?

— Конечно… нет, — запинаясь, возразила она. — Он мне… в отцы годится! Просто…

Оливер рассмеялся.

— Как я люблю твою прекрасную грудь, — хрипло пробормотал он, наклонив голову и поцеловав ее в шейку. — Такая упругая и пышная… Знаешь, я даже через платье чувствую, как у тебя соски затвердели. Твое тело создано для любви — оно откликается на каждое мое прикосновение. Давай скажем, что мы заболели… я точно чувствую, что у меня поднялась температура. Наверное, это лихорадка.

Джинни глубоко вздохнула, неуверенно рассмеялась и покачала головой.

— Нет… Оливер, пожалуйста…

Она прикрыла глаза и склонила голову ему на плечо. Ее рабство оказалось слишком приятным, но ради собственного блага иногда приходится проявлять строптивость.

— Фостер пригонит машину через несколько минут, — напомнила она, со смехом выскользнув из объятий Оливера. — Так что лучше одевайся.

Оливер сдержанно улыбнулся, глядя, как Джинни расчесывает свои длинные темные волосы.

— Подбери их, — приказал он.

— Думаешь? — переспросила Джинни, скручивая волосы в жгут и укладывая короной. — А мне не хотелось.

— Подбери, — прорычал он. — Распускать их будешь только для меня.

Джинни изумленно взглянула на Оливера. Иногда он казался таким собственником.

— Да, мой повелитель, — усмехнулась она. — Твое слово для меня закон.

— Вот именно. — Оливер схватил ее за плечи и крепко обнял; его хватка была железной — маленькая демонстрация силы, доказывающая, что он шутит лишь наполовину. — И никогда не забывай об этом.

На мгновение их взгляды встретились в зеркале. Но как только вызов в глазах Джинни сменился покорностью, Оливер ее отпустил.

— Ладно, я оденусь, — согласился он. — Черный галстук?

— Естественно.

Он ушел в свою гардеробную, а Джинни продолжила укладывать волосы.

Со дня свадьбы прошло шесть недель, наполненных таким счастьем, о котором Джинни не смела даже мечтать. Медовый месяц, проведенный на крохотном острове в Карибском море (пальмы, белый песок и ни единого человека вокруг), оказался сплошным блаженством.

Казалось, Оливер никак не может насытиться ею. Джинни с улыбкой вспоминала волшебные ночи, проведенные в его объятиях; пробуждения рядом с ним на широкой кровати; вечера, когда он возвращался с работы и набрасывался на нее прямо с порога: однажды они занимались любовью в оранжерее, несколько раз на полу гардеробной, и один раз (потрясающе, хотя и несколько неудобно) в чулане, где хранились плащи и галоши.

Джинни не требовалось много времени, чтобы уложить волосы в простую, но изящную прическу. Выпустив несколько локонов, чтобы смягчить эффект, она занялась косметикой — подчеркнула загар с помощью тонального крема, подвела глаза светло-коричневыми тенями, подкрасила длинные ресницы и намазала губы алой помадой.

Драгоценности? Простая золотая цепочка, серьги в виде тонких колечек и золотой браслет, подаренный Оливером после медового месяца, с застежкой в виде пары наручников. И, конечно, кольцо.

Надев черные вечерние босоножки, Джинни бросила последний взгляд в зеркало. Платье было одним из ее любимых — черное, шелковое, очень простого покроя, на тоненьких бретельках и с глубоким треугольным вырезом на груди. Ткань струилась по ее стройной фигуре почти до щиколоток.

— Готова?

В зеркале вновь появилось отражение Оливера. И когда Джинни взглянула на него, ее сердце забилось быстрее. Ему очень шел смокинг — Оливер носил этот наряд с особым щегольством, напоминающим о том, что под его утонченной оболочкой скрывается сильный, необузданный мужчина, недалеко ушедший от дикаря. В одно мгновение он может сбросить маску цивилизованности и утащить Джинни в свою пещеру…

— Что тебя развеселило? — спросил Оливер, заметив на ее губах улыбку.

— Ой… ничего. — Решительно выбросив из головы этот образ, Джинни равнодушно пожала плечами и схватила сумочку. Но Оливер, похоже, догадался об ее игривых фантазиях.

— Ничего? Но ты же не думала о том, о чем я думал только что, правда?

— Конечно… нет. — В ее голосе прозвучала предательская хрипотца. Торопясь, пока Оливер не разрушил ее планы на вечер, Джинни забросила сумку на плечо и выскочила из комнаты. — Идем, мы уже опаздываем, — заявила она, сбегая вниз по лестнице.

Оливер нагнал ее у входной двери. Элегантный «роллс-ройс» уже дожидался возле крыльца. Фостер распахнул дверцу, и Джинни с довольным вздохом юркнула в роскошный салон.

Судя по озорному блеску в глазах Оливера, легко отделаться ей не удастся.

— Это одна из тех ужасных вечеринок, где все говорят одновременно и шампанское слишком сладкое, — скучным голосом предупредил Оливер.

Джинни ощутила приятное предвкушение.

— Мы можем… уйти пораньше, если хочешь? — предложила она с предательской дрожью в голосе.

Оливер рассмеялся, низким, горловым смехом.

— Думаю, можно слегка… развлечься и здесь, — ответил он. Его рука лежала на спинке сиденья и, прежде чем Джинни успела понять, что происходит, он спустил с ее плеча бретельку платья, обнажив грудь, прикрытую только кружевом черной грации. — Я хотел узнать, какое белье ты надела, пробормотал он. — Мне нравится.

— Не надо! — возразила она, бросив испуганный взгляд на сидящего за рулем Фостера, торопливо натянула платье на плечи и отодвинулась от мужа как можно дальше. Он же не хочет заниматься с ней любовью прямо в машине… правда?

Оливер рассмеялся и опустил непрозрачный экран, отделивший их от водителя. Затем, с блеском в глазах, лишившим Джинни всякой способности к сопротивлению, вновь сбросил бретельку и провел пальцем по ее медовой коже вдоль кромки кружева до самой ложбинки между грудей.

— Что тебе не нравится? — усмехнулся он. — Боишься, что я испорчу твой макияж?

— Я…

Улыбаясь своей чарующей улыбкой, Оливер погладил ее грудь. Джинни чувствовала тепло его ладони. Ее соски затвердели, просвечивая темно-розовым цветом через черное кружево грации.

На мгновение Джинни зажмурилась. Она знала, что сопротивляться бесполезно — это только раззадорит Оливера. Единственное, что она могла сделать, — притвориться равнодушной, хотя дыхание, все более неровное и поверхностное, ее выдавало.

Движение в этот час не было слишком оживленным, и дорогой автомобиль беспрепятственно мчался по узким улицам пригорода. Откинувшись на спинку сиденья, Джинни видела людей, ждущих автобуса, стоящих на переходах, и напоминала себе, что они не смогут разглядеть ее сквозь тонированное стекло. Они не увидят, как ее муж расстегнул черную грацию и ласкает ее пышную грудь с порозовевшими сосками.