Ивана Трамп - Только про любовь

Иржка проводил Катринку к месту сбора ее группы. Он поприветствовал Лукански – высокого, широкого и угрюмого человека, который ответил ему легким кивком головы, не прерывая своего разговора с Илоной. Он стоял, положив руки на ее плечи, смотрел на нее и без перерыва что-то говорил. В знак того, что ей понятны все его советы, она через равные промежутки времени кивала головой. Он слишком давит на нее, подумал Иржка, а может, и он сам так же поступает со своей дочерью, пусть даже в более мягкой манере?

Как и другие родители, Иржка помог Катринке надеть лыжи, еще раз проверил крепления.

– Не имеет значения, выиграешь ты или нет, – говорил он ей. – Это не важно, пока ты пытаешься сделать все, что от тебя зависит.

Это важно, думала она, но не спорила с отцом. Она не была уверена, что он поймет ее чувства.

– Удачи, – сказал он, проведя рукой по ее голубой шерстяной шапочке. Катринка серьезно кивнула и заняла свое место в очереди. Он наблюдал за ней, пока она поднималась, затем пошел искать Милену.

– Ну, как она? – спросила Милена. Она стояла в конце трассы вместе с Ольгой, которая участвовала в соревнованиях позже, так же как Иржка и Ота.

– Нервничает, – ответил Иржка. – Но полна решимости.

– Я когда-то отказалась участвовать в своих первых соревнованиях, – вспомнила Ольга. – А я была значительно старше Катринки.

– Я надеюсь, что она не очень расстроится, если не победит, – успокаивала себя Милена.

– Она будет убита горем, – вмешался Иржка. Он пожал плечами. – Но что ты можешь сделать?

Пока Катринка поднималась, она старалась не думать об Илоне, да и ни о ком другом. Вместо этого она вспомнила трассу: прямые отрезки, повороты, внезапные подъемы и спуски за ними. Всю неделю она старалась запомнить трассу, как советовал Йозеф, чтобы действовать уверенно, почти инстинктивно. По его мнению, это был единственный путь избежать потерь времени на принятие решений. И ошибок.

Приблизившись к площадке подъемника, Катринка почувствовала, как сильно забилось ее сердце и пересохло в горле.

Это происходило с ней теперь каждый раз из-за страха, что крюк опять не отстегнется. Но все было нормально, и Катринка облегченно вздохнула. Она отпустила веревку, отошла в сторону от подъемника и пошла к старту. Ее стартовая позиция была шестая. А Илона была второй. В соревнованиях участвовало шестнадцать девочек, по восемь от каждой команды.

Илона никак не могла сосредоточиться, ее лицо в утреннем свете казалось бледнее обычного. Увидев Катринку, она повернулась к рядом стоящей девочке и что-то прошептала ей. Девочка засмеялась. Катринка отвернулась, не обращая внимания на обеих, и потуже затянула шарф вокруг шеи, чтобы не задувало снег под парку.

Йозеф окликнул их. Первая девочка заняла место на старте, поправляя защитные очки и ожидая сигнала; затем она оттолкнулась и понеслась вниз по склону. Несколько мгновений спустя за ней последовала Илона. Вскоре и Катринка стояла на старте, надев защитные очки, натянув шапочку на уши, затянув шарф, и ждала, ждала… Наконец, она начала спуск – ее натертые лыжи заскользили по насту. Мгновение она летела прямо, потом стала попеременно переносить свой вес на лыжи для поворотов: левая лыжа, правая. Как это было чудесно! Она нагнулась вперед, низко припадая к земле, стараясь своим весом увеличить скорость, ее ноги, казалось, сами помнили дорогу, они повиновались ей, пересекая склон то с одной, то с другой стороны. Начиная сложный поворот, она порой пролетала его, не успев даже сообразить, что он уже позади. Никогда еще она не съезжала так легко. Казалось, эта трасса не требовала от нее никаких усилий. Никогда еще она не получала такого удовольствия.

Последний поворот – она уже видит зрителей у подножия горы, слышит, как они приветствуют девочку, которая спускалась до нее. Спуск почти закончен, и на секунду ей стало грустно: ей хотелось бы, чтобы это мгновение длилось вечно. Она прошла финишный створ.

В следующий момент ее подхватили руки отца.

– Молодец, – услышала она его голос как бы издалека.

– Казалось, ты летишь, – с гордостью воскликнула Милена, забыв все свои страхи.

– Ты чуть не потеряла равновесие на последнем повороте, – заметил Ота. – В остальном ты справилась замечательно, правда.

– Я победила? – спросила Катринка, приходя в себя. – Да?

– Это мы скоро узнаем, – ответил ей Иржка, помогая ей снять лыжи.

Катринка обернулась к трассе, чтобы посмотреть, как финишируют остальные девочки, и заметила нахмуренную Илону.

– Я была быстрее Илоны Лукански? – спросила она.

– Я думаю, что да, – ответил Ота. – Но это пока неофициально.

– Мы скоро узнаем официальные данные, – добавил Иржка.

«Я победила ее, я победила ее», – с надеждой думала Катринка. Она смотрела на трассу и ни о чем уже больше не думала, ожидая окончания состязаний. Одна девочка упала на повороте, ее унесли с трассы, успокоив всех, что она ничего не повредила. Наконец, последняя лыжница пересекла финиш и остановилась в нескольких футах от нее. «Неплохо, – подумала слегка обеспокоенная Катринка. – Очень хорошо. И быстро».

И тут она услышала, как выкрикнули ее имя.

– Победила… Катринка Коваш!

– Катринка, ты победила, – повторил ее отец. – Ты победила!

– Так дело не пойдет, Катринка, – произнес отец. – Это абсолютно неприемлемо.

Он положил табель успеваемости на стол и посмотрел на нее. Его лицо было непривычно строгим.

– Я виновата, папа, – не оправдываясь, сказала она.

– G – по физике, С – по всем остальным предметам. Ты же можешь учиться лучше.

Катринка уставилась в пол и чуть не плакала, а Иржка смотрел на ее несчастное лицо и не знал, что же делать. Его дочь была способной, и до недавнего времени она старательно занималась. Она вставала в пять утра, час или около того готовила уроки, потом отправлялась на велосипеде в спортивный комплекс, чтобы покататься на коньках, затем почти целый день проводила в школе, а вечером у нее были занятия спортом или музыкой. Вернувшись домой, она опять немного сидела за учебниками, помогала приготовить ужин. Поужинав, она уже чувствовала такую усталость, что сразу же отправлялась спать. По выходным она, конечно же, каталась на лыжах, тренируясь или участвуя в соревнованиях. Такой распорядок дня мог вымотать кого угодно, не то что пятнадцатилетнюю Катринку. Но Иржка подозревал, что дело тут не только в переутомлении.

В свои пятнадцать лет Катринка была на пороге женской зрелости. Вся ее детская пухлость исчезла. Она была высокой, пять футов семь дюймов, стройной, со слегка округлыми формами. Длинные темные косы заменила короткая модная стрижка. Прическа подчеркивала чистую кожу лица, светлые голубые глаза с густыми темными ресницами, четко очерченные брови, высокие скулы, вздернутый нос и пухлый рот. В ней еще чувствовалась девичья угловатость, будто не все ее женские черты гармонично сочетались друг с другом. Но, думал Иржка, очень скоро его дочь превратится в красавицу.