Роксана Пулитцер - Двойняшки

— Вы так полагаете? — спросила Керри.

— Не полагаю, а знаю. Может, прямо сегодня?

— Приятно было познакомиться с вами, Паоло.

Но я думаю, что одного танца на сегодня вполне достаточно.

Она улыбнулась и, развернувшись, направилась к своему столу.

— Вы убедитесь, что такого понятия, как «достаточно», не существует, мисс Портино, — сказал Паоло, догоняя ее. — А когда вы поймете это, может быть, вы мне позвоните?

Он улыбнулся с видом полного превосходства и протянул Керри свою визитную карточку.

Надо будет рассказать о нем папочке, подумала Керри. Она вдруг вспомнила, что уже довольно поздно и ей нужно домой, чтобы узнать, как папочка себя чувствует.

Когда она вернулась за стол, ее подруги сгорали от любопытства.

— Это тот человек, который купил поместье Губелей, — простонала Алисия. — О нем никто ничего не знает, кроме того, что он богат как Крез.

— Да? А мне он показался грубияном, — сказала Керри.

— А вот, кажется, и извинения за грубость, — сказала Кристина и кивнула на официанта, который нес к их столу четыре бутылки лучшего шампанского — по одной на каждую из подруг. От Паоло.

— Керри, ты не можешь сейчас уехать, — взмолилась Никки. — Вот это уж точно будет грубо.

И Керри осталась. Покончив с шампанским, они выпили арманьяка. Потом понюхали кокаина, который оказался в сумочке у Никки. После чего покурили травки в дамской комнате.

Она опять танцевала с Паоло. В какой-то момент он поцеловал ее. Целовал страстно и долго. Ее грудь мигом отвердела. Он отступил на шаг и поцеловал ей руку. Потом исчез в толпе.

У Керри еще никогда не было такого тяжкого похмелья. Она со стоном поднялась с постели. Все кружилось у нее перед глазами, но она все же добралась до ванной и встала под душ. Затем прошла в гардеробную и надела любимый шелковый халат. В груди у нее все еще покалывало после вчерашнего.

Керри решила, что надо проведать отца. Наверняка он уже не спит.

Но она его не нашла. Его нигде не было. Керри направилась в его спальню. Дверь оказалась закрытой. Неужели все еще спит?

Она решила разбудить его. Они собирались провести этот день вдвоем только он и она. Они уже давно планировали такой день. Для начала позавтракают в постели. Потом позанимаются на тренажерах.

После чего отправятся по магазинам. И, может быть, на этот раз она купит ему какой-нибудь подарок.

Керри открыла дверь спальни. Декстер все еще находился в постели совершенно голый, он лежал на Стеффи, одной из своих секретарш. Стеффи, наверное, не исполнилось еще восемнадцати. С ними в постели была и женщина постарше — мать Стеффи.

Декстер повернулся к двери. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не находил слов.

Впрочем, Керри его и не услышала бы. Она кричала. Все громче, громче и громче…

Декстер, сидевший у себя в библиотеке, откинулся на спинку зеленого кожаного кресла. Было четыре часа утра. Еще несколько часов — и уже целые сутки, как ее нет дома. Куда она могла запропаститься?

Декстер энергично помешивал лед в бокале. Он пытался привести в порядок свои мысли. После того как Энн исчезла из его жизни, Декстер долго и упорно готовил Керри к роли своей подружки. Ему нужна была ее эмоциональная поддержка. Он же, в свою очередь, давал ей все, что она желала. И относился к ней как к своей жене. Декстер невольно улыбнулся, подумав о том, что относился к дочери лучше, чем к любой из своих женщин.

Декстер по натуре был из тех мужчин, которые постоянно нуждаются в женской поддержке; лишаясь таковой, он чувствовал себя очень неуютно. И прекрасно это понимал. Именно поэтому он старался соблазнить любую попадавшуюся ему женщину.

Декстер вспомнил, как его в юном возрасте, вырвав из объятий обожаемой матери, отправили учиться в школу в Англии. И ему пришлось один на один бороться со всеми ужасами британской школы-интерната. Декстер прекрасно помнил свое единственное в жизни гомосексуальное сношение. Оно было очень коротким, но настоящим. Того мальчика звали Доминик. Декстер подумал: а любил ли он тогда Доминика? Но так и не вспомнил.

Он поднялся и потянулся, разминая мышцы. И снова вспомнил свою мать. Тогда в Англии ему было очень плохо без нее. Когда он ложился в постель и читал молитву перед сном, ему казалось, что она придет и поцелует его на ночь. Он хотел ощущать ее тепло и любовь.

Вернувшись к действительности, Декстер подумал о том, что и сейчас ему необходимы женское тепло и любовь. Поэтому он должен заполучить Керри назад.

Она являлась тем якорем, который держал его дом у пристани. В ярости отбросив ногой пуфик, он направился к бару. Налил себе еще виски и стал рассматривать свои сокровища. Он их любил — очень.

Старинные китайские вазы, яйца Фаберже, редкие книги, стоящие на полках. Декстер улыбнулся, подумав о своей бесценной коллекции эротики, спрятанной за потайной дверью его гардеробной комнаты.

Улыбка, тронувшая его губы, тотчас же увяла. Где она, его Керри?

Всходило солнце. Декстер очень устал. Вконец вымотался. Снова усевшись в кресло, он опустил голову. До сих пор он был настолько уверен в себе и точен в своих поступках, что совершал их без тени сомнения. Декстер любил Керри. Любил ее так, как никогда не любил другую женщину. Он должен заполучить ее обратно. Любой ценой.

И тут, уже засыпая, он услышал какие-то звуки.

Шаги? Вскочив на ноги, Декстер вглядывался в темноту холла. Да, шаги! Она вернулась!

Он бросился навстречу дочери — и вдруг замер на месте. Керри никогда еще так на него не смотрела, Керри просто не смогла бы так на него посмотреть, что бы ни случилось.

— Здравствуй, папа, — сказала Грейси. — Где Керри?

Декстер не мог произнести ни слова. Он невольно покосился на телефон.

— Да, позвони доктору Кейну, — сказала Грейси. — Он тоже хотел с тобой поговорить. — Он тебя выпустил? — прохрипел Декстер.

Грейси не ответила.

— Где Кении и Кейт? — спросила она.

— Они спят. А что?

— Я приехала за ними. Приехала; чтобы забрать их из этого дома. — Она ожидала взрыва. Но его не последовало. Декстер не ответил. Просто молча закрыл глаза.

— Где Керри? — снова спросила Грейси.

Глаза Декстера открылись, и Грейси увидела, что они налились кровью. Сейчас отец казался ей ужасно старым.

— Ее нет, — ответил он.

А потом отец удивил ее — он расплакался. Такое Грейси видела впервые в жизни.

Керри проснулась и, не сообразив, где находится, испугалась. Над бровью сильно болело. Где она?

Она обвела глазами комнату, наполненную букетами сирени и сотнями свечей в хрустальных подсвечниках.

Керри с трудом привстала, опершись на локоть. И увидела розовый шелковый халат, висевший на спинке кровати. Надев его, она подошла к стеклянным дверям почти четырехметровой высоты и распахнула их.