Сьюзан Одо - Грехи и грешницы

— Ну и как там наш очаровашка? — саркастически спросила она.

— Прекрасно, — сказала Мэнди, протягивая руку за двойной водкой с лимонадом. — Знаешь, я как раз сидела в садике за домом с ним и его приятелем Колином — ну, у которого все эти магазины, — и тут Барри начал рассуждать на свою любимую тему…

— Не надо, не говори, — перебила Сюзи. — Дай я сама угадаю. О философии…

— Чего? — нахмурившись, сказала Мэнди. — Нет. О сексе. Он всегда говорит о сексе.

— Да не может быть! — хором воскликнули Сюзи.

Дженет и Линдсей.

— Ну да… В общем, он каждый раз болтает о том, как мечтает поменяться женами, когда на горизонте появляется Пит. «Эй, Пит! — кричит ему Барри через весь сад. — Скажи мне честно, ты будешь трахать Эллен?»

— Эллен? — переспросила Линдсей.

— Ну, это его жена. Она регулировщица уличного движения. Ну, раз Пит видит, что я здесь сижу, он не может ничего такого сказать, верно? Зато Колин тут как тут. «Я с удовольствием, — говорит он. — Если надеть на нее черные чулки и форменную фуражку — будет то, что надо Только скажи, Барри, и мы приедем на следующие выходные. Ты обеспечиваешь черные чулки, а я — шлем викинга и кожаные ремешки для моей старушки!»

— Не может…

— Еще как может! — Мэнди повернулась к Дженет. — И знаешь что? Я думаю, они оба не шутили. Ты только представь себе! Шлем викинга!

Второе упоминание о шлеме викинга окончательно доконало Дженет. Громко расхохотавшись, она с шумом испортила воздух и, покачнувшись на стуле, упала на пол.

Истерически смеясь — так, что от смеха по щекам потекли слезы, остальные подняли ее на ноги. И как раз вовремя, поскольку вновь зазвучала музыка, а свет погас. На сцене вот-вот должен был появиться второй стриптизер.

— Это самый лучший, — наклонившись к Анне, конфиденциально сообщила Мэнди. — Его зовут Великолепный Джордж. Говорят, он бывший тяжелоатлет. Здоровый такой негр. Очень милый. Весь смазан маслом.

— Маслом? — переспросила Анна — не потому, что это ее действительно интересовало, а скорее для того, чтобы поддержать беседу.

— Именно, — кивнула Мэнди. — И если тебе повезет, сможешь сама растереть его этим маслом — он носит бутылочку с собой. Везде, где хочешь.

Анна улыбнулась:

— А если не хочу?

— Тогда отдашь бутылку мне!

Внезапно раздался звук фанфар, и из-за занавеса появился Джордж во всем своем великолепии, оскалив в хищной улыбке ослепительно белые зубы.

«О Боже! — испуганно глядя на него, подумала Анна.

Одна мысль о том, что Джордж может выбрать ее, повергала в ужас. Только не меня! — молила она, страстно желая нырнуть под стол. — Господи, только не меня!»

Дома… она почти дома. Сидя в такси и глядя на сияющую витринами пустынную Тоттенхэм-корт-роуд, Анна решила, что уже достаточно долго ждала того телефонного звонка.

Вытащив из сумочки мобильный телефон, она включила питание. Как только загорелся желто-зеленый экран, она быстро набрала написанный на салфетке номер молодого официанта.

После второго гудка она решила отключиться. Уже четвертый час. Он наверняка спит. Он…

— Алло?

Голос был сонным. Нервно сглотнув, она едва не нажала сброс.

— Это я, Анна, Из ресторана. Я…

Он заметно оживился:

— Анна? Черноволосая? Красивая?

Она улыбнулась, не желая раздумывать о том, искренен он или просто льстит ей.

— Я…

— Вы приедете?

— Если хотите, — помолчав, тихо ответила она.

— Если я… — Он засмеялся приятным возбуждающим смехом, которого она прежде не замечала. Возможно, потому, что в ресторане он не смеялся. — Где вы? — спросил он.

Она посмотрела в окно:

— Сейчас я в такси, которое направляется на восток по Юстон-роуд.

— Отлично! Здесь недалеко. Знаете Ричмонд-авеню?

«Что я делаю? — подумала Анна. — Боже, что я делаю?»

— Знаю, — с трудом ответила она.

— Хорошо. Ну, я живу в доме номер сто двадцать шесть. Квартира наверху. Это… — Снова удивительный смех. — Ну, в общем, сами увидите. Через десять минут, ладно? Да, Анна…

— Что?

— Я говорил вам, что у вас очень красивые глаза?

«Какая чепуха! — подумала она. — Правда, очень приятная. Та, что любят слушать женщины».

— Через десять минут, — повторила она и отключилась.

Откинувшись на сиденье, Анна попыталась отдышаться, размышляя о том, что из этого разговора услышал водитель такси, затем, улыбнувшись — внезапно вдруг очень довольная собой, — наклонилась вперед и постучала в стекло.

— Планы изменились, — объявила она. — Подбросьте меня на Ричмонд-авеню. Дом сто двадцать шесть.

— Как скажете, дорогая, — ответил водитель, посмотрев на нее в зеркало. — Это прерогатива леди, как говорит моя старушка.

Анна добродушно засмеялась.

— Должно быть, вы тут насмотрелись на всякое, — сказала она, внезапно испытывая желание поболтать.

Мысль о приключении, которое ждало ее впереди, побуждала отбросить привычную манеру поведения.

Таксист засмеялся:

— Мягко сказано, куколка. Такая уж у меня работа.

Некоторые, когда сидят на вашем месте, совсем не стесняются!

— Продолжайте, продолжайте! — заинтересовавшись, сказала она.

— Ну, например, на прошлой неделе я подобрал одного джентльмена строгий костюм, зонтик, в руках номер «Тайме» — как раз возле Леденхолл-маркет. В общем, в Сити. Я уже собирался отъезжать, когда он открыл дверцу и свистнул — ага, свистнул, как уличный мальчишка. Через секунду появляется молодая шлюшка, должно быть, секретарша — ну, вы знаете этот тип, тощая такая, — запрыгивает в машину и захлопывает дверь.

Я спрашиваю: «Куда ехать?» «В Юстон», — говорит он и сажает ее к себе на колени. Ну, я стараюсь сосредоточиться на дороге. Это ведь не мое дело, верно? В общем, следующие десять минут они там сзади резвятся вовсю, его Джон Томас прыгает там, где солнце не светит. А я что? Я веду себя как ни в чем не бывало. Останавливаюсь на красный свет, спокойно сижу за рулем, но если кто-то пытается привлечь мое внимание, начинаю им подмигивать.

Так или иначе, мы приехали в Юстон. Этот тип выпрыгивает из машины, такой же щеголеватый, как и был, и подает мне десятку. Через секунду вылезает девка и прихорашивается, как кошка, которая только что съела полную миску сметаны. Я отсчитываю сдачу — два двадцать — и подаю ему, а сам надеюсь, что он скажет: «Нет, оставьте себе». Но он берет сдачу, возвращает мне двадцать пенсов и, сияя, как начищенный таз, говорит: «Всего хорошего!»

Ну… они уже совсем было отошли от машины, и тут я высовываюсь из окна и, размахивая тряпкой, которой протираю ветровое стекло, кричу: «Эй, мисс! Вы забыли трусики!» И что вы думаете? Эта глупая сучка полезла под платье проверять!

Анна захохотала. Кажется, сегодня у нее выработался иммунитет к подобным рассказам. Она совсем уже было собралась повторить одну из историй Сюзи, когда такси свернуло на обочину и остановилось.