Кирк Дуглас - Последнее танго в Бруклине

– Вы-то откуда про Икара знаете? – поинтересовался Бен.

Другой, по имени Колесико, засмеялся, чуть не подавившись:

– А его за это и прозвали Профессором, он у нас в колледже обучался.

– А вас Колесиком за что?

– Потому что я по поездам специалист.

Тут Эллен добудилась обитателя холодильника, который вылез на свет, протирая глаза. Бен узнал того бородача с мышкой.

– Уже давно пора было встать, Джелло, – мягко выговаривала ему Эллен.

Джелло пробормотал что-то в свое оправдание, потом надвое разломил полученный бутерброд. Половину запихнул в рот, а другую принялся крошить, посыпая на плечо. Немедленно появилась мышка, прятавшаяся в складках его шарфа, и схватила кусочек.

Кто-то приготовил кофе в жестянке, нагретой на плитке с баллоном, и Эллен достала бумажные стаканчики.

Один получил Бен, другой она оставила себе, остальные раздала. А мышка все выскакивала да выскакивала, чтобы, схватив крошку, опять спрятаться где-то у Джелло в одежде.

– Аппетит на зависть, – подытожил Бен.

– Младшему вечно мало, – хмыкнул Колесико.

– Младшему?

– Ну да, его мышку по-настоящему зовут Джелло Младший, – объяснила Эллен.

Бену это почему-то показалось ужасно смешным.

– Нечего смеяться, – обиделся Джелло. – Других детей у меня нет, значит, Младший – мой законный наследник, и я ему оставлю, – он сделал широкий жест, – да вот все, что вокруг.

Теперь уже смеялись все.

– Ну чего потешаетесь, – злился Джелло. – Человек всю жизнь вкалывает, достояние свое умножает, естественно ведь, что ему важно, кто плоды трудов его пожнет.

– Это каких таких трудов? – поинтересовался Бен, стараясь сохранять дружелюбный тон.

Джелло поднялся. Было очевидно, что вопрос, заданный Беном, он воспринял как издевку над собой. «В городе, – проговорил он, – каждый выполняет свою функцию. – Его впалая грудь словно распрямилась. – Вот, например, Карузо и Колесико поют в поездах, и народу, которому от этой езды белый свет немил, особенно в часы пик, становится чуть легче добираться, куда нужно…» Он перевел дух, сглотнул, но тут же зашелся в приступе кашля.

Эллен смотрела на него с мучительным беспокойством, но не проронила ни слова. Остальные терпеливо ждали, пока приступ пройдет. Он, надо понимать, самый главный в их странном обществе. «Вот уж в жизни бы не подумал, что он умеет так складно говорить», – удивился про себя Бен.

Кашель совсем измучил Джелло, и он свалился наземь, жестом показав, чтобы Бен усаживался рядышком. Пальцами он все время поглаживал свою мышку, словно ее ободряя.

Бену не хотелось испачкаться, и он устроился на ящике, заменившем ему стул.

– Эй вы, ну-ка слезайте с этой коробки, слышите! – разгневанный голос принадлежал тому, кого звали Летчиком.

– Это почему еще?

– А потому, что коробка упала с почтового грузовика, на котором заказную корреспонденцию и бандероли развозят, – объяснил Летчик. – И там внутри совершенно новый приемник.

– Шутите, что ли?

– Шучу. Она, понятно, пустая, коробка эта моя, – Летчик заговорщически ему подмигнул. – Но надо сделать вид, что ты сам не сомневаешься, какой в ней замечательный приемник, тогда и другие поверят. А если не поверят, как продашь?

Бен осмотрел ящик: этикетка на месте, вот и ценник, завернутый в лощеную бумагу.

– Вы что же, пустые ящики продаете?

– А волк разве сразу сообщает Красной Шапочке, кто он такой?

– Ты бы всю процедуру ему продемонстрировал, пусть видит, каким трудом люди себе на жизнь зарабатывают, – посоветовал Джелло.

– Это можно, – ответил Летчик, похлопывая себя по щекам, точно перед выходом на сцену. Он взял коробку, с настороженным выражением огляделся по сторонам, словно оценивая, достаточно ли все спокойно на этой улице. – Обычно я выбираю самые людные места на Манхэттене. Сорок четвертая, Сорок пятая, вот там я и подыскиваю себе пентов…

– Пентов? – не понял Бен.

– Ну, пентюхов, жертву, то есть, – объяснил Профессор.

– Значит, нахожу пента, кидаюсь на него, – он вплотную придвинулся к Бену. – Слушай, говорю, приемник у меня, совсем новенький, сколько дашь? – Летчик совсем понизил голос, зашептал Бену в самое ухо: – Час назад с грузовика почтового свистнул, понял?

– И что, проходит? – уточнил Бен. Летчик кивнул.

– Если он тебе в ответ: мол, двадцатку дам, – значит, пент тебе попался самый правильный. Краденое никто скупать не станет, если не почувствует, что можно на этом руки нагреть. И тут уж надо показать, что ты тоже не вчера на свет родился, знаешь, что почем. Сдурел, что ли? – это я ему в ответ, – в тоне Летчика слышалось самое искреннее возмущение. – Ты на ценник посмотри-ка, посмотри. Шестьсот там написано, вот оно как. И меньше чем за восемьдесят я даже говорить не стану. Короче, пятьдесят я с пента всегда возьму да еще покочевряжусь сначала, мол, ладно уж, больно деньги нужны, а то бы ни за что не отдал. – Тут он широко улыбнулся. – Беру свои пятьдесят и стараюсь больше с этим пентом не пересекаться.

Все хохотали, слушая про подвиги Летчика, хотя и раньше знали его методы досконально. На Бена рассказ произвел впечатление:

– Да вы просто замечательный актер, я бы вам «Оскара» дал.

– Еще бы! – отозвался Джелло. – Жаль только, мы из его спектакля самое интересное не видим.

– Как это?

– Да представьте, какая рожа у пента, когда он дома коробку свою откроет, у него же с этой минуты жизнь совсем по-другому пойдет.

– По-другому?

– Конечно. Он теперь поймет, что нельзя быть жадным. Если человек честный, его такими штучками не провести. И слушать не станет, правильно ведь?

Бен кивнул, признав, что логика безупречная. Нравилась ему эта необычная компания.

– А вы-то сами Джелло? Вы только судьбу предсказываете или еще что?

– Предсказываю? – Джелло, по всему видно явно обиделся. – Ничего я не предсказываю, я работаю.

– Это точно, – вмешался Колесико. – У него очень важная работа, он руководитель БВГ.

– Что еще за «БВГ»?

– Так Джелло говорит, для краткости, а если расшифровать – Бродяги Всего Города, – объяснил Бену Летчик.

– Вот именно, и нашей организации все время требуются новые люди.

– Для чего?

Джелло поставил стаканчик на землю, придвинулся к Бену и терпеливо, как маленькому, принялся растолковывать:

– Для того чтобы в городе жить стало повеселее. Смотрит народ на нас и про собственные беды забывает, легче ему становится: мол, вот, пожалуйста, и хуже люди живут, чем мы. Это и есть наша функция, очень важная, как вы понимаете.

Бен искренне рассмеялся.

– Вы вот потешаетесь, Бен, а на самом деле Нью-Йорку просто необходимо, чтобы нас было как можно больше. Сами-то не хотите в БВГ вступить?

– Я? – Бред какой-то, хотя, если вдуматься, не такой уж и бред.